– Заходят в подъезд. Проводить?
– Не торопись, Боря. Тебе пока засвечиваться необязательно.
– Могли бы выяснить, куда они идут.
– Нам это ничего не даст.
– Почему?
– Объясняю: по нашим предположениям, они выследили Татьяну Степнову и сейчас идут на ее захват. Пока это наши предположения. Степнову мы еще не видели.
– Когда увидим, поздно будет.
– Не думаю. Убивать они ее сразу не будут, ты сам слышал их разговор. Если Татьяна действительно в этом доме, ее попытаются вывезти в надежное место, чтобы побеседовать по душам на соответствующем уровне.
– Пытать будут?
– Не исключено... Однако для этого девушку надо вывезти отсюда. Так они и должны действовать.
– А если они возьмутся за нее прямо здесь? В квартире?
– Маловероятно, хотя исключать нельзя.
– Тогда что же...
– Борис, успокойся! Если через десять минут никто не появится из подъезда, пойдем выяснять обстановку. За это время ничего страшного с девушкой сделать не успеют. Они ведь прессинговать будут по делу, а не из любви к искусству – если будут вообще. А на это нужно время. И, еще раз повторяю, это маловероятно – тот, кто их послал, скорее всего деликатную работу будет делать сам или поручит более деликатным исполнителям.
– Логика у вас железная, Владимир Михайлович... Все правильно, светиться при этом раскладе нет смысла.
Разведка боем(Игорь Зимин)
– Девушка будет одеваться в нашем присутствии, – сообщил мне липовый капитан Прохоров.
– Хорошо... – пожав плечами, смущенно ответил я и стал убирать со стола посуду. – Ничего не поделаешь, Танюша... – Я повернулся к девушке, стараясь не смотреть ей в лицо. Голос у меня был робким, почти испуганным. – С конторой не спорят...
– Вот именно, – удовлетворенно хмыкнул липовый мент. Он не сумел сдержать торжествующей улыбки.
Лица и позы остальных «оперов» стали непринужденнее. Все же я неплохой актер! И чего я не подался в театральное?
– Вы не волнуйтесь, – ухмыляясь, произнес «капитан».
– Да ничего... – Пожав плечами, я сделал шаг в сторону...
В то же мгновение «капитан» согнулся пополам от моего хлесткого удара в пах носком правой ноги, а левое колено не менее жестко встретило капитанский подбородок. Лбу «опера», стоявшего в дверях, досталось не меньше. Пущенная с вращением, как диск на стадионе, стопка из трех фарфоровых тарелок подкосила бугая, точно кеглю. Остались двое по бокам. На мою удачу они не были серьезными специалистами в подобных переделках и посему ринулись на меня с опозданием. Я легко уклонился от правого, поднырнул под левого, одновременно вырубив его ударом в печень. Бесчувственное тело завалилось на «коллегу», тот оказался тугодумом и машинально попытался это тело поддержать. Доброе дело не осталось безнаказанным: не суетясь, я отключил последнего оставшегося на ногах псевдоопера рубящим ударом ребра ладони под сонную артерию. Вот так, господа-товарищи-граждане! На все про все – меньше пяти секунд.
– Браво, капитан! – Нормальная реакция нормальной диверсантки. Она стояла возле кровати в одних трусиках, непринужденно разглядывая поле битвы. В другой ситуации ее наряд был бы вполне уместен в этой комнате, и возражений по этому поводу у меня бы не возникло, скорее наоборот. Сейчас же была дорога каждая секунда.
– Одевайся, – коротко распорядился я. – И отойди подальше от этих...
– А вдруг они действительно из милиции? – Свой идиотский вопрос Татьяна задала, застегивая лифчик.
– Нет, – возразил я, стаскивая громоздкие тела в угол. – А вот откуда они на самом деле, я сейчас выясню.
– Так, Боря! Кажется, засек – четвертый этаж, третье окно от левого угла. – Владимир Михайлович опустил бинокль. – Там за занавесками либо рок танцуют, либо банальную драку устроили...
– Рок танцуют в семь утра?
– Придется идти, Борис... Действуем по варианту «активная разведка».
– Стрелять на поражение?
– В крайнем случае и только по конечностям.
– Там уж как сложится... Вы бронежилет наденете?
– Я – нет... А ты застегнись!
Два «ПМ»[8] , «глок» и «ческа збройовка». «Глок» был у «капитана». Я аккуратно разложил стволы на полированной поверхности серванта, на почтительном удалении от начавших ворочаться туш. Сам я держал наготове степновский «ТТ».
– Дай и мне что-нибудь. – Одевшаяся Татьяна потянула нежную хрупкую ручку к серванту.
– Оружие для детей не игрушка! – не очень-то любезно отстранил я ее. Девчонка на взводе, хоть и держится молодцом. Давать ей пушку я погожу. Еще меня подстрелит по неопытности...
Она поджала губы, и в этот момент снова раздался дверной звонок.
– Подойди к двери и посмотри в «глазок», – скомандовал я девушке. – Потом спроси, что надо... А вы... лицом вниз, руки за голову, как учили... – Я повернул ствол «ТТ» в сторону приходящих в сознание лжементов. – Лежать смирно! Один возникнет – всех расстреляю!
Говорил я тихо (чтобы не было слышно за входной дверью), зато убедительно. «Брать на голос» нас учили в центре спецподготовки так же серьезно, как и рукопашному бою. Ребята, кто оклемался, с трудом, но старательно завозились, принимая классические позы задержанных после оказания сопротивления...
– Что вам нужно?
Я усмехнулся: голос у Татьяны звучал спокойно и недовольно, совершенно естественно для человека, неожиданно разбуженного ранним утром. То, что она увидела в «глазок», видимо, ее не взволновало.
– Поговорить нужно! Я ваш сосед снизу. – Сквозь фанерную дверь я отчетливо слышал громкий, раздраженный мужской голос.
– Зачем? – Татьяна вела свою роль как по нотам.
– А затем, что я сейчас милицию вызову! – еще громче зазвучал за дверью недовольный голос. – В полседьмого утра такой шум устроили, спать не даете. Драка у вас там или мебель передвигаете? Совесть потеряли!
– Что делать? Ты знаешь этого соседа? Голос знакомый? – спросила меня Таня, отойдя на пару шагов от двери.
– Не пойму. Голос вроде знакомый, а самого не припоминаю, – ответил я. Последнее время я здесь бывал редко, может, и в самом деле это новый сосед снизу. А пошумели мы основательно. После такой «игры в кегли» сосед в самом деле мог потерять утренний сон.
– Таня, открой дверь, но в квартиру не впускай, извинись и вежливо выпроводи товарища. А то он действительно милицию вызовет...
– Извините, пожалуйста, мы с Игорем здесь немного поскандалили, но уже помирились! – Татьяна говорила непринужденным, игривым тоном. Молодец девка! Она оставила дверь на цепочке, загородив собой открывшуюся щель. Я краем глаза уловил только, что мужчина невысокий, в джинсах.
– Однако и привычки же у вас... Сводить счеты в шесть утра, – обескураженно произнес мужчина. (Нет, все-таки сосед – что-то в нем было знакомое, голос, что ли.) – А могу я поговорить с вашим э-э-э... с Игорем? – Он пытался разглядеть что-либо в дверной щели. Татьяна «закрыла амбразуру» еще плотнее.
– Он сейчас принимает душ... Охлаждается! – добавила она погромче, чтобы я, «сидящий в душе», услыхал и устыдился. Мои подопечные уже оклемались, однако лежали тихо, как кролики, даже не шевелились, из чего я заключил, что им совсем не хочется, чтобы вызывали милицию.
Неожиданно «сосед» перешел почти на шепот, и я не мог разобрать, что он там бормочет. Ответ Татьяны прозвучал тише и как-то мягче, чем раньше:
– Нет... вы напрасно беспокоитесь! – Она быстрым движением запахнула поплотнее халат и отстранилась назад, собираясь захлопнуть дверь. – У нас все в порядке! Еще раз приносим вам свои извинения! Спокойной ночи! Точнее, спокойного утра!
– Тогда всего хорошего... Постарайтесь больше не шуметь, а то ведь можно подумать черт знает что! – Это уже громко, в полный голос.
Дверь захлопнулась.
– Ушел, – сообщила Таня, запирая дверь на засов. – Знаешь, мне он показался странным немного. Во всяком случае, слишком чуткий и сообразительный для обычного соседа. Он подозревал, что ты или еще кто-то держит меня на мушке и я говорю то, что мне приказано. Шепотом просил подать какой-нибудь знак. Но все-таки... Похоже, действительно сосед. Одет в джинсы, майку и кроссовки. Один... Спустился вниз, гремел ключами и хлопнул дверью.
– Ерунда какая-то! – начал разговор Владимир Михайлович, как только они с Борей вернулись в микроавтобус. – Татьяна Андреевна Степнова собственной персоной, живая и здоровая... По-моему, говорила со мной неискренне, однако покидать квартиру не собиралась, я пытался спровоцировать...
– Да, я тоже ничего не могу понять... – Борис был ошарашен еще больше своего руководителя.
– Интересно, куда могли подеваться четверо бойцов...
– Взяты в плен?..
– Ага. Восемнадцатилетней девушкой! Надо быстро выяснить, кому эта квартира принадлежит и кто такой Игорь, которого я должен бы знать как сосед. Возможно, кое-что и прояснится... Так, Борис. Давай звони в справочное, используй наш код, попроси выяснить, кому принадлежит эта квартира, номер ты запомнил? Хорошо. А я пока буду продолжать наблюдение. Итак, снова первый вариант – пассивная разведка.
– Чувствую, активная тоже предстоит...
– Значит, так, герои! То, что вы никакая не милиция, я уверен на все сто! Советую говорить правду. – Я выдержал паузу, разглядывая плененных врагов. В результате моих действий они были не очень-то боеспособны. Во-первых, двое получили по сотрясению мозга, одна раскроенная башка (к счастью, несильно – черепок у того, который попал под тарелочный залп, оказался тверже фарфора). Во-вторых, пары изъятых наручников вполне хватило, чтобы предотвратить возможные геройские порывы: по моей настоятельной просьбе ребята сами приковали себя друг к другу попарно – правую руку к левой ноге соседа.
– Что вам нужно было от меня и от моей дамы? – задал я главный вопрос.
– Так, поговорить кое о чем, – сдавленно пробормотал «капитан».
– Конкретнее! – снова взял я «на голос».
– Да от тебя ничего не нужно! – поспешно разъяснил «мент». – Нам с подругой твоей велено было разобраться... Задолжала она кое-что серьезным людям, а отдавать не хочет. Вот мы и хотели ее убедить...
– И что же вам, серьезным людям, должна Татьяна Андреевна?
– Нам ничего. А вот другим серьезным людям – немало...
– Кончай про серьезных людей! Меня на дешевый понт не возьмешь!
– Слушай, ты, Рэмбо... – Голос «мента» зазвучал наглее и уверенней.
– Так ты крутой, да? Смотри, застрелю, я не люблю крутых не в меру! – Я наставил на него ствол «ТТ». – Я тебе не Рэмбо, а Зимин Игорь Васильевич... Это ты и сам знаешь. С фальшивыми документами милиции силой проник в мою квартиру во главе банды отморозков, и я, допустим, в порядке самозащиты применил оружие. Ты сечешь ситуацию? Отвечай по сути дела, или я буду спрашивать по-другому. Я умею, поверь, дорогой.
– Дурак ты, Игорь Васильевич... – угрюмо и досадливо произнес «капитан». – Ну отвечу я тебе, отвечу! Не заводись... Твоя подруга должна вернуть кое-какие бумаги и фотографии...
– Марающие честь многих достойных людей? И даже некоторых генералов? – Я решил показать, что за дурака меня держать не надо.
– Ох, Зимин... Много знаешь... Для здоровья это вредно, я, например, знаю куда меньше и доволен, мне это знание ни к чему...
Дело говорит. И звание дурака я только что подтвердил еще раз. Не о том я спрашиваю, вернее, не у него надо спрашивать – это не его ума дело.
– Слушай, философ-самоучка! Раз ты такой темный, что с тебя возьмешь... Придется выходить на твоих «серьезных людей». Давай-ка мне быстренько их телефон.
– Ну совсем идиот! – злобно прошипел псевдомент, кажется, теперь я достал его по-настоящему. – А впрочем, звони, если так приспичило, – ухмыльнулся он. – Звони на свою тощую задницу... Тебе бы смываться со своей кралей, пока не поздно, а ты в прокурора играешь... Сейчас тебе дадут прокурора. Пиши телефон...
– А как звать-величать серьезного человека?
– Иван Семенович.
– Фамилия, должность?
– Он тебе сам скажет!
– Алло, Иван Семенович?
– Кто говорит?
– Игорь.
– Какой Игорь?
– Игорь Зимин. К которому вы прислали своих бойцов...
– Вот как? Дай трубку старшему группы, с тобой я потом поговорю.
– Старший группы что-то плох и подойти не может... Остальные тоже неважно себя чувствуют. Считайте, я один в строю.
Иван Семенович молчал полминуты, однако ситуацию просек правильно.
– Они живы?
– Да... Я хочу поговорить о главном: зачем вы все это затеяли и что будем делать дальше.
– Ишь ты, какой любопытный... – Еще пауза, на этот раз гораздо короче. – Ну хорошо. Жди через двадцать минут. Раз уж ты так хочешь, поговорим о главном...