— Что ты, господин! — обиженно заговорил Оторок, как видно поняв, что́ пришло в голову господину. — Совсем, видать, ничего, кроме своего последнего мира, не помнишь. Лучше уж сгинуть в бесплодных рудниках, чем попасть в такой мир. Зур по округе рыщет. Охраняет. А эти… Здесь не бывает гниющих трупов, воронов, выклевывающих у павших на полях сражения глаза… Здесь все иное… Другое.
— Где они?
— Тьфу ты! — в сердцах сплюнул гном, ставя прутья на воткнутые у костра рогатки. — Они в другом мире… Я не смогу объяснить… В этом лесу, умерев, ты вернешься в какой-то иной мир. Не знаю, в какой, но совсем в другой. Будет больно… И свое предназначение ты в этот раз не выполнишь. Но твое тело не останется гнить тут, среди деревьев, а твоя душа начнет новый путь. Когда это произойдет, не заметишь. Лежал убиенный тут, а в следующий миг уже нет тебя. Но самого этого мига никогда не углядишь — то отвлечешься чем-то, то моргнешь просто…
— Ты тоже умирал? — спросил Алексей, размышляя о том, стоит ли и этот рассказ гнома принять на веру.
— Так — да, — ответил гном, совсем успокаиваясь. — И не раз.
— А почему там по-другому? — спросил Алексей, нисколько не сомневаясь, что гном поймет, про какое «там» он спросил.
— Там многое кажется иным, — пояснил Оторок, передернув плечами то ли от воспоминаний о «наезде» Алексея, то ли от знания на своем опыте того, как здесь умирают. — Только там ты, родившись, не помнишь ничего и, умерев, не можешь вернуться вновь тем же, кем был, и к тем, с кем был.
— И вновь ты не сумеешь объяснить этот свой бред? — спросил без особой надежды Алексей.
Оторок кивнул:
— Прости, господин.
— Сам разберусь, — махнул рукой Алексей, возвращаясь к пленнице.
Успокоенный тем, что полоумный его спутник, по которому Кащенко плачет, не является, ко всему прочему, еще и каннибалом, он собирался вновь усесться на свое место, когда вдруг обнаружил, что девушки нет.
— Оторок!
Изумление и тревога в голосе бросили гнома к зовущему.
— Беда! — запричитал гном, поднимая шерстяное одеяло, словно под ним могла спрятаться пленница. — И путы не помогли! Беда!
— Ты же забрал ее сумку, — уточнил Алексей.
— Колдунья это, не колдун! — сетовал гном. — Она и без своих талисманов да снадобий опасна. У нее собственной энергии вдосталь. Беда!
— А Зур? Он не найдет? — спросил Алексей, почему-то совсем не испытывая ничего похожего на страх гнома.
Оторок покачал головой:
— Она ведь теперь прячется. Ее нам не увидеть. Даже если она не ушла совсем. А то, может, уже на помощь зовет. Беда! Уходить надо.
— Куда? Дверь-то в барабане супермаркета еще не открылась, — вдруг усмехнулся Алексей. — Так куда ты бежать собрался? Партизанить в этом лесу? Зови Зура ужинать. Нечего нам бояться боя, раз уж наши трупы не останутся гнить среди деревьев.
Гном с сожалением покосился на него как на несмышленыша.
— Ох, господин, разве смерть — самое страшное?
Заросли расступились, выпуская Алексея на широкую поляну. И едва только он шагнул из глуши зарослей, как увидел высокое ночное небо. Именно высокое, несмотря на глубокую ночь. Над его головой огромным светящимся кругом сыра висела яркая полная луна. Ее свет делал видимыми и облачка, редкими клочками бегущие по небу, и верхушки деревьев, крепостной стеной окружающих поляну. На мгновение все замерло у него внутри, а затем волна эмоций, обрывков воспоминаний и несвязных образов обрушилась на Алексея, словно студеная вода, зачерпнутая в зимний день из колодца. Он остановился, отдаваясь этому чувству тайны полной луны. Неожиданно захотелось, как много раз раньше, расправить плечи еще больше, вдохнуть еще глубже, впустить в себя это волшебство лунного света и свободы ночного неба.
— Я оборотень, — с ужасом прошептал Алексей, чувствуя, как лунный свет уже струится по венам, наполняя тело силой и возбуждением. — Или вампир…
Тихий смех за его спиной, похожий на звук морозного ветерка, если бы ветер мог смеяться, не нес в себе ни капли насмешки или злой иронии. В нем было что-то столь же возбуждающее, как и в свете луны. Только смех этот не был бесполым. И звучал совершенно по-доброму.
— Так это все-таки ты. А я-то ломала голову, почему контракт был столь дорогим…
Голос не спрашивал, он утверждал, звучал так, что Алексей хотел бы его слышать снова и снова.
— Ты не оборотень и не вампир.
Она опять засмеялась, и Алексей про себя отметил, что, несмотря на неожиданность, даже не вздрогнул и не испугался.
— Так странно, я не чувствую ни крупицы твоей силы… — продолжала невидимая женщина бархатистым, волнующим голосом. — И похоже, ты меня действительно не помнишь. Жаль. Хотя… — она шаловливо рассмеялась, — в этом есть и свои плюсы…
Голос приблизился, лунный свет выхватил из тьмы точеную женскую фигуру. Она была невысока, тонка, но при этом мускулиста. Алексей был уверен, что именно так должна выглядеть богиня или жрица какого-то древнего культа. Нагая, она, облитая лунным светом, была настолько прекрасна, что Алексей не задумываясь пошел бы сейчас за ней куда угодно.
— Кто ты? — зашептал он, протягивая руку и боясь, что прекрасное ночное видение вдруг исчезнет.
— Я? — Колокольчик смеха зазвенел совсем рядом. — Раньше ты знал много моих имен. Зови меня Эльви сегодня.
Лицо и плечи таинственной незнакомки были скрыты искрящимся в лунном свете водопаде волос, но все остальное лунный свет бесстыдно и провоцирующе освещал, добавляя еще больше возбуждения к тому состоянию, в котором Алексей пребывал.
— Ты все так же теряешь голову от лунного света.
— Ты лучше лунного света, — прошептал Алексей, чувствуя, как неожиданно пересохло в горле.
— Красиво говорить ты разучился. — Эльви усмехнулась, одним движением преодолев разделяющее их расстояние. — Надеюсь, в остальном ты остался прежним?
Ее волосы и кожа пахли чем-то прохладным и легким, словно кора незнакомого дерева или неведомая трава. Этот запах Алексей ощутил одновременно с прикосновением, взорвавшим его напряженные до звона нервы. Он больше не контролировал себя, чувствуя все так остро, почти болезненно, словно с него содрали кожу. Под холодным светом огромной луны они были похожи на двух диких зверей, сплетающихся в яростном буйстве желания. Эльви «победила», оказавшись верхом на распластанном Алексее, и, почувствовав, что он близок к финалу, ускорила движения, все сильнее прижимаясь к нему и выгибаясь. Водопад волос схлынул на спину, открывая лицо с огромными глазами и восточными чертами. Захлебываясь в коротких мгновениях оргазма, Алексей увидел лицо недавней пленницы, которая таинственно исчезла от костра. Это открытие нисколько не повлияло на его эмоции, на которые, впрочем, сейчас не смогла бы воздействовать и сама смерть. Расплющенный пережитым, Алексей лежал в душистой примятой траве, не понимая, где он находится и что происходит вокруг. Когда опустошение отступило, вновь впуская в его тело и душу звуки и свет окружающего мира, Алексей шевельнулся, словно проверяя, жив ли он еще и цело ли его бренное тело.
— Это был, наверное, лучший секс в моей жизни, — прохрипел он, с трудом выдавливая из себя слова. — Ты великолепна. Я отдал бы… — Неожиданно Алексей ощутил себя в одиночестве на этой лунной поляне. — Эльви! — поднимаясь на ноги, позвал он сначала шепотом, а потом все громче. — Эльви! Эльви!
Рядом хрустнула ветка, и в лунном свете появилась могучая фигура Зура. Оборотень был еще в человеческом обличье, хотя по его движениям чувствовалось, что он нервничает и готов к трансформации. Он лишь бросил короткий взгляд на Алексея, метнувшись в сторону, словно охотничий пес, идущий по следу зверя. Ветви затрещали громче, и на поляну выбрался, тихо ругаясь, гном.
— Рудники преисподней! — ворчал Оторок. — Что ты тут делаешь, господин?
Алексей молча стоял под лунным светом, прислушиваясь. Но прислушивался он вовсе не к тому, что происходило на поляне. Он ни на миг не сомневался, что ни оборотень, ни тем более гном не сумеют найти ночную гостью. Он прислушивался к своим ощущениям, новым для него и пока не совсем понятным. Он знал, что никогда до этого момента не видел этой таинственной колдуньи. Но в то же самое время все его существо утверждало, что это не первый их раз. Вопреки логике, вопреки здравому смыслу он чувствовал, что когда-то и где-то они уже были вместе. Что-то шевельнулось в его памяти, словно светлое пятно, еще далеко, на самой границе восприятия…
— Что там? — спросил гном у вернувшегося оборотня, хотя и так все было ясно.
— Я не могу ее найти. — Зур пожал могучими плечами. — Она словно растворилась.
— Ничего, — успокаивал сам себя гном. — Она не звала на помощь и не сделала ничего враждебного. — Он покосился на Алексея и вздохнул. — Только вот силы получила большое множество. А вдруг она все же враг? Вдруг она попытается эту силу использовать против нас? Пойдем.
Оборотень сразу скрылся в зарослях. Оторок еще пару секунд помедлил, обернувшись к Алексею.
— Мы у костра, господин, — сказал он негромко, прежде чем последовать за оборотнем. — Возможно, это и есть предвестие открывающейся двери. Может, мы все-таки попадем в супермаркет.
Глава 4
Серая прохлада лесного утра заставляла кутаться в походные шерстяные одеяла, цепляясь за теплые остатки сна. Костер едва тлел, уже не давая тепла. Тьма отступила, сменившись утренним туманным сумраком.
Неожиданно заворчал Зур, словно встревоженный сторожевой пес, поднимаясь и прислушиваясь к окружающему миру. Оторок, в отличие от Алексея, мгновенно стряхнул сон, оказавшись рядом с оборотнем.
— Что ты чуешь? — зашептал гном, согревая ладонями рукоять верной секиры.
— Ведьма близко! — рыкнул Зур, топорща гриву волос. — Очень близко.
— Она что, не скрывается? — удивился Оторок.
— Нет. Она совершенно открыта, — подтвердил оборотень. — Что мне делать, Оторок?
— Ничего! — неожиданно подал голос Алексей, который, проснувшись, слышал беседу. — Она же сама хочет, чтобы ее заметили. Неужели вы думаете, что, желая перебить нас, она пойдет открыто? Ты же говорил, О