– Продовольствие, говоришь… – подошел к нему Иван Мартыненко. – Да, продовольствие. И то, что мы посшибали «Юнкерсы», означает, что еще больше гитлеровских собак ноги протянут в Сталинграде! Так им, мразям, и надо! Я – из Ленинграда!!! Да у меня там вся семья с голоду померла!!! Ты знаешь, что такое, когда у тебя на глазах умирают все дорогие тебе люди?!! – На Ивана было страшно смотреть, его трясло словно в лихорадке, лицо стало бледным, а глаза, наоборот, налились кровью.
– Все-все, Ваня, успокойся. Уймись. – Летчика увели в блиндаж отпаивать спиртом.
– Метео бежит, колдовать будет…
– Они так наколдуют, что никакой погоды не будет.
Это была правда. Техники едва успели укрыть истребители чехлами и снегоотбойными щитами. Едва они закончили швартовать самолеты, как налетел буран.
Зима в приволжской степи – это воплощенный ночной кошмар всех завоевателей Земли Русской. Наполеону сильно повезло, что он ограничился всего лишь сожжением Москвы. И то – одиозный корсиканец хлебнул горюшка, отступая по Старой Смоленской дороге вместе с потрепанным войском, которое доедало своих лошадей.
Через сто тридцать лет своих лошадей доедали непобедимые солдаты Вермахта, которым «посчастливилось» вторгнуться в пределы Союза Советских Социалистических Республик наиболее глубоко.
Сталинград был окружен плотным двойным кольцом, и 6-я армия фельдмаршала Паулюса в нем была отрезана от внешнего мира. Среди солдат Вермахта началась эпидемия тифа из-за ужасной антисанитарии. Раненые гитлеровцы в подвалах умирали в лужах собственного гноя и нечистот. Никто уже и не пытался делать им перевязки.
На передовой разрозненные части практически без боеприпасов сдерживали контратаки русских войск. Вновь формируемые для того, чтобы замерзать под русскими пулями, отряды создавались, что называется, с бору по сосенке. Но и в этом случае находились дезертиры, которым было уже глубоко наплевать на все. Ими занимались патрули фельд-жандармерии, расстреливая дезертиров на месте.
Драки, поножовщина и перестрелки возникали между немецкими солдатами из-за конского трупа или котелка каши.
В этих условиях, выражаясь современным языком, «непобедимая» 6-я армия фельдмаршала Паулюса превратилась в армию зомби.
Герман Геринг клятвенно обещал лично Гитлеру, что установит «воздушный мост» в Сталинградский «котел», убеждая бесноватого фюрера в том, что это реально, на примере другого «котла» – Демянского.
В сутки минимальная потребность войск 6-й армии в осажденном Сталинграде составляла триста тонн груза, из них 300 кубических метров горючего и тридцать тонн вооружения и боеприпасов. Через три дня командование 6-й армией Вермахта запросило еще дополнительно муки, хлеба и других продуктов.
Никогда за время существования «воздушного моста» такое количество грузов за сутки перебросить не удалось.
Лишь 30 ноября благодаря помощи бомбардировщиков He-111, использующихся теперь как транспортные машины, было доставлено сто тонн необходимых припасов. Но это была лишь только треть от обещанного лично Герингом объема грузов и лишь пятая часть того минимума, который требовала армия.
Но даже среди этого, сверхценного для окруженных, голодающих насмерть и замерзающих насмерть солдат, груза попадались совершенно ненужные вещи.
Так, в Сталинградский «котел» транспортные самолеты привозили влажный ржаной хлеб, который на морозе смерзался в монолитные куски. А в это самое время в Ростове на складах интендантской службы Вермахта имелись огромные запасы пшеничной муки и масла. Вместо компактных пищевых концентратов в тесные грузовые отсеки самолетов загружались мороженые овощи и груды замороженного мяса. А в декабре «горячо любимый фюрер» подготовил для своих «верных солдат на самом восточном форпосту» отличнейший сюрприз – тысячи громоздких и ненужных рождественских елок. Это вместо патронов и провианта! Также доблестные немецкие солдаты получили вдруг наборы березовых веников для бани! Или подарочный набор от Адольфа Гитлера: конфеты, бисквиты, печенье и кексы. С неизменной открыткой с пожеланиями счастливого Рождества! Как-то не верится после этого в хваленый немецкий рационализм…
Глава 21 Полет обреченных
Хауптман Дитрих Вильке вовсю орудовал штурвалом, порывы злого ветра бросали транспортный самолет, словно он был щепкой в бушующем океане. Тяжело нагруженный Ю-52 раскачивался и стонал. Они летели на восток.
– Проклятая страна! Проклятая зима! Проклятая война!!! Проклятый полковник Ферстер! Он приказал вылетать к Паулюсу! Дался им этот проклятый город кровожадного усатого азиата!
Истерика, которую закатил командир самолета на глазах у всего экипажа, была вполне понятна. Они участвовали в десантах в Голландии и Норвегии, прорывались сквозь кошмарный зенитный огонь англичан при высадке в Греции. Но война на Востоке, на необъятных пространствах России, была настоящим кошмаром для немецких солдат и их союзников. Кульминацией драмы стало окружение 6-й армии генерала Паулюса в Сталинграде. Был организован так называемый «воздушный мост», по которому самолеты доставляли боеприпасы, продовольствие и горючее окруженной армии.
Но русские отнюдь не были дураками. Они сосредоточили вдоль маршрута полетов огромное множество истребителей и зениток. Днем и ночью аэродромы базирования немецкой транспортной авиации обстреливали бомбардировщики и штурмовики. Даже грозные штурмовики Ил-2 привлекались для перехвата немецких транспортников.
И теперь воздушные стрелки таращились в свинцово-серое небо, боясь пропустить появление краснозвездных «яков», «лавочкиных» и «Аэрокобр». По слухам, здесь базировался целый гвардейский полк асов-«охотников».
Пилоты и штурман были на грани нервного срыва, стрелки нервно сжимали приклады своих пулеметов. Да и что могут сделать три огневые точки винтовочного калибра против скоростного и маневренного истребителя? Потери среди транспортников были ужасающими. На истребители прикрытия надежды было мало, да и они бросали своих подопечных при первом же появлении опасности.
«Юнкерс-52» не летел, а крался по небосводу, маскируясь облаками. Каждая минута полета прибавляла пилотам и стрелкам седины.
Наконец показались развалины города. Самолет лег на курс захода на посадку, они приближались к взлетной полосе аэродрома Питомник. Навстречу летела земля. Русские, увидев со своего переднего края, что на аэродром заходит самолет, открыли огонь из дальнобойных орудий и тяжелых минометов. Фонтаны разрывов встали по обе стороны укатанной полосы снега. С воем рвались мины и снаряды, свистели осколки. Ударные волны швыряли тяжелый транспортник. Внезапно Ю-52 содрогнулся от страшного удара, заглохли оба мотора, машину развернуло поперек полосы. Разом все стихло. С визгом разорвалась какая-то шальная мина.
– Все! Долетели! – весь экипаж дружно выдохнул.
– Шайзе!
Самолет мигом облепили солдаты и буквально на руках укатили его в капонир. Постепенно артиллерийская канонада стихла. Солдаты сноровисто стали разгружать транспортник. Каждый мешок с мукой или ящик с консервами они встречали радостными возгласами. Вместе с продовольствием и медикаментами прибыла и почта, теперь солдаты могут получить весточку из дома.
Пилоты и воздушные стрелки пошли в аэродромную землянку. На этой авиабазе вырос целый подземный городок: блиндажи, землянки, склады были соединены траншеями и крытыми переходами. Над заснеженной поверхностью только вились дымки буржуек. Летчики расселись вокруг пылающей печки и вытянули замерзшие, несмотря на теплые летные краги, руки.
В землянке было тепло и уютно. На сколоченном из снарядных ящиков столе стоял закопченный чайник, жестяные кружки с парящим чаем, который приготовил фельдфебель-ординарец начальника аэродрома. Рядом лежали упаковки галет и бисквитов. Летчики принялись за еду.
В землянку вошел обер-лейтенант с красными от недосыпа глазами.
– Здравствуйте, господа офицеры!
– Хайль! – Летчики вскочили на ноги.
– Сидите-сидите. Меня зовут Хельмут Венк, командир «Тетушки Ю». Мы приземлились в этом проклятом месте с хауптманом Миллером три дня назад. Из девяти машин до цели добрались лишь мы вдвоем. Проклятые русские истребители! Проклятые русские зенитки! Проклятые русские морозы! – Он подсел к столу и, выплеснув чай из кружки прямо на пол, налил что-то из фляжки. В землянке поплыл густой винный дух.
Летчики переглянулись. Сами они не очень-то налегали на спиртное. А обер-лейтенант был уже изрядно навеселе.
– Господа, не желаете? – Их недавний знакомец протянул фляжку.
– Данке, – поблагодарил его Дитрих. – Не перед вылетом.
– Зря. – Он положил фляжку на стол. – А я вот не летаю теперь трезвым. Принципиально. Все равно подыхать в этих проклятых снегах, так хоть веселее. Ну, за Фатерланд! – Он залпом влил в себя шнапс. – Вы давно летаете?
Землянку тряхнуло, громовой раскат взрыва ударил по ушам. Минут пять землянка ходила ходуном, потом все стихло.
– «Иваны» развлекаются, – ругнулся сквозь зубы Венк, отряхивая пыль с шинели.
– Да. Тут с сентября, а до этого – Голландия, Норвегия, Крит, – продолжил Дитрих, прихлебывая горячий чай. – Но такого, как тут… Это хуже, чем ад.
– Ты прав, старина. – Венк закурил, не забыв угостить папиросами недавних приятелей. – Поначалу было еще так-сяк. А сейчас! На истребительное прикрытие надежды мало. Эти чертовы любимчики Геринга делают «дранг нах хаузен» при первом намеке на русские истребители. Марсейль, Бакгорн, Хартманн[41]… Кавалеры Рыцарского креста. И где они? Захотел – сел в самолет, полетел на «свободную охоту», посбивал сколько хотел, и обратно. А обычные пилоты лямку тянут…
Я сам раньше на «штуке» летал. Так вот однажды нас эти сволочи из истребительного прикрытия попросту бросили. Это было еще в августе сорок первого. Русских истребителей в небе было мало, но дрались они отчаянно. Мы летели тремя тройками под прикрытием звена «Эмилей»