– Вы знаете, – говорит водитель, – я и рад бы как-то сократить время нашей встречи путём немедленного реагирования на предложенную Вами сумму штрафа, но… сейчас такие времена… вот вдруг меня возьмут да и повяжут за дачу взятки…
– А вы не давайте, Вас и не повяжут…
– Боже избавь! Даже подумать об этом не смею…
Он даже отвернулся и демонстративно смотрит в другую строну, но долго молчать не может и спрашивает:
– А где ваши радары, телевизоры… приборы фотовидеофиксации. Теперь ведь так просто – не успеешь нарушить, уже всё зафиксировано…
– Не все машины оборудованы… спецтехникой…
– А… конечно, дело дорогое…
– Учитывая Ваше чистосердечное признание своей вины, я из всех нарушений оставляю… вот, штраф за … знак, то есть «Несоблюдение требований, предписанных дорожными знаками», а можно было и прав лишить до 4-х месяцев … Но только оплатите штраф побыстрей, а то через неделю номер расчётного счета изменится.… И счастливый путь. Гипертония коварная болезнь. Свадьба – это очень хорошо. Мы с женой вместе вот уже 20 лет…
– Большая радость… редкая!
Майор улыбается, отдаёт водителю протокол, показывает, где надо поставить подпись…
– Распишитесь вот здесь, здесь и здесь…
Водитель берёт бумаги, внимательно читает…
А по рации передают информацию: «сообщение по телефону, «В районе Пулково где совхоз Шушары микроавтобус Соболь синего цвета, на заднем стекле бумага с надписью «нас захватили», проверить информацию…»
Водитель радостно кричит:
– Да блин, я их только что обгонял! Точно, висела у них такая бумага! Но они её сняли. Девчонки, просто для прикола, скучно им. Сейчас модно это – школу заминировать, в заложники попасть, приметы времени.
Водитель, подписав, отдаёт бумаги, а взамен получает свои документы и копию постановления.
– Ну, спасибо, – говорит он вылезая.
– Ну, пожалуй… ста…, – бурчит майор, – Лучше бы «сто»…
Водитель подходит к своей машине.
– Ну что ж! – радостно восклицает он, занимая место за рулём, – Сегодня наш день! Сегодня у нас всё получится!
– Не каркай, – обрывает его пассажир на переднем сиденье.
– Наш, наш! – орёт водитель и … осторожненько, поглядывая через боковое зеркало на милиционеров, отъезжает, – они сейчас обратно в полицию перестраиваются, ласковые, что бы перестроили, а не на помойку бросили.
В зеркале он видит, как майор быстро выходит из патрульной машины и подходит к сержанту Нифонтову.
– Ты скажи этому водителю-весельчаку, что «Пулковское сейчас забито», нечего им там делать быстрогонам, пусть по Московскому едет и на Витебский сворачивает, – говорит майор сержанту, – они на поезд торопятся, могут не успеть.…
Майор внимательно смотрит на дорогу. Примерно метров 300 от него микроавтобус.
А сержант Нифонтов оборачивается в сторону отъезжающей девятки и машет своим жезлом, постойте… Но девятка не останавливается…
Водитель открывает окно, кричит:
– Что-то не так?…
В руках у женщины пистолет, она осторожно взводит курок…
Сержант, не доходя до машины, кричит:
– Да постой!
Подходит ближе.
– Поезжай по Витебскому, на Пулковском пробка, не успеете на поезд…
Машина не останавливается, но и едет не быстро. Сержант злится.
– Да остановись ты!
– Понял, понял, – кричит водитель, – опаздываем.
– Знаете, как по Витебскому проехать?
Водитель машет головой.
– Знаем, знаем, спасибо, – кричит он сержанту, – Ну, блин… Не «правильные» менты…
– А что, – отзывается один из пассажиров, – и среди них бывают нормальные люди…
– Люди – это мы, а мент – он просто мент, но бывают «правильные» и не правильные. эти не правильные.
– А чем они не правильные?
– Правильный мент – жадный, грубый и вонючий, а не правильный мент – спокоен, доброжелателен и взяток не берет… и подозреваю, что у них усиление…
– Они теперь не «мент», а «полицай»…
– Цай-цай-цай… да хоть менто-пол…
– Всем заткнуться!
Дом
Нынешняя комната Елизаветы Карповны образовалась из последовательного урезания и перекраивания спальной комнаты родителей, папиного кабинета и их туалетной комнаты. Когда-то из этого «родительского» блока был выход в хозяйственный двор, Ванда, будучи профессиональной революционеркой, задумывала его как запасной путь для внезапной эвакуации… Теперь это вход в отсек Елизаветы Карповны.
При последнем отсечении, которое происходило с целью увеличения комнаты любимой внучки, жилое пространство Елизаветы Карповны сократилось на 14 метров квадратных, образовался коридор как продолжение лестницы, старая дверь осталась за стеной, а на новый вход в комнату дверь почему-то так и не поставили…
Когда дом построили в нем было два этажа, два входа, тридцать два окна, три туалетных комнаты, в каждой ванна, дровяной водогрей, ватерклозет, умывальник, на первом этаже кухня и комнаты для прислуги, огромная гостиная, столовая, буфет, на втором этаже комнаты для гостей, родительский отсек, в котором размещался папин кабинет и спальня родителей с отдельным туалетом… Здесь же Еличкины апартаменты, где у неё была своя туалетная комната как у взрослых.
Родители строили дом с мечтой о дружной счастливой жизни, в которой будет много радостных встреч друзей, и потому в его центре располагалась гостиная-атриум в виде большого зала на два этажа со стеклянным потолком.
Радостных встреч, которые заняли бы все это пространство, так и не было, зато наличие атриума позволило обитателям дома долгие годы естественным образом противостоять «уплотнению» – вроде бы и много места, но оно бесполезно с точки зрения вселения дополнительных жильцов.
План 1-го этажа
План 2-го этажа
До ареста хозяина вообще никаких реальных уплотнительных действий со стороны большевиков не наблюдалось, поскольку Ванда достаточно известна среди революционеров, они знали и высоко ценили её «заслуги перед революцией». Родственники, которые приехали когда-то обживать дом, так и остались жить. Вначале приехала Надя с мужем, потом появились ещё двое, а уже перед самым папиным арестом весь первый этаж и гостевые комнаты на втором этаже были заселены роднёй… дальней и очень дальней, тем самым создав явновидимое естественное «уплотнение».
В доме был главный вход и был выход в хозяйственный двор, отделённый от сада, в него можно было попасть через калитку, выходящую на дорогу позади дома. Теперь дорога превратилась в улицу им. Розы Люксембург, сад исчез, а широкая, удобная для подъёма лестница в той гостиной, стала узкой, неудобной частью коридора идущего на второй этаж.
Со временем количество комнат увеличилось за счёт урезания площади имеющихся. Туалетные комнаты редуцировались до двух клетушек с унитазами, потом испортилась канализация и водопровод, исчезли унитазы, а во дворе возникло два пудр-клозета в виде скворечника, затем ещё один… но их не хватало, и в доме появились, пристроенные сразу к двум этажам, капитальные люфтклозеты…
Люфт-клозет– внутридомовая тёплая уборная с подземным выгребом, в который фекалии поступают через сточную (фановую) трубу. В люфт-клозете вентиляция осуществляется через специальный люфт-канал, примыкающий к обогревательным устройствам, а выгребной люк располагается снаружи.
Пудр-клозет – уборная, в которой фекальные отходы: – подвергаются обработке порошкообразным составом (пудрой) на основе торфа; исодержатся в сухом видев изолированной ёмкости до образования компоста
Но closed, т. е. замок, ударение на «о», что у «люфт», что у «пудр» слабоват, запах фекалий стойкий и постоянный… на многие годы…. почти вся жизнь… пудр-люфт-параша… Кстати! Отличный источник сырья!
Пудр-клозет
Кто-то из Игорёшиных приятелей недавно рассказывал, что сейчас в тюрьме давно уже нет таких «параш», везде унитазы и даже что-то вроде загородки сделано, как бы отсек такой туалетный, но всё равно при входе, всё равно, чтобы цирик (надзиратель) видел все детали процесса… и всё равно воняет, но теперь освежитель воздуха можно покупать…. правда, если спирта в составе нет.
Люфт-клозет
«Ну вот, и «Watterclosed» вернулся..», – удовлетворённо пробормотала Елизавета Карповна, разглядывая новый унитаз.
«Вернул» его последний муж Кати, успешный и удачливый мужчина. Врач.
Лерочкин отец, Катин дед, тоже врачом был.
Один акварельный портрет, сделанный его другом Файбисовичем и тетрадь записочек, которыми они обменивались. Всё что осталось. У неё школа в две смены, у него операции, дежурства…
«Лиска, сегодня дежурю, заболела Вера Петровна, я успел сварить для тебя картошку, а в ящике за окном сало. Вот, воистину «не знаешь, где найдёшь, где потеряешь» – сало принёс Файбисович, сославшись на то, что свинину есть нельзя, а ему этим заплатили за работу. Целую мою ненаглядную. Днём забегу на обед, может и тебя встречу»…
Еля так поначалу и подписала тетрадку «Встречи…», потом прибавила «… расставания». Восемь счастливейших месяцев… Единственный мужчина в её жизни… умер прямо на крыльце больницы, в которой работал…, а через полгода родилась Лерочка, мама Катюши…
Весна. Утро. Холодно. В одной руке тёмно-коричневый фанерный чемодан, в другой ладошка Лерочки, ей три годика.
Еля рассматривает дом… Потом покрепче сжимает ручку чемодана и делает шаг в сторону входа.
Лерочка закутана в огромный шерстяной серо-коричневый платок, на ногах валенки, руки в рукавичках, на один мамин шаг ей приходится делать почти четыре. Они подходят к входной двери, открывают, поднимаются на второй этаж, здесь Еля на секунду замерла, а потом повернула направо в сторону, где когда-то жили родители.
Дверь открылась, на пороге мужчина, Еля молча проходит мимо, входит в небольшую прихожую, из которой одна дверь когда-то вела в папин кабинет, а другая в спальню… Полупустой чемодан громко бьётся о дверные косяки. Мужчина спрашивает: