(Игорь Зимин)
...Этому трюку меня обучил один прапор все в том же учебном центре. Нужен солдатский ремень и хорошо тренированная кисть левой руки. Вид получается шикарный! Особенно в темноте, хотя здесь не так уж и солнечно – окна заколочены.
К счастью, ремень у меня почему-то не конфисковали – твой прокол, полкаш, все надо делать основательно!
– Эй, Леха, смотри-ка... – Голос еле слышен из-за бронированной двери.
– Повесился, падла! Ну и гвардия!
– Подожди, не открывай! А вдруг притворяется?
– Попробуй так притворись... А чего он руку так подогнул?
– Вот и я про то...
Да, ребят так просто не проведешь, хотя и я не соломой крыт. Действуйте, бошки отмороженные!
Через пару секунд тяжелая дверь заскрипела.
– Эй, придурок! Кончай балабанить, понял?
Бандит не торопится, видимо, вдумчиво разглядывает мою скорбную спину.
– Или ты сейчас спускаешься, или я тебя, как сито, продырявлю! – Слышится демонстративное лязганье автоматного затвора.
Как же, сито! Полкаш наверняка приказал пылинки с меня сдувать, оружие в самом крайнем случае, по ногам...
– Да не... Он в натуре, похоже, того... – слышится голос второго, потом раздаются приближающиеся шаги, слышу тяжелое дыхание.
– Точно, – с ужасом произнес первый, подойдя ко мне вплотную. – Вон язык вывалился!
Кончайте треп, идиоты, рука же затекла, больше не могу...
– А руку ремниной зажало! – Это второй. – Схватился, видно, в последний момент...
– И чего теперь? – вопрошает первый.
А теперь, как в кино: покойник вдруг оживает и начинается самое интересное.
Дерьмо все-таки бойцы у полкаша, на все про все ушло несколько секунд. Два неподвижных тела валяются возле койки, а в моих руках автомат и два «стечкина»...
Третьего бандита я встретил, выскочив в коридор. К своему несчастью, он держал своего «хеклера» навскидку, и мне ничего не оставалось, как выстрелить первым...
Идет охота...
– Ну и куда мы теперь в таком виде?
– Да куда угодно, хоть в Кремль.
– О-о... Колодец! – Идущая впереди Татьяна, выйдя на опушку, увидела нехитрое сооружение. – Все, привал.
Возражений не последовало. Девчонки отмахали километра три в ускоренном темпе, с оружием и боекомплектом. Колодец-журавель был довольно дряхлый, покосившийся. Он стоял на отшибе, до раскинувшегося на косогоре села оставалось метров триста.
Вода оказалась чистой и бодрящей.
– Уф, – произнесла Катя, вдосталь напившись и смочив волосы. – Ну что, сунемся в село?
– Надо рискнуть, – вяло поддержала Оксана.
Верочка тоже хотела высказать свои соображения, но ей помешал тихий, старческий голос, раздавшийся за спиной:
– Посторонитесь-ка, девоньки, позвольте воды набрать!
Перед ними возникла худенькая старушка с коромыслом, на котором болтались два пустых ведра. Ее, кажется, совсем не смущали четыре лохматые девицы с автоматами в руках.
– Вон они, профуры! Что я вам говорил? Как на ладошке!
– Валим?
– Нет, любуемся, баклан. Я снимаю маленькую, толстую. Боб, эту фигуристую уложишь ты. Тебе, – бригадир толкнул в бок лежащего рядом водилу, – та, что справа. Ну а дылда – майору. – Рома бросил многозначительный взгляд на потеющего Минаева.
– Ее валить нельзя! – Мент неожиданно уперся. – Она должна кое-что! Логуну и его этим... Забыл, бригадир?
– Помню... Ладно, – услышав фамилию полкаша, Рома смягчился. – Ну, ее по ногам.
– А как мы будем ее транспортировать? – В своем любимом жанре дурацких вопросов майор был неистощим.
– На себе дотащишь, – грубо оборвал его Роман. – О-о... Ч-черт! Ее-то как сюда принесло? Что здесь забыла старуха?
– А че? Она что, шибко крутая? – Бобу не терпелось поскорей закончить с паскудными девками.
– Да нет, бабка как бабка. А вот внук ее, Федька, в каком-то крутом спецназе. В столице. То ли в «Альфе», то ли в «Вымпеле». И сам крутой, в пятнадцать лет здоровых мужиков гонял... С конторами гэбэшными связываться заморочно, сами знаете. Ждать будем, – сквозь зубы распорядился бригадир.
– Скажите, бабушка, – осторожно начала Катя. – А в деревне телефон есть?
– Телефон-то? – Седые бровки приподнялись домиком. – У соседки моей была вроде эта... трубила, что ли. Или мобила... Ей дочка младшая привезла.
– Ой, бабушка, а нам позвонить нужно срочно! Мы экспедиция... Ну, такая... Этнографическая! Собираем сведения о данной местности, о природе там, животных... – Катя врала не совсем складно, тем не менее бабушка почтительно кивала. – А это... – Катя игриво показала на свой «АКС», – это нам выдали на случай встречи с дикими животными, так что вы не волнуйтесь!
– А я и не волнуюсь. А животные здесь мирные, хотя в прошлом годе диких кабанов в окрестностях видали...
...– Ждите меня в тех кустах! Автомат оставляю тебе, Оксана. А то все село перепугается. Вернусь, как только сумею дозвониться. – Катя повернулась к старушке. – Давайте ведра, я донесу...
– Ты чего? – поинтересовалась фотомодель у примчавшейся назад Екатерины.
– Оксана! Скажи мне на всякий случай телефон прокуратуры округа. Я туда тоже позво...
Не успела Катя закончить фразу, как на головы девушкам посыпались сосновые ветки, послышался знакомый треск автоматов, засвистели пули...
– Ложись! – заорала Екатерина, сбивая с ног замешкавшуюся Верочку.
Татьяна, вскрикнув, повалилась, как подрубленная.
– Ну и чего? Думаешь, все?
– Не видать отсюда...
– Я же говорил, у колодца их надо было, вместе с бабкой...
– Заткнись, Боб, не зли меня!.. Вроде готовы. – Рома неуверенно приподнял голову, затем поднялся во весь рост. – Как говорится, конец котятам...
– Что теперь Ивану Семеновичу скажем? – с запозданием встревожился Минаев, приподнимаясь.
– А ты проверь, что увидишь, то и скажешь. Ты куда свою Татьяну выцеливал? – Рома тоже умел задавать вопросы.
Продолжить свою мысль он не успел, так же как и вскинуть «хеклер»...
Две высокие, хорошо сложенные женские фигуры в обтягивающей, кое-где рваной одежде вдруг выросли прямо перед ними. «В полный рост... От пояса бьют... Как эсэсовки!» – успел с ужасом подумать бригадир, падая от жгучей боли, пронзившей правую ногу. «Хеклер» выпал из рук и отлетел в сторону.
– Пригнитесь, дуры! – безуспешно взывала Катя к оглохшим в азарте подругам.
– Не превышая необходимой обороны, – пробормотала следователь прокуратуры, снимая палец с курка.
– Боб, вали их! Боб! – Бригадир терял кровь и силы с каждой минутой. – Бо-о-о-б!! – Треск кустов говорил о том, что бригадир теперь увидит боевика не скоро. Водила тоже не наблюдался.
– Ты еще жив, Роман? – К пострадавшему бригадиру осторожно подполз Минаев, чтобы задать коронный за сегодняшний день вопрос.
Роме стало совсем обидно, мент нисколько не пострадал, укрывшись за широкой бригадирской спиной. Да и стрелки из девок хреновые...
Минаев, не мешкая, засунул руку в карман Роминых брюк и извлек мобильник.
– Он мне для дела, – объяснил майор. – Спешу, прощай, бригадир...
– Разбежались, уроды, а этого нам оставили... – Сквозь серо-бурый туман с неприятным сладким запахом услышал Рома девичьи голоса.
– Вон как ногу разворотило! Надо бы перевязать, – почти участливо проговорила одна из девушек.
– Добить бы его надо! Ладно, займись, Вер...
– Вот молодые... Все-то вам не сидится, все-то вам побезобразить охота! – проявилась из тумана старушка. – Погоди, погоди, – продолжила она, бригадир ощутил затрудненное старческое дыхание. – Да это ж Ромка Антипов из соседней деревни! Всегда пакостником был! Вот и достукался, дуралей...
Психологический этюд с мачете и гранатами(Игорь Зимин)
В четвертого стрелять не пришлось. Он вынырнул сбоку, оказавшись почти рядом со мной, и совсем непрофессионально схватил меня за шею толстенной, как слоновый хобот, ручищей. Я с ходу ткнул его коленом в пах и тем же коленом встретил его чугунный лоб, когда он согнулся. Теперь ему долго не подняться, удар я не дозировал. Это бой, а не махаловка возле кабака.
Интересно, сколько их здесь? Человек пять-семь, не более. Я двумя прыжками миновал коридор и оказался на веранде. Это хорошо простреливаемое место преодолеваю на четвереньках. Уже возле крыльца в полуметре от меня чиркнула пуля.
– Гвардеец, падла, бросай волыну! – донесся злой окрик сверху.
Я выстрелил на голос, перекатываясь с веранды на свежий воздух. А вот и неплохая огневая точка, декоративная беседка из толстых бревен. Фигурно выструганное дерево над моей головой стали кромсать беспорядочные автоматные очереди.
– Бросай волыну, говорю! – на сей раз я безошибочно узнал голос Амбала Вышибалы.
– Лень, здорово! – приветствовал я его. – Сегодня мы еще не виделись. – Ответом была очередная осыпь опилок на мою башку.
– Я ща гранату кидаю, – известил меня Леонид из глубин трехэтажного особняка.
– Кидай, – согласился я. Какой был смысл спорить? Снять Леньку на голос проблематично...
Так, допросился! Слава богу, не противотанковая...
Ленькина граната угодила в клумбу метрах в трех от моей «огневой точки» с противоположной от меня стороны. Тем не менее мое укрытие получило серьезные повреждения. Если Леня швырнет вторую, да еще постарается попасть, мне хана.
– Че, совсем, что ли? – Я взвыл, изображая крайний испуг. – Дурак отмороженный! Все, сдаюсь! – Я отшвырнул волыну как можно дальше. У меня оставалась еще пара пистолетов, к тому же Ленька, похоже, был один, что давало мне шанс.
Он вышел неторопливо, выставив вперед свой «АКС».
– Охренел, что ли, гранатами швыряться? – Я медленно поднимал вверх руки, фиксируя каждое движение Вышибалы. Поднимать отброшенный мной автомат он не стал. Леня вообще не спешил. Зато мне надо поторапливаться, время работает против меня.
– К стене с поднятыми руками и ноги расставь! – приказал Вышибала.
Грамотные все стали...
А вот этого делать не следовало: желая оглушить меня, Ленька заехал мне по затылку магазинной коробкой, причем сделал это безграмотно, с нервной злостью. В последнюю долю секунды я дернул головой, что смягчило удар. Мои колени правдоподобно подогнулись, а в падении я подсек Вышибалу...
В партере бывший борец был, несомненно, сильнее, поэтому я вскочил первым, успев выбить из Ленькиных лап автомат. «АКС» улетел на приличное расстояние. Теперь уже ни я, ни Вышибала не могли им воспользоваться. Однако Ленька не торопился сдаваться, он откатился назад, чтобы я не достал ногой его челюсть, и одним прыжком поднялся на ноги. Из-за спины он выхватил мою любимую игрушку, боевое мачете «Тайга-1». Да, Зимин, не один ты владеешь столь милой вещицей...
Преимущество снова было на стороне Вышибалы, он наступал, делая короткие выпады, я же уклонялся, пытался блокировать, отходя назад.
Мачете – серьезная вещь! В умелых руках одним ударом сносит голову, кисти рук, режет железо. Ленька обращался с этой штукой грамотно, иначе я давно бы уже выбил у него оружие. Наступал он осторожно, хотя давно мог бы нашинковать меня по своему вкусу.
Однако бойцом он не был. Я уходил от его выпадов, надеясь поймать момент для решающего удара. Хотя бы один шанс...
...И вдруг я понял, что происходит на самом деле. Отступаю вовсе не я, а Ленька! Он возбужден, в отличие от меня взвинчен, у него решающее преимущество, однако он боится! Причем по двум причинам: во-первых, страшится моих маховиков; это он правильно, знает, на что я способен. А во-вторых... Он просто боится ударить этой штуковиной! Боится ударить человека... не может чисто психологически. Будь у него возможность убить меня словом или взглядом, я был бы уже мертв, смог бы он благополучно удрать, его бы уже здесь не было. А разделать меня на куски, искупаться в крови он не может...
И тогда я решился на нестандартный ход.
– Ну бей, Вышибала! Раз уж так хочется! – Попятившись, я уселся на траву в непринужденной позе. – Ну... Давай! – Говорить я старался спокойно, даже равнодушно. Кажется, мне это удалось. Психологический удар был нанесен в самую точку!
Ленька замер, растянувшийся на траве Зимин был еще страшнее...
– Ну давай, Леня! – Я смотрел ему прямо в глаза. – Или передумал?
Вышибала молчал. Он точно окаменел. Секунда, вторая...
– Зимин, падла... – В глухом голосе Вышибалы звучало бессильное отчаяние. Еще немного, и он разревется...
– Конечно, падла, – согласился я.
Незаметным, ленивым движением я подобрал под себя ноги и оказался на корточках. Ленька же психически выдохся и ничего не замечал...
Через мгновение на траве уже валялся Леня, а мачете было в моих руках.
– Поговорим, Леонид... – Мачете я держал наготове, что исключало неожиданности с Ленькиной стороны. Впрочем, он об этом и не помышлял.
– Чего говорить-то? – Чувствуя себя обреченным, Леня терпеливо и безучастно ожидал своей участи.
– Вот что, Леня. Шутки кончились, игра в войну тоже. На горизонте настоящая война, в которой тебе делать нечего. Согласен?
– Согласен, – почти шепотом, уперев глаза в листву, произнес он.
– Быстро говори, что затевают Мартин и Хо? Где и когда?
– Сегодня. А... Ты убьешь меня, Зимин? – Леня заглянул мне в глаза, ожидая и боясь увидеть в них свой приговор.
– Выпороть бы тебя стоило. Солдатским ремнем. Мой тебе совет: кончим разговор, дуй отсюда во все лопатки. Дерьмо, в которое нас окунули Хо и Мартин, не только вонючее. Оно еще и ядовитое. А мне ты не нужен, я не мент и не ФСБ. Так я жду.
– Сегодня Мартин и Хо... В общем, они, кажется, хотят захватить город!
– Как это?
– Ну, он... в смысле Хо, твердил постоянно: мы захватим этот городишко! Всех на колени поставим... Я вообще-то думал, он так, дыму напускает. А вчера понял, что всерьез затевают. – Леня тяжело задышал.
– Где начнут акцию?
– Не знаю. Они что-то говорили насчет улицы... Ну, этого... Черт, забыл!
– Вспоминай, Леонид!
– Я ж не местный... Ну этот, как его... генерал такой был, кавалерист. О, вспомнил, улица маршала Конева!
Вот это номер! Окраина города. Несколько жилых домов, супермаркет местного розлива, какая-то контора... И детский дом-интернат.
Больше вопросов у меня не было. Впрочем, был один!
– И последнее. Насчет Толи Говора, это правда?
– Да. Но... В общем, Мартин приказал рассказать тебе о нем.
– Приказал?
– Да. Мартин сказал, что Зимин должен знать. Я сам удивился...
– Ладно. Дуй отсюда, Вышибала, покуда жив...
Захватить целый город у отморозков кишка тонка. А вот устроить большую мерзость они вполне в силах. Меня ждала улица маршала Конева.
Рядом с запертым гаражом я обнаружил мотоцикл, старенькую «Яву» с полным баком.
– Слышь, Зимин... Прости меня! – заводя мотоцикл, услышал я Ленькин голос. Ему пора бы быть в доброй миле отсюда...
– Да ладно! – Я отмахнулся от него, но Вышибала не отставал.
– Ту девчонку... Из магазина... Сдал, в общем, Мартину. Ты просто учти это.
– Мудак ты, Леня! – Еще и отпущение грехов хочет получить, поганец. Хорошо, хоть предупредил напоследок. Я это уже знал, а у него совесть чище будет...
– Они меня за горло взяли. Это ж мафия, у них с московскими такие связи... Как же ты теперь?
– А вот так! – Я наконец завел мотоцикл и на полной скорости выехал на проселочную дорогу, не оглядываясь на растерянного Вышибалу.