–Граф будет доволен,– сказала старшая служанка, появившаяся из-за спины. Как она вошла я не слышала. Я потупила взгляд, не хотела, чтобы она что-то заподозрила. Из всей этой троицы, она казалась мне самой внимательной. Она открыла шкатулку и на дела мне на шею колье, прозрачные камушки которого складывались в диковинный узор из цветов и листьев. Колье было тяжёлым, холодным и роскошным. В свете свечи прозрачнее камни переливались и искрились точно маленькие радуги.
–Не подведи сегодня графа милая,– прошептала она мне над ухом, заставив моё сердце учащённо забиться. – Исполняй все его желания и тогда сможешь стать его избранницей. Он ведь уже давно положил на тебя глаз. – Она отошла в сторону, точно любуясь мной в этом платье, своим творением. Затем две служанки подхватили меня под ручки, точно экспорт и повели к двери. Мои туфли цокали по каменному полу. Коридор освещали ледяные кристаллы. Все оконные стёкла покрывал морозный узор. Багрянец садящегося солнца окрашивал стекло в тона моего платья. Мы вышли на главную лестницу и свернули в коридор, куда не было доступа рядовым слугам. Я слышала смех, шум голосов. Кристаллы в специальных нишах в стене освещали все тёмные углы. Я видела леди в пышных платьях обвешанных драгоценностями с ног до головы. Леди с непристойными вырезами, обнажающими их прелести. Вышколенные лакеи в чёрных фраках разносили блюда и трехступенчатые подносы с бокалами с искрящимся шампанским с миллионами лопающихся пузырьков. Мужчин было очень мало, и все они были точно белоснежные статуи, бледные и тонкие, чем-то напоминающие графа, но не настолько красивые, как дальние родственник, точно на предстоящем балу проходил конкурс красоты.
Бальная зала была полной и в толпе напудренных и вызывающе ярко накрашенных лиц я не видела Джессику и никого из знакомых. Лакеи подносили подносы с напитками Играл вальс. Но никто ещё не танцевал. Все болтали, смеялись и обсуждали последние новости в графстве. Пол был как шахматная доска чёрно-белым, сияющим, а зеркала на огромной стене отражали свет свечей и кристаллов. Пахло морозной свежестью мятой и лавандой. Трон на котором с надменным видом восседал граф выглядел массивным резным и холодно каменным. Граф был в белом и его голову украшал тонкий обруч, в руках он держал прозрачный скипетр, оканчивающийся снежинкой с острыми краями. Меня подвели к нему – и под его пристальным взглядом я ощутила себя ягнёнком на закланье. Я сделала реверанс, как подсказали служанки и они отошли в сторону. Граф встал со своего трона и заиграли приветственные фанфары Он протянул мне руку и я вложила свою ладонь в его пальцы. Перчатки на его руках были тонкими. И даже через ткань я ощущала холод его пальцев. Он закружил меня в вальсе и в зеркалах я видела красивую незнакомку в алом платье. Её партнёром был принц из волшебной сказки. Но отражения лучшие в мире лжецы.
–Выше нос, улыбайся,– шепнул он мне одними губами. Ну же, – в простых словах было столько угрозы и столько намёков на предстоящую боль, что мне стало жутко. Я вздохнула и для всех вокруг притворилась счастливой. Я улыбалась и кокетливо хлопала ресницами, ловила каждое его слово. Но как же это было сложно. Как невыносимо. Как болезненно и при этом страшно. Первый танец был наш. Танец графа и его избранницы открывал начало бала. Во втором танце к нам присоединилось большинство гостей, среди которых партнёрами светских, зрелых красавиц были оживлённые ледяные фигуры. Фигуры что раньше в застывших позах охраняли замок. Я видела их на балконах, в широкой гостиной, на зубчатых башнях. Сейчас они были здесь. Их губы били бескровны. В глазах без зрачков точно искрил бенгальский огонь. Они были ещё страшнее, чем в замке мистрис. В них жила тёмная сила ночной зимы с её промерзшими полями и лютыми морозами. Я ощутила, как пересохли от страха губы и чуть не сбилась с ритма, когда один из них встретился со мной взглядом. В его глазах было предвкушение. Он точно зверь смотрел на меня в любой момент готовый по приказу разорвать на части. О, этот взгляд, эта холодная беззвёздная тьма, предвкушающая и грезящая о тёплой крови и теле, трепещущем в мучительной агонии. Вальс продолжался и продолжался. Мои ноги гудели, улыбка оставалась точно приклеенная. Он всё говорил и говорил мне, и голос графа был ласковый как у змия из райских кущей. О я зная моя Эмбер о твоих шалостях. Зная все твои секреты. Я вздохнула. Он ухмыльнулся. В зеркалах я увидела, как моё лицо бледнеет. Неужели ты думала Эмбер, что если меня нет в замке, то за тобой никто не присматривает. Глупышка. Мышка. Его голубые глаза метали молнии. Губы были поджаты. Во время паузы он наклонился близко-близко, и я слышала запах мяты из его дыхания.
–Малышка Эмбер,– сказал он и почти поцеловал меня, я от страха зажмурила глаза и тщетно пыталась отвернуться. В последний момент он передумал, и мы продолжили танец. Его взгляд сказал, что он просто со мной играет. Наверное, шёл уже энный танец. Мои ноги гудели. Граф напротив не выглядел усталым. Как ему это удаётся. Чудовище оно и есть чудовище решила я. Наконец он отпустил меня и вступил в дискуссию с фигуристой леди и её плотным спутником, разряженным как павлин.
–Отведите её в мою спальню,– приказал он появившимся из толпы вездесущим служанкам.
–Сегодня ты станешь моей Эмбер, как ни в чём не бывало граф прошептал мне на ушко. -Хочешь ли ты того или нет, но лучше бы тебе это сделать добровольно,– в его тоне появилась нотка угрозы. Я опешила. Никогда не думала, что интересую его в этом плане. Как женщина. Кровь прилила к щекам. Ужас ковал меня по рукам и ногам. Служанки схватили меня под ручки бульдожьей хваткой и потащили сквозь веселящуюся хохочущую толпу к выходу.
Спальня графа была огромной, а кровать, застеленная белоснежным спадающим до пола покрывалом просто неприличной. В комнате не было ни камина, ни библиотеки. В стену уходила гардеробная упирающаяся до потолка. Внутри висели ряды костюмов всевозможных цветов и расцветок. Там было отведения для белья и перчаток, множество пар Сапогов и туфель. Витражные стекла, покрытые инеем вели на балкончик, но дверь туда была заперта и как я не пыталась не смогла туда попасть. Стекло мне тоже не удалось разбить. Как же я попаду к себе в комнату и встречусь с Гретой. Тяжёлая дверь в его покои тоже была заперта. Со стен на меня смотрели бесчисленные портреты графа и искусно расшитые гобелены. Его возраст везде был неизменен. Но чтобы вышить крупный гобелен требовался год. Так сколько же ему лет. Казалось, граф застыл в промежутке от тридцати до сорока лет, как заколдованный. Рассмотрев его лицо и оценив качество гобелена, я снова прониклась мыслью, что он вообще не человек. За гардеробной была ещё одна дверь, там, в комнате без окон стоял шкаф и тусклый свет кристалла, который загорелся, едва я зашла внутрь, осветил шкаф, наплоенный склянками, бутылочками и запечатанными кувшинами. Из всех, что мне удалось рассмотреть внутри, было налито что-то вязкое красное подозрительно напоминающее кровь. Возможно, так и было. Находится в покоях графа становилось всё страшней. Безысходность душила. Я не могла выбраться. У меня не было оружия. Я не хотела, чтобы он прикасался ко мне. Я боялась его. Ненавидела, презирала и всё-таки больше боялась. Как же мне справиться с ним. Я мерила комнату шагами. Всё прикидывала в голове всевозможные варианты, и не видела подходящего для себя. Выхода не было. Я отчаялась и села на краешек кровати. Ведь больше не куда было садиться. По-видимому, табуретками стульями и креслами граф не пользовался. Это показалось забавным. Я всхлипнула, рассматривая лежащую на кровати ночную рубашку. Почти прозрачную с кружевным лифом. Я ни за что не надену её. Стук шагов за дверью заставил меня приготовиться. Я сбегу любой ценой сбегу решила я. И всё таки. Дверь открылась, вошёл граф, я кошкой метнулась к нему и бросилась к открытой двери и была перехвачена им на лету, переброшена через плечо. Дверь захлопнулась. Он кинул меня на кровать. Зашипел что-то непонятное злобное точно змея. Его глаза блеснули красным как угольки.
–Не хочешь по-хорошему. Так будет по-плохому. Раздевайся милая, я хочу видеть то, что скрывается под платьем – приказывал он и стал расстегивать пуговицы своего камзола.
– Ни за что!– крикнула я и быстро перебралась на другую сторону кровати. Подальше от него, выгадывая время, бросая отчаянные взгляды по стенам, полу, в поисках хоть чего-то полезного.
– А ты та ещё штучка. Но ничего, моя красавица, я быстро собью с тебя спесь. Он снял камзол и закатал рукава. Быстрым шагом, направляясь ко мне. Мне некуда было отступать. Я прижалась к стене, рукой зацепилась за гобелен и со всей силы стянула его вниз. Ткань треснула. Граф оказался рядом. Его ноздри хищно раздувались как у обозлённой гончей. Неким чудом я бросила гобелен ему в лицо, накрыв ему полотном голову – и бросилась к всё ещё открытой двери. Он издал звук, словно топор вонзался в лёд. Взмахнул рукой, избавляясь от гобелена. Я почти достигла выхода, не оборачиваясь, свобода была так близко. Шурх. Мои ноги запутались в подоле проклятого макового платья. Я упала, проехавшись по полу, голова замерла в миллиметре от порога. Ещё чуть-чуть и я бы въехала в порог лбом. Не успев перевести дыхание, я была схвачена им за шкирку, точно непослушный котёнок и кулем спроважена на кровать. В его руках был скипетр. Снежинка с острыми гранями испускала сияние, таким же голубым огнём светились его глаза. Его лицо напряглось. Он явно хотел ударить меня и с трудом сдерживался. Но он всего лишь направил посох в мою сторону, что-то прошептал. Тотчас незримая сила распластало моё тело, развела руки и ноги в сторону, и связало их тонкими но прочными нитями при малейшем движении обжигающими мою кожу холодом.
–Теперь ты не будешь брыкаться девочка,– сказал и гаденько улыбнулся, одним изящным жестом снимая рубашку. Его грудь была тощей и белой как снег, под ней едва виднелись редкая синева жилок и вен. Его грудь, спина и руки имели лёгкий мускулистый рельеф. Он был неплохо сложён. Весь такой жилистый и крепкий, хотя и узкий в кости. Он улыбнулся и с новым чувством посмотрел на меня. Взобрался на кровать и пополз по покрывалу ко мне. Скрипнуло покрывало, на его длинных пальцах в одночасье появились острые ногти.