– Как все славно складывается, а? Прямо как в сказке...
– Само собой ничего не складывается, Егор Альбертович. Чтобы сделать сказку былью, мне пришлось...
– Полноте, Иван Семенович! О ваших трудах праведных я не забываю ни на секунду. Итак, давайте еще раз, на всякий случай...
Логун отхлебнул минеральной воды, выдержал паузу и вновь принялся излагать план предстоящих мероприятий.
– Итак. Завтра, а точнее, уже сегодня известный вам меценат устраивает небольшой праздник в подшефном ему детском доме-интернате. Около половины двенадцатого в интернате появляются люди мастера Хо. Всего двадцать два человека. Народ отпетый, но управляемый, дисциплина железная.
– А вы уверены в этом? Что готовы на все, но управляемы? – Клименко задал вопрос, который и должен волновать начальника службы безопасности.
– Законченные отморозки. Как и сам Хо, – поморщившись, добавил Логун. – Однако управляемы на сто процентов. Самый надежный среди них Мартин, бывший ефрейтор ограниченного контингента в Афганистане. Полный подонок, но поскольку ему обещаны приличные деньги (как и этому Хо, кстати), на него можно положиться. А остальные...
– Ладно, с отморозками ясно. А как с этим... Гвардейцем?
– Повязан надежно. На следствии должен дать нужные показания. Он крайне в этом заинтересован, над этим я лично поработал.
– Потом, особенно если его этапируют в Москву, он может отказаться от своих первоначальных показаний, – скептически заметил Кононов.
– Москва – ваша вотчина, Арбитр. Да и потом, как я понимаю, важны его первоначальные показания.
– В принципе да, но и в дальнейшем хотелось бы...
«Почему все гэбисты такие мерзкие? – Иван Семенович с неприязнью глянул в смазливое лицо бывшего подполковника. – Что этот, что тот... – Логун старался не оборачиваться: сзади него расположился этот недоношенный „смершевец“[27] Кукшин. Ехал бы в свой Камышинск-2. Нет, тоже здесь заседает! Ждет, когда милицейский пес Логун натаскает ему каштанов из пламени. А сам в офицерской гостинице все эти дни отсиживался. И этот тоже приперся – Травкин, все из того Камышинска...»
– Столица не подведет? – в свою очередь спросил Логун.
– Ни в коем случае! – Клименко продолжал мерзко улыбаться. – Руководить операцией будет наш друг, замдиректора ФСБ Букашев. Ему же будет подчинена «Альфа», вся связь с центром через него. Давайте еще раз пройдемся по поводу свидетельских показаний. Важный вопрос...
– Когда спецназ частью перебьет, а частью повяжет наших терминаторов, они начнут давать показания, главным персонажем в них будет капитан Зимин. Он на самом деле проводил с ними спецзанятия, обучал их диверсионной тактике. Здесь мы ничего не фальсифицировали.
– А где сейчас Зимин? – Клименко перестал улыбаться.
– Надежно изолирован. Потом мы скажем, что произвели его арест перед самой акцией. В последнюю минуту.
– Не очень убедительно... Хотя в принципе сойдет. Главное, чтобы он в свою очередь указал на кого надо.
– Не беспокойтесь. Он хоть и немного дурной, однако у нас на него крепкая узда, и он это понимает.
– Хорошо. Ну что ж, утро вечера мудренее!
Утро наступило в положенный срок.
– Это чечены?
– Вполне возможно... Пока ничего сказать не можем. Отойдите, пожалуйста, за оцепление.
Вездесущие журналисты ухитрились примчаться из столицы раньше самой «Альфы». Иван Семенович хотел их разогнать, но передумал. «Пусть суетятся... Чем больше шуму, тем лучше».
В его кармане запикал сотовый. Что за чертовщина, в трубке отчетливо слышался голос Мартина. Тот вышел на связь напрямую, что предусматривалось в случае серьезного ЧП.
– Егор Альбертович, это Логун.
– Да, слушаю вас, Иван Семенович. Что там? – Арбитр старательно изображал встревоженного народного избранника, готового мчаться на выручку несчастных детей.
– Непредвиденные обстоятельства... – Логун произнес фразу, не оговоренную заранее. – В общем, оставайтесь пока в резиденции.
– Но как же?.. – Кононов был обескуражен.
– Нет, вы не беспокойтесь, – быстро заговорил Логун, что было совсем нехарактерно для него. – Возникли некоторые сложности... Вполне преодолимые. Однако лучше пока здесь не светиться. Для вас лучше, Егор Альбертович. Наш общий друг также просит вас об этом.
Подразумевался генерал Букашев. Это уже было серьезно.
– Хорошо, – неуверенно произнес Арбитр. – Мы останемся в коттедже и будем ждать вашего звонка.
– Да... Именно так. – Иван Семенович дал отбой, не попрощавшись, что встревожило Арбитра еще более.
Логун в сердцах чертыхнулся и отложил мобильник в сторону. Попытка связаться с Ромой и Минаевым оказалась безуспешной. Эти дуроломы сейчас должны находиться с девками. Чем, спрашивается, эти кретины там заняты, если не могут ответить на его звонок?
Поддаваться панике полковник Логун не привык. Даже в самых экстремальных ситуациях.
Дальнейшие страсти(Игорь Зимин)
Опять я взаперти и под охраной... Что происходит за окнами и дверями, не имею ни малейшего понятия. Ребятишек с воспитателями, должно быть, согнали в спортзал, бандиты в боевой раскраске держат их под прицелами автоматов.
Кстати, «стечкина» у меня все-таки отняли, а вот мачете не нашли. Оно удобно крепится в заплечных ножнах, при беглом шмоне не углядишь.
А вот кто-то по мою душу!
– На выход. – Мне снова швырнули шапочку-полумаску. – Говорить с тобой будут...
– Пришло время договариваться, Зимин.
– Давно пришло.
– Ты парень толковый, сумел мне головную боль устроить.
– Лестно слышать, Иван Семенович.
– Я позволю тебе из этого дерьма вылезти сухим. Дам такую возможность, хотя и без особой радости. Вынудил ты меня...
– Предлагаете боевую ничью?
– Молодец, соображаешь... Мои предложения такие: я получаю все бумаги. Ты получаешь свою бывшую жену и практически не запятнанную репутацию. Заложники останутся в целости, террористы будут уничтожены благодаря мне, запомни это. Обязательство разоблачить начальство ВДВ я с тебя снимаю, выступят другие, однако ты не должен больше лезть в эти дела, иначе всплывет твоя роль в подготовке террористов и прочие художества, на это уже заведены официальные документы, я не дам им ход, пока ты сидишь тихо. Чтобы доказать мои добрые намерения, я даю тебе возможность отсюда выйти. Коридор для тебя организую. А уж потом продолжим беседу. Все ясно?
– Хм... Интересные предложения, но есть неясности. Я не понял, зачем мне уходить из этого здания. Я же здесь, как в крепости. С гарантией безопасности...
– Тебе так только кажется, стратег ты окопного уровня... Чего так жизнью не дорожишь? Подумай сам, ведь в глазах всего города ты участвуешь в переговорах со стороны террористов, и чем дальше, тем труднее будет тебя отмазать. А потом, не ровен час «Альфу» на штурм поднимут и тебя первого под горячую руку шлепнут. И еще насчет ушек хочу тебе напомнить...
– Давайте так, Иван Семенович! Про ушки и пальчики больше не будем. Ваше предложение интересно, но... Мне бы сначала с Екатериной переговорить, да и с Татьяной заодно.
– Как переговорить? Я их что, в кармане...
– По мобильнику, разумеется... Что тут сложного?
Это сейчас полкаш в обмен на компромат готов отпустить меня на все четыре стороны. Если же он останется в кресле начальника ГУВД, его желания могут резко измениться.
Но сейчас я нужен ему живым! На это и надо делать упор.
Ладно, поговорю с Екатериной, а там посмотрим...
– Ничего не получается с твоей просьбой! – Мартин возник на пороге спустя почти час. – Велено передать: на раздумье двадцать минут, условия прежние. Откажешься – пеняй на себя.
Дверь захлопнулась, и отпущенные мне двадцать минут потекли вдруг с бешеной скоростью. Условия прежние, а с просьбой не получилось... Непонятно. Либо Кати и Тани уже нет в живых, либо они находятся за пределами досягаемости полкаша. Тогда какого черта я здесь сижу?
Нет, хватит. Руки у меня теперь развязаны. Вперед, гвардия!
Дверь вылетела легко, грохот, конечно, однако ничего не поделаешь. Карауливший меня отморозок не успел сообразить, что происходит, – мачете сделало свое дело. Так, теперь у меня еще и привычный «АКС» с полным магазином. Здесь без большой волыны нельзя.
Кто-то бежал по коридору на шум – я успел укрыться в распахнутой двери туалета и выскочил, как только шаги зазвучали рядом. Их всего двое, ближайшего я сшиб прикладом в висок, второй пробежал пару шагов по инерции...
– Не оборачиваться! Кидай волыну! Сколько вас здесь? Быстро!
– П-пятнадцать... И еще Хо с Мартином... – Юный головорез бил зубами чечетку, кося глазом на труп с размозженной головой у своих ног.
– Где спортзал?
– Н-на первом этаже...
– Заложники там?
– Д-да...
– Свободен. – Я отключил его ребром ладони под сонную артерию. Теперь у меня были еще два рожка и штык-нож.
Опять шаги... Последним смеется тот, кто стреляет первым!
Ну как в кино: из-за угла коридора навстречу мне вылетают Мартин с двумя бугаями. Я начал первым, но у ефрейтора отличная реакция, в долю секунды он оказался за спинами своих «рейнджеров», и, пока они валились на пол, он ответил мне полной мерой. Все-таки профи...
Еще два грузных тела улеглись возле стендов с портретами лучших выпускников... Меня тоже немного зацепило, к счастью, по касательной. Партайгеноссе дал задний ход, его бочкообразная фигура мелькнула в лестничном пролете.
Наверняка затаится под лестницей и организует отпор. Хреново, на первый этаж мне теперь хода нет. Гранату бы, хоть шумовую... Пока перетянем плечо, чтобы не капало...
Прикинем: их было примерно пятнадцать. Пятнадцать минус пять... Нет, даже минус шесть, одного завалил старлей у выхода. Еще и Хо с Мартином, их надо считать отдельно.
Итак, против меня десять-двенадцать вооруженных головорезов. А с другой стороны – полный спортзал заложников...
Медлить было нельзя, я взлетел на третий этаж, оттуда, как ни странно, лучше просматривалась лестничная клетка первого этажа. Что же это я? Надо проверить весь этаж, а я, как лопух, здесь цвету... Они должны оставить пару наблюдателей на самом верху, да и снайперов бы не мешало... Проверим.
А-а, вот, кажется, один из них... Так, еще на одного меньше. И «узи» пригодится...
Неожиданно из одного класса донесся знакомый голос:
– Эй, размундяи хреновы! ОМОН или кто вы там! Детвора на первом этаже в спортзале! Туда давайте!
Я влетел в класс... Так и есть, Толя Говор собственной персоной! Под левым глазом здоровенный фонарь, правая бровь рассечена, руки прикованы к батарее отопления.
– Гвардеец?! – Анатолий был ошарашен не меньше меня. – Это ты войну устроил?
– Я, Толя! – Не вдаваясь в подробности, я двумя выстрелами освободил кисти рук бывшего чемпиона. Ну вот все и стало на свои места... Толя Говор был втянут в эту историю так же, как и я. Теперь понятна Ленина «откровенность».
– Суки дерьмовые. – Говор тоже был краток, принимая из моих рук «узи». – Будем биться, гвардия!
Однако темп был потерян, в коридоре загрохотало, стены, парты и наглядные пособия стали покрываться рваными дырами.
– Эй, придурки! Бросайте оружие и выходите с поднятыми руками! – Мартин перехватил инициативу.
– Фиг тебе! – В привычной манере откликнулся Толя, и тут же над его головой разлетелся в мелкие клочья большой географический глобус...