Особенно хорошо, если эта гостиница где-нибудь в Финляндии, например в Ивало.
Кафе
Катя как вошла в зал кафе, сразу увидела Зарину. Справа от входа, возле маленькой эстрады. Красивая, успешная, всегда в гуще событий и в курсе всех дел, очаровательная, умная, великолепная собеседница, которая может часами слушать любой вздор… потому как для профессионала любой вздор весьма полезен может быть. Однажды Катя в порыве неожиданной откровенности рассказала о смерти родителей. Никогда-никому-ни-при-каких обстоятельствах, а тут… что с ней произошло?
Она эту Зарину никогда и не знала, просто как-то в какой-то компании разговорилась…
Мама споткнулась, упала на папу, а в руке был нож, и этим ножом она ему в ногу попала с внутренней стороны бедра, и они не смогли остановить кровотечение, потому что нож вонзился в том месте где можно и нужно было пережимать эту артерию. Папа пытался сам это сделать, объяснял маме как делать, но… кровь… она просто хлестала из раны, папа командовал, чтобы она расширила рану, то есть разрезала бы ногу, чтобы перекрыть артерию, но… мама не смогла… и никогда не смогла себе простить, что не смогла.
Дом
Катенька – ясноглазый тихий улыбчивый ребёнок. Играет в куклы до четвёртого класса. Замечательная «мама» – у её дочки всегда чистые распашонки, коляска не скрипит, она подолгу гуляет с ней на улице, в парке… Она всегда готова всем помочь. «Девочка, подойди ко мне, помоги», – говорит мужчина из кустов возле дорожки, по которой Катенька идёт с колясочкой. «Конечно, чем вам помочь»? – отвечает Катенька и направляет коляску в сторону голоса из кустов. А там мужик стоит с обнажённым членом и дёргает его, как будто хочет оторвать. Катенька закричала, закрыла руками лицо, побежала прочь… и бежала-бежала-бежала, пока не оказалась в бабушкиных объятьях. Она прижалась к ней тихо плачет и шепчет-шепчет: «Доченька, там доченька, я бросила доченьку …» Бабушка успокаивает-расспрашивает и Катя постепенно перестаёт плакать и замолкает… на несколько месяцев. И как не пытались её разговорить – и расспрашивали, и книжки читали, и сладости давали, и веселить пробовали, и к врачу водили… она только смотрит печально и молчит. Так никто и не узнал что с ней произошло. Конечно, поняли, что она где-то, почему-то потеряла колясочку с куклой, но где, почему? Подумали, что мальчишки обидели-засмеяли, ведь уже не маленькая девочка, вот уже грудь появляться начнёт не сегодня-завтра, а всё коляску с куклой катает. Но она никогда-никому-ничего не рассказала, даже единственной подруге, с которой всеми секретами делилась…
Папа погиб от руки мамы через год после истории с коляской и дрочливым мужиком, а ещё через год, умерла мама так и не простив себя, она просто перестала жить. Кто-то из друзей папы пытался как-то помочь, вывести из депрессии, приглашал в компании, пытался заинтересовать, но она на все «танцы и прыжки» отвечала: «Зачем»? «Ну как же, жизнь не кончается, у тебя дочь растёт, о маме надо заботится, надо жить!» «Зачем?» – опять спрашивала она совершенно спокойно. Предлагали выпить алкоголя… «Зачем»? «Ну, выпьешь – отпустит, пускай на время, пускай пока выпьешь, но легче станет». «Зачем»? «Надо жить! Ты же пришла в этот мир! Зачем-то!» «За чем? Откуда»? Пытались привести её в церковь. Она сходила. В православный храм. Осмотрелась, улыбнулась: «Какие они забавные в этих дорогих платьях. Что-то поют, кадилом машут, что им надо?» «Они о душе твоей заботятся». «О чём? Они знают мою душу? Что это, моя душа? Я не знаю, наверное, у меня её и нет, ведь если бы она была, то я точно знала бы об этом». Как-то раз под видом хорошего друга папы привели психолога, специалиста по депрессиям… Она спросила: «Вы кто?» Он начал что-то говорить о «друге друга»… Она прервала его вопросом: «Зачем? Зачем Вы врёте?» Тогда он сказал: «Извините, я специалист. Меня пригласили помочь вам, сказав, что вы отказываетесь жить. это тяжелейшая форма депрессии. Вы можете умереть, если…» «Если – что?» Мужик-спец-врач посмотрел на неё, запечалился, опустил голову и… ничего не сказал. Потом, через какое-то время, извинился и тихо ушёл. По настоянию Елизаветы Карповны, она согласилась «лечь на обследование»… и у неё выявили целый «букет» заболеваний – ишемическая болезнь сердца, что-то ещё и, что особенно вдохновило «спасителей», – анемия, попросту малокровие. «Ну, вот, ясна проблема, лечим малокровие – исчезает и депрессия, клиент будет жить»! Но клиент умер. В ясном сознании, простившись со всеми, кого видела, знала и помнила…
Лерочка никогда ни в чем не создавала проблем ни для матери, ни для друзей, ни для мужа, ни для дочери. Всегда доброжелательна-спокойна что бы не происходило, и всегда всё делала по максимуму, на износ, но без эмоциональных всплесков и истерик. Что сказала – то и сделала. Сказала, что ни в длину, ни в высоту прыгать не будет и нормы ГТО сдавать не станет, и не стала, физкультурник просто махнул рукой и ничего не заставлял делать как других, сказала, что галстук пионерский не повяжет – и не заставили, так спокойно сказала, что классная руководительница в ответ только кивнула, как будто получила само собой разумеющийся и не обсуждаемый ответ. Сказала, что замуж выйдет за него, а он был женат и на 15 лет старше 16-летней Лерочки, и вышла, и уехала с ним жить, и дочь родила, и счастлива была…
Володя завещал кремировать тело, если вдруг когда умрёт, вроде как в шутку, ведь это шутка – «…а прах в унитаз спустить, чтобы все помнили обо мне каждый день по несколько раз», она так и сделала – и кремировала, и прах в унитаз. А Елизавете Карповне велела: «И меня так, сюда же».
– Бабуля, – строго спросила Катенька, – ты так и сделала?
– Не смогла.
– Наш сортир – могила отца?
– Нам в крематории выдали урну, в которой было что-то серое-сыпучее, это серое твоя мама и высыпала, а потом дёрнула за рычаг пуска воды.
– А мама?
– Прах твоей мамы я соединила с прахом моей.
– Бабуля, но ты же говорила, что там, под плитой, ничего нет, что это просто пыль на дороге, которую ты собрала в кулак.
– Да, правильно, всё так и есть – пыль на дороге…
После смерти дочери Елизавета Карповна разбирала оставшиеся бумаги – открытки, письма, школьные тетради… почитала её юношеские дневники…
«Всё рождённое неминуемо ждёт смерть. Сколько бы ты ни жила, как бы не была счастлива и довольна своей жизнью, что бы не произошло в ней – ты обязательно умрёшь. К чему же, зачем в таком случае создан мир? Вся моя жизнь, жизнь всего мира – бессмыслица? Для чего тогда жить на земле, зная, что в конце концов весь этот земной мир исчезнет? Я завидую людям, которые придумали жизнь после смерти и верят в это, приводя многочисленные доводы свой правоты, которые счастливы тем, что верят в бессмертие, и могут умереть с полным сознанием того, что будут жить вечно… в виде души или иного тела, в которое перенесётся эта душа. А что же такое душа? И что же тогда «счастье»? И кто счастлив в этой жизни и кто страдает?
«Я это уже где-то видела», – подумала Елизавета Карповна и отправила все бумаги в печку.
Кафе
Артур и Сидельников садятся за дальний столик слева от входа. Артур оглядывается по сторонам, комментирует…
– Здесь уютно, а посредине зала… это что?
– Очаг, можно огонь развести, можно что-то приготовить, можно самим, можно – повар всё сделает.
– Кухня большая? Наверное, надо много персонала содержать?
– Когда как, вечером, в выходные – больше, днём в рабочие дни – меньше.
– А вот интересно, вот сейчас, наверное, человек 30?
– Да нет: повар, его помощник, два официанта, бармен-администратор, ещё посудомойка… вот, вроде и всё.
– А охранники?
– У нас видеонаблюдение, тревожные кнопки, полиция приезжает минут за пять, они здесь недалеко. Клиенты со своей охраной приезжают… Вечером, конечно, есть человек – за всем следит. Днём проблем меньше. Справляемся.
– У вас вайфай есть?
– Конечно.
– Свободно, без паролей?
– Конечно.
– Я сейчас схожу за своими друзьями.
– Да, пожалуйста.
В дверях Артур сталкивается с охранником Виктором. Си-дельников машет ему рукой.
– А где Люба?
– Такси взяла, домой поехала, с ней напарник остался.
– Ты машину, где оставил?
– У входа.
– Кофе, чай? Может пообедаем?
– Нет.
– Ну, тогда свободен. Я здесь буду.
Охранник Виктор кладёт на стол ключи от машины, прощается, уходит. На улице мельком посмотрел на «девятку», увидел Артура… он что-то говорит…
– В помещении всего около 30–40 человек вместе с обслугой. В зал три входа-выхода. Слева направо: бар, из бара дверь внутрь, затем вход, вероятно, на кухню, затем вход в VIP зону, там, наверное, есть выход дальше в туалеты и подсобные помещения, затем эстрада, затем выход на веранду. Заходим так: здесь переодеваемся в ФСБ, весь груз на эстраду, Агей контролирует ситуацию, я вхожу в VIP зону и подсобные помещения, Нина делает объявление, Мук и Бес на кухню – всех выводим в зал и сразу начинаем «вить гнездо». Дальше по обстановке. У нас пять минут до приезда полиции, если её вызовут.
Пассажиры вышли, достали из багажника пять тяжёлых сумок, под сумками чёрные накидки с надписью на спине «ФСБ», подхватывают сумки, заходят в кафе, надевают чёрные накидки, входят в зал. Спокойным, даже как бы неторопливым шагом направляются к эстраде, Авдей, Бес и Мук сгружают сумки. Нина оборачивается к залу, дружелюбно улыбается и милым голосом произносит: «Минуту внимания! Никто не беспокоится, работает ФСБ. это учения. Все оставайтесь на местах. Ожидайте дальнейших инструкций. Можете не отвлекаться от того, что вы сейчас делаете. Мы вам не помешаем. Нет никаких причин волноваться».
Артур с сумкой на плече сразу же направился в дверь VIP зоны. Здесь никого, обходит все помещения, выходит в коридор, где стоят трое в штатском. Показывает им бесшумный автомат и жестом заставляет идти нал