(Игорь Зимин)
– Оптимальная численность группы, устраивающей засаду, от семи до пятнадцати человек. Она должна состоять из подгруппы наблюдения, подгруппы огневого поражения, подгруппы захвата, если надо, и резервной подгруппы...
Вот уже второй день я преподаю «курс молодого головореза». Многие из моих подопечных не служили в армии вообще, поэтому начинать пришлось с самых азов.
– Главное – четко представлять объект засады. – С этими словами я повернулся к Мартину. «Комиссар» все время находился за моей спиной.
– Предположим, это автоколонна, – направил меня в нужное русло Мартин.
– Колонна бронетехники? – уточнил я.
– Не совсем, – возразил «комиссар». – Хотя могут быть бронированные автомобили... Типа «Мерседес».
– А автобусы? – продолжил я сбор разведданных.
– Автобусы? Да, могут быть и автобусы.
– Охрана?
Мартин замолчал и подозрительно уставился на меня – ему не очень нравился поток моих вопросов.
– Я интересуюсь потому, что без хорошей разведки устраивать засаду могут только... не знаю даже, как выразиться помягче... – пояснил я.
– Человек пять-десять, вооруженных помповиками и пистолетами, – оборвал меня Мартин.
– Ясно... Все слышали? При таком составе объекта наиболее рационально...
– Извините, что прерываю занятия, – послышался вдруг голос господина Хо. – Вы мне нужны, капитан.
Хо в величественной позе стоял на пороге спортзала – сегодня безостановочно лил дождь, и потому мы занимались в помещении.
Господин Хо окинул бесстрастным взглядом «класс» и скрылся в коридоре. Это означало, что я должен следовать за ним.
– Вы хорошо себя чувствуете, капитан?
– Вполне.
– Тогда окажите любезность, я хочу провести с вами бой.
Так, мастер Хо... Кажется, ты решил лично проверить меня на прочность. Схватка предстояла серьезная, я чувствовал это, хотя ни разу не видел азиата в «работе».
Зрителей не предвиделось – он хотел выяснить со мной отношения один на один. Господину Хо было важно, чего я стою в настоящем поединке и чего стоит он против меня.
– Я готов, мастер Хо, – послушно кивнул я.
– Вы действительно хорошо себя чувствуете? – повторил свой вопрос Хо.
– Я готов.
...Да, в рукопашном деле Хо был специалистом высокого класса. Сначала он попытался дезориентировать меня несколько вычурными пируэтами, исполненными на зависть резко, почти молниеносно.
Зрителей бы это потрясло, но я зрителем не был.
Первую минуту боя я старался держать оборону и лишь один раз ответил быстрой контратакой, эффективно обработав корпус азиата. Тот, в свою очередь, исхитрился разбить мне губу и, кажется, бровь. Да, точно, что-то мокрое попало в глаз...
Хо, как и я, был прилично знаком с техникой муай-тай, его локти опасно мелькали в воздухе. Как видно, он не один год «набивал» их о мешок с песком или даже о дерево – вся поверхность руки вокруг локтевого сгиба казалась отлитой из металла...
Разбитые губа и бровь оказались оправданной платой за знание: мастер Хо все же выпендривался, усложняя приемы без особой необходимости. Видимо, привык устрашать противника, «работая» с отмороженным контингентом. В какой-то момент он подпрыгнул, сделал круговое движение ногами и попытался провести так называемый «сок клаб» – неожиданный, сокрушительный удар локтем назад, целя мне в голову. Этот, как правило, нокаутирующий удар является одним из наиболее сложных. Однако за долю секунды я успел броситься на пол и подсечь щиколотки азиата.
Мастер Хо потерял равновесие, но тут же сгруппировался и откатился в сторону. Причем так быстро, что я не успел насесть на него сверху – интуиция мне подсказывала, что мастер в партере слабоват. Как правило, хорошие боксеры и кикбоксеры редко являются хорошими борцами, так же как самбисты, классики и вольники не всегда сильны в чисто кулачном поединке...
Я не торопился атаковать Хо – азиат успел прийти в себя и был наготове. Я сделал обманное движение, направив пятку в область его лысеющей головы, и тут же отскочил назад. Змей не замедлил выстрелить ядом – обе ноги Хо безупречно выполнили «ножницы», но подрезать меня ими не удалось, не хватило пары сантиметров. Пытаясь развить успех, Хо моментально оказался на ногах. Его жесты вообще походили на движения персонажа киноленты, прокручиваемой в убыстренном темпе. В реальности такое увидишь нечасто...
Хо понял свою ошибку и больше не пытался подпрыгивать и делать умопомрачительные движения, он стал осторожнее, чередовал атаки и контратаки, решив поразить меня одним сокрушительным ударом.
Я рассчитывал на то же самое. Поединок затягивался...
Неожиданно Хо открылся, и я основательно въехал ему в печень и по скуле. Он не удержался на ногах и упал на спину. Теперь мастер уже не пытался откатываться и группироваться. Я бросился добивать врага, и в тот же миг молниеносный удар в солнечное сплетение «клюющей ногой» перегнул меня пополам.
Это была просто ловушка! Да, Хо был превосходным артистом... Как ни в чем не бывало он вскочил на ноги и захватил мою шею, чтобы нанести заключительный «као трун» – прямой удар коленом в лицо... Лишь в последнее мгновение я успел подогнуть колени и упасть в сторону – единственный контрприем в такой позиции, известный немногим. Удар пришелся по касательной, задев скулу и правое ухо. Мы оба потеряли равновесие, и схватка перешла в партер.
Интуиция на сей раз не подвела меня: борец из Хо был посредственный. Он успел еще раз заехать мне в бровь, а потом я поймал его руку на излом и, когда он выгнулся от неожиданной боли, профессионально «отключил» его ударом ребра ладони под сонную артерию...
– Ты хорошо воюешь, капитан, – проговорил Хо, поднимаясь на ноги. Он пришел в чувство на удивление быстро. – Я, правда, бился вполсилы, – заметил он.
– Я тоже дозировал удары, иначе нельзя, – парировал я, не сомневаясь, что он говорил правду.
Это было вполне нормальным – если бы бой велся в полный контакт, один из нас представлял бы сейчас изувеченный труп. И чей бы это был труп – вопрос открытый. По гамбургскому счету, мы с Хо были на равных.
– Благодарю тебя, капитан. – Кажется, теперь господин Хо окончательно перешел со мной на «ты». Он на редкость быстро восстановил дыхание. – Возвращайся к бойцам.
Я также выразил благодарность – этого требовал этикет честного боя.
Если Хо – королевская кобра, то с каким зверем можно сравнить моего «комиссара» Мартина? С кабаном? Росомахой? Нет, не очень-то он на них похож. Туловище кабанье, а вот физиономия...
В отличие от мелкоглазого клыкастого вепря у Мартина глаза крупные, навыкате и какие-то водянисто-блеклые (и не серые, и не голубые), а рот маленький, узкий, за тонкими губами редкие, прокуренные, конической формы желтоватые зубы...
– Жив, капитан? – осведомился он при моем возвращении.
– Живее всех живых, – спокойно парировал я.
«Комиссар» внимательно оглядел меня, удовлетворенно хмыкнул, задержав взгляд на разбитой физиономии.
Как видно, Мартин был прекрасно осведомлен о цели моего вызова к мастеру и немало удивился моей недостаточной «обработанности»...
– Дождь кончился... – выглянув в окно, констатировал я. – Теперь все на улицу, будем на практике отрабатывать захват жилого многоэтажного помещения...
– Командир, у меня есть вопросы. – Передо мною стоял мой заместитель Леня, он же Амбал Вышибала. – Мне не все ясно по действиям группы при выходе на второй этаж...
– Хорошо, Леонид. Сейчас закончим и поговорим, – ответил я, затылком ощущая взгляд бесцветных ледяных глаз «комиссара».
Еще неизвестно, кто здесь главней. Несостоявшийся герой гонконгских боевиков Хо или Мартин?
– Ну что, гвардеец... – Голос Лени звучал угрюмо. – Как первый маршал, в бой нас поведешь? Как тебя сюда занесло? Или не видишь, что здесь за публика?
– Занесло и занесло... Сам-то что здесь делаешь?
– Да со мной... Долго рассказывать, – Леня зло сплюнул в кусты.
– Не хочешь – не говори, – равнодушно произнес я.
– Я о тебе слышал раньше... Мужики, что у Говора тусуются, говорили, что ты... С понятиями и принципиальный, даже слишком... Уважительно, в общем, говорили, даже бандюки некоторые.
Однако популярен я! В определенных кругах... Хотя и выступал-то на шоу всего три раза. Ну, с Толей дружбу водил...
– Не ожидал я тебя здесь увидеть! – снова повторил Леня.
«Комиссар» Мартин не присутствовал при нашей беседе, что несколько удивило меня. Он читал «практическую» лекцию на тему «экстренного потрошения» пленного. Свою речь он периодически прерывал, выдергивал из строя какого-нибудь отморозка и демонстрировал на нем способы пыток, что сопровождалось пронзительными воплями.
Мартин, видно, любил пыточное искусство и занимался им вдохновенно.
– Да я вообще случайно здесь. Влип по-дурацки, из-за бабы, – решил я забросить первую удочку. – Ты бы хоть объяснил, что это за контора. И кто хозяин?
– Ну ты спросишь! – Леня зло ухмыльнулся, вероятно, я что-то задел в его душе. – А ты у дружка своего поинтересуйся!
– У дружка? У Мартина, что ли? Он скажет...
– Да не у Мартина... – Глубоко посаженные Ленины глазки стали льдистыми и злыми. – У господина Говора Анатолия Алексеевича! Главного спонсора этого крысятника. Эх, командир...
– Что ты сказал?! Ну-ка давай по порядку...
Женские дела-2
Танька-террористка выронила топор и зажала уши ладонями. Законная хозяйка квартиры (в этом Татьяна уже не сомневалась) была охвачена ужасом, от напряжения ее голосовых связок задребезжали оконные стекла. В плохо освещенном коридоре высокая фигура с топором вызывала в воображении образ маньяка-убийцы, а не полуобнаженной фотомодели.
– Да не пугайтесь вы! Оглохнуть можно, – сумела наконец произнести Татьяна. – Ничего страшного я вам не сделаю...
– Вы женщина? – театральным шепотом просипела бывшая жена Зимина, прислонясь к стене и вглядываясь в полутьму коридора – голос был сорван, руки и ноги дрожали...
– Ну не мужик же... И не собираюсь я на вас нападать, сама всех боюсь. Успокойтесь.
– Так бы сразу и сказала... – облегченно выдохнула бывшая супруга, опускаясь на табурет. – А зачем топор? – вновь встревожилась она.
– Ой, извините. – Татьяна поспешно подняла с пола бытовое оружие и положила его на обувную тумбочку. – Я думала, это... воры!
– Воры... – повторила женщина и недовольно поджала губы. – Если я правильно понимаю, ты очередная подруга Зимина?
– Ну, в общем, да, – кивнула фотомодель-террористка. Кажется, ей повезло: бывшая супруга оказалась сообразительной бабой, и новая версия выстраивалась сама собой – придется для разнообразия выступить еще и в роли приходящей любовницы...
– Очень мило, – продолжила женщина в том же ключе. – А я его бывшая жена. Не успела вот позвонить, предупредить... А где, кстати, сам Игорь?
– Он будет завтра... Завтра днем, – на ходу сочиняла приходящая любовница. – Его срочно вызвали в часть!
– В часть? – удивленно вскинула брови Зимина. – Он, кажется, в отпуске... Причем уже несколько дней.
– Да, около недели, – подтвердила Таня. – Что-то там случилось, и он оставил меня здесь одну, – обиженно закончила она.
– Одну в пустой незнакомой квартире, – докончила фразу хозяйка. – Знакомая песня... Тебя как зовут?
– Таня...
– А меня Катя. Вот так он и будет бегать. А ты будешь сидеть... У тебя с ним серьезно?
– Да так... Еще не знаю, – пожала голыми плечами Таня.
– Если серьезно, то учти: он стоящий мужик, но выдержать его выверты... Меня надолго не хватило. Это же у него постоянно: сейчас он здесь, с тобой, строим планы, как провести день, вдруг звонок, и через пять минут он должен быть в казарме, через час – в какой-нибудь Чечне, через два – в Африке. А ты здесь...
– А женщины? – спросила неожиданно для себя Татьяна, удивляясь собственной любознательности.
– Женщин он любит и не отрицает их существования и предназначения. Это его собственные слова. А предназначение женщины по Зимину – в нужный момент быть под рукой, а в ненужный не путаться под ногами... Если ты, Татьяна, мечтаешь о нормальном домашнем очаге, то я должна тебя разочаровать. Кстати, как он себя чувствует? Шов на брюхе зажил?
– Шов? – Татьяна немного смутилась. – М-м-м, кажется, да... Игорь не жаловался на него.
– Ну вот и хорошо. Проходи в комнату, будем пить чай.
Кажется, Татьяне повезло и на этот раз. Катя Зимина оказалась славной женщиной. Другая выкинула бы ее за дверь, прямо вот так, в чем мать родила, или вызвала милицию...
Расслабившись, Таня не спеша направилась в комнату, чтобы наконец одеться.
– Эй, подруга, не торопись! – услышала она вдруг за своей спиной.
Голос прозвучал неожиданно резко. Обернувшись, Таня увидела, что Екатерина сжимает в руках небольшой черный пистолет. Его ствол был направлен на девушку.
– Лицом к стене и подними руки! – скомандовала Катя. – Быстро!
Татьяне не оставалось ничего другого, как повиноваться. Полотенце, которым она прикрывалась, упало на пол, и фотомодель оказалась абсолютно голой, распластанной по стене, оклеенной светлыми узорчатыми обоями.
– Фигура у тебя ничего, – буднично оценила Катя Танину стать. – Что ж, возможно, Зимин действительно запал бы на тебя... Будь ты пониже сантиметров на десять. Никогда не поверю, чтобы Игорь допустил превосходство бабы в чем-либо, тем более в росте. Это во-первых. А во-вторых, никакого шва на брюхе у него нет, зато имеются два рубца на спине. Припоминаешь?
Татьяна подавленно молчала. Этот экзамен она позорно провалила. Тело капитана Зимина Катя должна была знать гораздо лучше ее.
– Из этого я делаю вывод, что ты и не спала с ним ни разу, – уверенно припечатала Катя. – Сдается мне, ты вообще имеешь к Зимину весьма косвенное отношение. Быстро отвечай, кто ты такая и что делаешь в моей квартире?
Татьяна продолжала молчать. Мысли окончательно перепутались, она не знала, что ответить Екатерине. Та была права на все сто... И до чего хитра! Уболтала и «расколола» ну просто мастерски... Теперь понятно, почему Игорь расстался с ней. Ничего не скроешь от такой бабы. Или она у него научилась сбору и анализу разведданных?
– Я жду! – не очень любезно поторопила ее хозяйка квартиры. – Будешь молчать – вызову милицию и сдам тебя им прямо в таком виде. Ну так что?
– Катя... Я даже не знаю, как все объяснить, – начала Таня, сознавая, что молчать больше нельзя. – В общем, Игорь решил помочь мне...
– В чем?
– Ну-у, это долго рассказывать... Просто мне негде было переночевать!
– А где же он сам?
– Я не знаю...
– Знаешь, вешай такую лапшу на ослиные уши, может, они и выдержат. Я вынуждена звонить в милицию. Уж извини, подруга... – Катя тяжело выдохнула и взялась за трубку телефонного аппарата.
Что же делать?! Броситься на эту стерву, вырвать у нее пистолет? Мало шансов. Он, возможно, газовый, однако шансов почти нет... Несмотря на маленький рост, фигура у Кати спортивная, реакция неплохая, к тому же она настороже и готова к отпору.
И, наконец, нельзя оставлять здесь то, за чем пришлось возвращаться с таким риском и злоключениями...
– Катя! – буквально закричала Татьяна. – Ради бога, не надо никуда звонить! Я все расскажу!
Екатерина заколебалась, хотя вешать трубку не спешила.
И тут в дверном замке вновь послышался скрежет.
– Это еще кто? – Екатерина повесила наконец телефонную трубку и сделала пару шагов назад.
– Не знаю, может, Игорь? – предположила Татьяна и опустила руки.
– А ты не шевелись! – зверским полушепотом скомандовала хозяйка. Похоже, бурное развитие событий нисколько не сбивало ее с толку. – Стой, как стояла, не то задницу продырявлю!
Дверь распахнулась, и в коридор ввалились крепкие мужики с напряженными лицами, вооруженные компактным автоматическим оружием.
– Милиция! Всем стоять на месте! – скомандовал старший из них, увидев вооруженную Катю. – Сейчас же брось пистолет! – приказал он, наставив на нее укороченный ствол автомата.
– Милиция? – нервно переспросила Катя, опустив пистолет. – А документы?
– Сначала брось оружие! Иначе стреляю на поражение...
– Значит, вы майор Минаев... – Катя вернула старшему тщательно изученное удостоверение.
– А вы, если я правильно понял, бывшая жена капитана Зимина. – Майор не торопился возвращать Кате ее оружие, но счел за лучшее перейти на более вежливый тон. – Кстати, разрешение на газовый пистолет у вас имеется?
– Конечно, все в порядке... Но объясните мне наконец, что происходит в моей квартире?
– А ничего особенного, все правильно происходит. – Минаев с садистским наслаждением рассматривал обнаженную Таню, которую его подручные заковали в наручники и усадили перед журнальным столиком, так и не разрешив девушке хоть чем-то прикрыться. – В вашей квартире мы только что задержали особо опасную преступницу. Она уже давно находится в федеральном розыске за целый ряд тяжких преступлений. Вы очень помогли нам, Екатерина э-э... как? Николаевна? Рад познакомиться, Екатерина Николаевна... Вы отважная женщина, в одиночку захватили преступницу...
– Она говорит, что знакома с моим бывшим мужем, Игорем Зиминым. Это правда? – Екатерина попыталась перехватить инициативу.
– Не все сразу, – уклончиво произнес Минаев. – И вообще, Екатерина Николаевна... Мы попросили бы вас немного посидеть в соседней комнате... Там спальня, да? Вот и хорошо. Полчаса, не больше. Нам нужно задать этой даме несколько вопросов. Прямо сейчас. Сделайте одолжение...
– Ну хорошо... – неуверенно пожала плечами Катя. – А мой газовик вы вернете?
– Да, конечно! Как только мы закончим, я вам его сразу верну... Если предъявите разрешение. – Минаев ненавязчиво, как это свойственно милиции при исполнении, полуобнял Екатерину Николаевну за плечи и столь же ненавязчиво препроводил в соседнюю комнату. – А сейчас – извините!
Дверь за Катей плотно закрылась.
– Так, Татьяна Андреевна... Рад встрече! Только зачем же вы в таком виде... Надеетесь воздействовать на милицию своими внешними данными? Ха-ха...
Майор Минаев торжествовал. Он изловил-таки поганую девку и сейчас вытрясет из нее все, что только можно!
Колоть девку надо сейчас же, прямо в таком виде, не давая ей прикрыться... Когда она унижена и раздавлена. Когда ее без стеснения разглядывают полдесятка оперов... Сейчас она расскажет все! Иначе...
Татьяна неожиданно выпрямилась и уставилась в глаза майору, усевшемуся напротив нее. Тот поперхнулся – террористка не выглядела смущенной!
– Давайте по делу, майор. – Голос девушки звучал неожиданно спокойно, почти буднично. Казалось, ей не привыкать сидеть в мужском обществе голой, скованной наручниками.
– Меня интересуют документы, собранные твоим покойным отцом, – начал Минаев. Майор удобно устроился за журнальным столиком напротив Татьяны, глаза блуждали по ее телу, как тараканы, – вверх-вниз, вверх-вниз...
– Могу встать и повернуться, – дерзко предложила Татьяна, – а то глаза сломаешь!
– Сиди, падла! – Физиономия майора побагровела, он с усилием сфокусировал взгляд на лице девушки, заметив ухмылки на лицах своих подчиненных. – Вы, козлы, хватит пялиться, голых баб не видали? А ты не зли меня, дура, не то отдам тебя им на полчаса, потом неделю ходить будешь, как с кола снятая... И никакая экспертиза не поможет, они все будут свидетелями, скажут, так и было... Говори, где документы!
– Я скажу, но вы должны отпустить меня!
Один из оперов накинул на пленницу широкое банное полотенце, закрывшее ее от взглядов майора.
– Отпустим на все четыре стороны, как только получим все документы. Можешь не сомневаться, даже до дому добраться поможем...
«Ну прямо отец родной, – подумала Татьяна. – Как же, поверю я тебе...»
– Я отдала папку с бумагами и фотоснимками своей подруге по гарнизону. Мы вместе учились в школе. Ее зовут Юля Горелова... – Татьяна запнулась.
– Ну-ну, Юля Горелова, говоришь... Продолжай, что же ты остановилась! – Минаев впился взглядом в Татьяну, руки его напряглись.
– А что продолжать... Документы у Гореловой. Если хотите, могу ей позвонить прямо отсюда. Она отдаст все вашим людям, если я скажу, что это от меня... Только что-то вроде пароля надо придумать. – Татьяна захлопала длинными загнутыми ресницами.
– Так, Степнова... – Минаев в упор смотрел в честные Танины глаза, излучавшие покорность судьбе в лице сильного мужчины майора Минаева. – Я вижу, правду ты говорить не хочешь... Но не считай нас за идиотов! – Майор неожиданно резко для его комплекции вскочил, перегнулся через журнальный столик и наотмашь врезал Татьяне пощечину. Девушка ударилась затылком о стену и чуть не слетела на пол.
– С твоей Юлей мы уже разобрались и с той «куклой», что ты у нее оставила, тоже! – Майор схватил Татьяну пятерней за лицо и еще раз ударил затылком о стену. – Говори, сука, где настоящие документы, или...
– Я говорю правду! – настаивала Татьяна, хотя уже поняла: надо срочно что-то придумать, ее маневр с Юлей разгадан.
– Пока что ты врала, а вот теперь на самом деле будешь говорить правду! Будешь, дрянь паршивая!
Майор сорвал с Татьяны полотенце, щелкнул зажигалкой и поднес огонек почти вплотную к ее животу. От огненного язычка исходило тепло. Минаев начал медленно опускать руку. Его подручные с интересом наблюдали за происходящим, стараясь не упустить опыта старшего товарища.
– Сейчас тебе будет горячо, Степнова... Тебе бывает горячо, когда тебя трахают? Любишь это дело? Так вот сейчас будет погорячее... Сейчас мы сделаем маленький костер из твоих мягких волосиков...
Еще дальше перегнувшись через журнальный столик, майор приблизил лицо к месту воздействия, чтобы вдохнуть показавшийся дымок и насладиться видом краснеющей кожи...
И тут Татьяна, не помня себя от ярости и жуткой боли, ударила что есть силы закованными в железо руками снизу вверх, попав цепочкой наручников по кадыку майора. Минаев хрипло взвыл и рухнул на пол. Зажигалка упала ему на голень, носок задымился, майор засучил ногами и, теряя остатки авторитета, заверещал по-поросячьи. Подчиненные бросились на помощь начальству. Один из них со всего маху ударил Татьяну в солнечное сплетение, и девушка на несколько секунд потеряла сознание.
– Что здесь происходит? – Сквозь пелену забытья до Татьяны донесся уже ставший знакомым резкий голос Екатерины.
– А ты... – заорал было пришедший в себя Минаев, но сдержался. – А вы идите в свою комнату. Не видите, что ли, у нас... задержанная... оказала сопротивление власти!
– Мне? Идти в свою комнату?! – Катя была настроена решительно и не собиралась никому подчиняться. – Идите-ка вы сами в свою комнату! Она у вас где – в милиции? Или в гестапо? Я не позволю превращать мою квартиру в застенок! Я о вас в газету напишу, майор Минаев!
– Вы мешаете следствию! – Майор был унижен физически и морально, но опять получалось, как всегда. Стоя на одной ноге, он пытался затушить тлеющий носок и прижимал носовой платок к поцарапанной шее. Было ужасно больно, даже слезы выступили. – Вы же видите – задержанная буйствует, мы принимаем все меры...
– Пока что я слышу и вижу, как вы издеваетесь над беззащитной, раздетой девушкой! – Бывшая жена капитана не желала входить в тяжелое положение представителя власти. – Если она преступница, отвезите ее к себе и допросите как положено, не нарушая прав человека! И дайте ей наконец одеться!
– А вы знаете, Екатерина Николаевна, что в Уголовном кодексе имеется статья об ответственности за воспрепятствование деятельности правоохранительных органов? – Минаев пытался вернуть инициативу. – Карается, между прочим, лишением свободы на срок от одного до трех лет!
– Чему же это я воспрепятствовала? – искренне удивилась Екатерина. – Впрочем, раз так, можете продолжать свои правоохранительные действия, а я уж удалюсь к себе в спальню...
С этими словами Катя повернулась и направилась в комнату. Минаев облегченно вздохнул. Однако перед тем, как скрыться за дверью, Екатерина прихватила с собой телефонный аппарат. Майор тут же рванулся вслед.
– Что вы собираетесь делать? – задал он идиотский вопрос, нагнав Катю уже за порогом спальни.
– Вам-то какая разница? – Катины серо-зеленые глаза были спокойны, она поставила аппарат на тумбочку и присела на пуфик. – Позвонить вот хочу...
– Куда?
– Мало ли куда... Просто хочу позвонить, куда считаю нужным. Или в Уголовном кодексе на этот случай тоже имеется статья?
Ее спокойствие, столь нехарактерное для представительницы слабого пола в подобной ситуации, приводило Минаева в бешенство и пугало до холодного пота. Он лихорадочно припоминал ее анкетные данные (досье на Зимину они просматривали вместе с Логуном).
Отец – главврач горбольницы. Невелика по нынешним временам шишка, но все-таки, а вот новый муж... Известно лишь, что он работает в дипломатическом представительстве в Париже. Не исключено, что имеет отношение к разведслужбам... Черт, как же быть?
– Я прошу вас, не надо никуда звонить!
– Вы странно ведете себя для сотрудника милиции... – Катя произнесла это с какой-то пугающей задумчивостью, пристально глядя на майора.
– Ну хорошо! – Минаев силился не потерять лица. – Мы сейчас отвезем эту... задержанную в управление и допросим по всей форме. Но вам придется проехать вместе с нами.
– Я готова. Мне это не доставит большого удовольствия, но... Сочту своим долгом! – Катя вздернула подбородок, отодвинула телефон и поднялась. – А газовик верните немедленно!
Поколебавшись, Минаев чертыхнулся, махнул рукой и полез во внутренний карман.
– Одевайся, ты... – злобно бросил майор пришедшей в себя Татьяне. – Но не обольщайся, здесь было только первое отделение, – заверил он девушку.
...По дороге Минаев привел смятенные чувства в порядок. Несмотря на ряд осложнений, в частности, с наглой стервой Екатериной, главная задача была выполнена – Татьяна Степнова наконец-то захвачена. Логун будет доволен.
В конце концов, раскалывать Степнову насчет местонахождения документов – не его, майора, обязанность. Логун сто раз повторял: лишь бы взять Степнову, а уж он убедит ее отдать документы... «Ну вот пусть и старается», – думал майор.
Сотрудники военной прокуратуры имеют право на ношение личного табельного оружия. Отперев сейф, лейтенант юстиции Платонова некоторое время колебалась, взять ли ей с собой «ПСМ».
Говоря по правде, Оксане было немного боязно впервые с пистолетом в подмышечной кобуре выйти из здания прокуратуры. Да и вряд ли что-либо будет ей угрожать сегодня. Судьба ее первого подследственного гвардии капитана Зимина волновала молодого юриста все больше и больше, и вот сегодня, сейчас она решила кое-что выяснить самостоятельно, без помощи оперативных служб.
Оксана не стала даже трогать пистолет, заперла сейф и вышла за порог кабинета. Нет, надобности в пистолете у нее сегодня не будет, с чего бы? Да и стреляет она, по правде сказать, неважно...