На деревьях висят слова
Кот побежал, побежала и Роза. С камня на камень. Они перелезали через заборы, пронеслись через алое маковое поле, оббежали гигантский муравейник, вновь оказались у воды, забрались на плот, доплыли до противоположного берега, кувырком скатились с песчаного холма, пересекли яблоневый сад, дали крюк вокруг черного озера.
– Эй, Роза, ты где? В этом озере спят те, кого мы не хотим забывать, и то, что мы желаем удержать в памяти! – крикнул Гамбито на ходу.
Роза устала, но не упускала кота из виду. Тот запрыгал по дереву с ветки на ветку.
– Ты куда? Я не могу лазать по деревьям!
Гамбито обернулся, смерил ее взглядом и соскочил на землю.
– Тьфу ты, заноза! Совсем из головы вылетело, что со мной человеческая девчонка. Мы почти на месте.
Там, где заканчивалась дорожка, начиналось великое море. На мысе дерево вглядывалось в бездну. Стая птиц дремала на его ветвях. Корни выступали из земли, иные из них качались над пропастью, где бились волны.
– Мы пришли к Древу Веры.
– Чего?
– Давай спустимся. Следуй за мной и не болтай.
– Тут нет дороги.
– Иди по корню.
Роза пыталась удержать равновесие на путеводном корне. Многократно закручиваясь, он вел глубоко под землю. Там, где начал пропадать свет, Роза увидела подземную пещеру. Корни разветвлялись по пещерным залам, образуя лабиринт.
– Ничего себе! Снаружи совсем ничего не заметно.
– Как у айсберга.
– При чем тут айсберг?
– Ты видишь только ту его часть, что находится над поверхностью воды.
– Точно, Гамбито. Тут под деревом целая страна.
– Семь крепостей[22] объединены под Древом Веры.
– Семь крепостей?
– Не болтай. Смотри внимательно под ноги. Гляди в оба, заноза: если потеряешься, уже никогда не выйдешь из лабиринта.
– Спасибо за совет. Умеешь ты подбодрить.
Розу удивлялась, как тщательно ее спутник выверяет каждый свой шаг. Это ли Гамбито, которому нравилось странствовать без цели? Они дошли до залитого солнечным светом пятачка. Роза подняла голову: там сквозь сплетение веток и нагромождение камней проглядывал кусочек неба. В глубине виднелась дверь, а перед ней стоял тот же горбун, который встречал их утром.
– Если он вновь попросит то, без чего никак, мне нечего будет ему дать.
– Здесь мы ничего не даем – просто называем пароль.
– Какой? Я не знаю пароля.
Гамбито остановился и жестом показал: наклонись. Он что-то нашептал ей и зашагал дальше. Роза вновь и вновь повторяла про себя услышанное. Как бы чего не забыть, не исковеркать, не пропустить, точно в «сломанном телефоне». Иначе она останется одна в лабиринте под Древом Веры.
Гамбито прыгнул, сказал что-то горбуну на ухо, и тот открыл дверь. Настала очередь Розы.
– Стой там. Ни с места, говорю. Не двигайся.
Роза замерла, пытаясь удержать равновесие: одна нога впереди на земле, вторая в воздухе.
– Сначала пароль, – потребовал привратник.
– На деревьях висят слова?
– Это вопрос?
– На деревьях висят слова[23].
– Проходи.
Дверь отворилась, и за ней обнаружилась пещера. Очень темная. Роза не могла ничего разглядеть. «Надо мне тоже приобрести пиратский глаз. Похоже, без этого никак». Когда глаза наконец привыкли, она увидела мужчину с худым лицом и седой бородкой. Высокого, сухощавого и, кажется, пожилого. На нем были ветхие металлические доспехи. Кого-то он ей напоминал. Рядом стоял по струнке полный приземистый господин с широкой улыбкой, которую будто накрепко приклеили к его круглому лицу. Он осмотрел двух новоприбывших и жестом предложил им присесть за стол. Там как раз оставалась пара свободных стульев. Видимо, Роза и Гамбито прервали какое-то очень серьезное обсуждение. Все повернулись к ним. Высокий мужчина в металлических доспехах приготовился говорить.
– Это и есть Вавель, – тихо пояснил Гамбито.
– Дорогие мои друзья, я созвал вас сегодня по прискорбному поводу. Умерла Наталия Сангама в деревеньке Пампа-Эрмоса в Перу, в джунглях Амазонии.
– Та самая Наталия? – закричал низенький господин, и на миг улыбка сползла с его лица. – Доблестная Наталия? Чамикуро[24] вымирает?
– Чами… что? – спросила Роза Гамбито.
– Чамикуро – один из теряющихся языков.
– И как теряются языки? – прошептала Роза, а про себя подумала, что друзья Гамбито такие же чудаки, как и он сам.
– Когда не остается никого, кто бы на них разговаривал.
– А почему вместе с этой Наталией потерялся и чуми… каро?
– Чамикуро.
Роза все равно ничего не поняла и прислушалась к разговору двух худых женщин, сидевших рядом с ней.
– Бедная Наталия пыталась научить внуков языку предков, но ей не удалось.
– Дело не из легких.
– Ужасно, когда ты не можешь рассказать внукам сказку.
– Разве Наталия не знала испанский?
– Знала, но некоторые вещи можно выразить только на родном языке[25].
– Не поспоришь. Представь, что ты вдруг оказалась среди китайцев. Даже если ты выучишь китайский, сможешь ли рассказать на этом языке сказку?
– Хватит вам шушукаться! Мы все потрясены, но нужно послушать Вавеля. А там посмотрим, что делать.
Их перебил какой-то тощий, костлявый мужчина. В его длинной бороде, спускавшейся до самой земли, было полно кунжута. Но почему все так горевали об этой Наталии? Ведь они точно никогда бы с ней не встретились: джунгли Амазонии очень далеко. Послышался странный звук, и Роза увидела черную птицу – должно быть, во́рона. Роза проследила его полет, пока тот не опустился на камень позади Вавеля. «Видимо, он тут главнокомандующий, – подумала Роза, – и потому носит эти смешные доспехи».
– Скажи, Вавель: Наталия отправила какое-нибудь сообщение?
– Да.
– Тогда прочитай его всем.
Две худые женщины крепко обнялись, а господин с длинной бородой принялся закидывать в рот печенюшки, вынимая их из кармана одну за другой. Вавель взял письмо, медленно развернул его и начал читать:
– «Когда я сплю, я вижу сны на моем языке. Но я никому не могу рассказать, что мне пригрезилось. В этот вечер я навсегда останусь в своих грезах. Я не вернусь. Друзья мои, я прощаюсь с вами. Продолжайте свою прекрасную борьбу».
Все встали, склонили головы и замолчали на несколько минут. Роза беспокойно озиралась, не понимая, что происходит. Кто все эти люди? Ее взгляд перебегал с одного на другого: большинство – мужчины, но есть и женщины. Среди собравшихся она заметила индейца-карлика. Ну надо же, а Роза представляла себе индейцев совсем другими: высокими, мускулистыми и с перьями в длинных волосах. Довольно близко к ней сидели женщина с кожей цвета баклажана и мужчина, чье тело было полностью покрыто волосками, как у обезьяны; чуть подальше – человек с крошечной головой. Роза насчитала уже двадцать девять гостей вместе с собой и Гамбито, когда увидела, что кто-то качается на последнем стуле. Она вытянула шею, чтобы разглядеть получше: маленькая девочка, определенно младше Розы, худая и бледная, похожая на эльфа.
«Наконец-то, еще один ребенок», – подумала Роза.
Гамбито, будто перехватив ее мысль на лету, подозвал Розу к себе.
– Нел, – сказал он, – самая старшая здесь. Почему бы тебе не перетряхнуть чуток свои представления о мире? В нем много разного и непривычного. Не все такие, как ты.
Розе было о чем расспросить этого мистера всезнайку, раз уж он в курсе, что тут происходит. Кто все эти люди и почему они собрались в Царстве Глубин? Но в этот момент все подняли кружки, стоявшие перед ними, и воскликнули:
– За Наталию!
– За мир, о котором мы грезим!
– За самое прекрасное приключение в нашей жизни!
– За ветряные мельницы! – закричал коренастый господин рядом с Вавелем, и его круглое лицо вновь засияло.
Все посмотрели на него как на дикаря, отчего его улыбка померкла – но ненадолго. Нел поднялась со своего места и чуть ли не залезла на стол, чтобы ее было хорошо видно.
– За будущее, в котором каждый сможет говорить на своем языке! – провозгласила она.
– Спасибо, Нел, – поблагодарил ее Вавель и обвел взглядом собравшихся. – Как вы понимаете, со смертью Наталии нависла угроза гибели и над чамикуро.
– Не проходит и недели, чтобы мы не оплакивали еще один язык, – подхватил маленький индеец.
– Такими темпами совсем скоро, до окончания века, в ходу останется ничтожно мало языков, – сказал господин с длинной бородой, смахивая кунжут и крошки от последнего съеденного печенья.
Над столом пронеслось шушуканье. Странно, подумала Роза, «до окончания века» – это никакое не «совсем скоро». К тому времени они наверняка все помрут. Мужчина с длиннющей бородой – так уж точно. А они сидят и рассуждают о языках. Какое ей дело до того, что произошло в какой-то перуанской деревне? Она даже толком не знает, где это Перу находится. Ближе к Китаю или к Америке? Может, спросить Гамбито? Или нет, лучше не надо. Вавель вновь взял слово.
– Товарищи, мы попрощались со многими близкими. Они ушли, забрав с собой единственное, что у них осталось. Слова. Без слов у тебя нет жизни. Без них – как поведать о своем голоде, любви, страхе? Как выразить, что ты существуешь?
Вот это да! Жутковато. Розе такое даже не приходило в голову. А что, если бы она потерялась в стране, где никто не знает ее языка? Как она объяснила бы: «Я ищу своего папу»? Нет, это какое-то безумие. Она никогда не окажется одна в чужой стране. Но вдруг однажды она проснется, а все вокруг говорят на незнакомом языке? Нет, лучше прогнать дурные мысли и слушать дальше.
– Друзья мои, спокойствие.
– Вавель, мы ждали достаточно. Нужно действовать быстрее. Есть языки, на которых говорят от силы один-два человека, а в лучшем случае – горстка людей.