ке, ты чувствуешь себя почти всемогущим. Или как минимум более сильным, чем раньше. А это не так.
— Не так? — переспросил Алексей.
— Нет, господин, — обеспокоенно мотнула головой Эльви и поспешно пояснила: — Напротив, пока ты заметно слабее, чем был до того, как нашел свой меч.
— Как это?
— Ты сам меня учил, господин: ни одна вещь не может сделать тебя сильнее. Даже самая могущественная и магическая. Ибо ты силен только тем, что можешь сам. А пока в схватке именно меч ведет тебя, а не ты его. И пока будет так — ты будешь слаб. Сильным ты сможешь стать, если сам будешь вести силу.
— Но… — Алексей осекся.
Ему отчего-то вспомнилось, как он пришел после учебки в свое первое отделение. Из восьми человек личного состава трое были дембелями. Из них двое, Ахмет и Тимур, — кавказцы. Ахмет — чеченец, а Тимур — лакец. И прежде чем Алексей по-настоящему стал командиром отделения, много всего случилось. В том числе и ночной махач в туалете. Зато когда уже стопроцентно его дембеля уходили на дембель, Тимур протянул ему руку и совершенно серьезно произнес:
— Ну пока, командир. Удачи тебе.
Они вообще ушли на дембель первыми в отряде. Даже раньше блатных и всяких там поваров, художников и водителей. Потому что не было в отряде лучших нарядов, чем те, что выходили из отделения Алексея. Причем во многом благодаря этим троим. Ибо он действительно овладел их силой и смог повести за собой. А вот его однокашника по сержантской школе Колю Давиденко, обладавшего более внушительной фигурой и ростом, дембеля подмяли. И потому ровно через три месяца погоны Коли вновь стали девственно чисты. Начальник заставы был мужиком серьезным и не терпел, когда человек занимал «не свое» место.
Кстати, с Ахметом они потом пересеклись в Москве. Уже когда у Алексея был мелкий бизнес, к тому моменту, впрочем, уже поднявшийся настолько, что им заинтересовались достаточно крутые люди. И Ахмет приехал во главе «бригады», которая должна была объяснить несговорчивому лоху коммерсанту, что с крутыми нельзя разговаривать так, как он себе позволяет. Алексей тогда сидел в закутке, разбираясь с какими-то накладными, как вдруг дверь в подвал, который они снимали под склад, с грохотом распахнулась и ввалились несколько дюжих кавказцев. У него екнуло под ложечкой, но кроме него в подвале находились только две женщины и Макарыч, пятидесятипятилетний водитель-экспедитор. Поэтому Алексей торопливо сграбастал валявшийся у стены именно на такой крайний случай обрезок водопроводной трубы и выскочил из закутка. Он уже занес трубу для удара (а чего ждать — и так все ясно), как вдруг его остановил изумленный голос, отчего-то показавшийся знакомым: «Командир, ты?!..»
Между тем Эльви продолжила:
— Могущественную вещь можно лишь использовать, для того чтобы научиться чему-то такому, чему без нее научиться невозможно. И таким образом стать сильнее. А иначе вещь может овладеть тобой и просто подчинить тебя, привязать к своей силе настолько, что без нее ты окажешься намного слабее, чем был до того, как ее обрел. И чем вещь сильнее, тем больше эта опасность.
— И что же мне делать? — растерянно спросил Алексей.
— Овладеть силой меча, — просто ответила Эльви.
— Но… как?
— Об этом спроси у него. Это же твой меч. И потому не меньше слуга тебе, чем любой из нас…
Город таров встретил путников полуденным великолепием. Ночь и утро прошли спокойно, и хорошо отдохнувшие за ночь и подкрепившиеся остатками запеченного мяса косули путники уже к середине дня оказались у городской стены. Тем более что ночь как бы отделила, стерла вчерашние позор и обиду, и Алексей снова стал чувствовать себя членом команды.
Едва показались пики города, как тар выдвинулся вперед, обогнав всех. Он шел семенящим шагом ребенка, спешащего за взрослыми. Вид родного города придал ему, казалось, новые силы. Лийни уверенно взял на себя роль гида и вскоре, к всеобщей радости, вывел отряд к черному квадрату ворот.
— Добро пожаловать в Тарград, — усмехнулся тонкими губами Лийни, делая ручкой приглашающий жест, — самый прекрасный город на свете!
Путники молча вошли в ворота, и Алексей заметил, как тар с интересом покосился на него.
— Что-то не так? — спросил Алексей.
— Да нет, — пожал плечами Лийни. — Я ожидал, что наши ворота вызовут опасения или хоть какую-то заминку.
— А что в них особенного? — вопросом на вопрос ответил Алексей, пряча улыбку. — Ворота как ворота. В Москве и не такое встречается.
Тар задумчиво нахмурился и засеменил к расположенному неподалеку от ворот сооружению в виде раковины из стекла с разбегающимися в разные стороны прозрачными трубами путепроводов, как две капли воды похожему на то, с которого Эйра начала их первую экскурсию по городу. И именно там развеселившегося тара ждало основное разочарование — вопреки его надеждам все путники, включая даже Оторока, без лишних эмоций шагнули за ним в транспортный тоннель и заскользили следом, словно всю жизнь передвигались таким способом. Лийни заметно погрустнел.
— С чего нам стоит начать наш поход за независимость твоего народа? — тихо спросил Алексей у тара. — К моему стыду, я совершенно не представляю, что делать. Плохой из меня Че Гевара.
— Я не стратег, но в то же время не вижу иного пути, кроме как идти в главную цитадель гноров. Эта цитадель основана в незапамятные времена орденом гноров. И живут там четыре главы ордена, четыре владыки стихий — воды, земли, огня и ветра. Каждый из них владеет магией своей стихии, именно они являются и головой, и сердцем ордена гноров.
— Ну раз иных путей не видно, — Алексей вздохнул, — то нам остается лишь идти вперед и надеяться, что удача и случай окажутся на нашей стороне. Главное — в драку ввязаться, а там поглядим. Ведь смерти нет.
— Не всегда… — начал было тар.
— Даже если это так, то… разве смерть самое страшное? — внезапно повторил Алексей слова соратников. И впервые почувствовал, что да, так оно и есть на самом деле. Похоже, он все-таки потихоньку начал избавляться от лжи и предрассудков Забытого мира.
В городе таров они провели почти две недели. И виной этому был Алексей.
В первую же ночь он, отдыхая на ложе в этом странном и спокойном месте, попытался позвать свой меч. Он так и не заметил, в какой момент ему это удалось и как именно откликнулся меч, но на следующее утро проснулся в холодном поту и с ноющими мышцами. Как после первого в жизни марш-броска с полной выкладкой. Открыв глаза, Алексей невольно застонал.
— Господин?! — послышался от двери испуганный возглас Эльви. А в следующее мгновение она оказалась рядом и, упав на колени, схватила его руку своей, а вторую положила ему на лоб. — Что с тобой?! Что случилось?!
— А-агх, — прохрипел Алексей, а потом собрался и рывком сел на постели. — Я пытался поговорить с мечом. Как ты и предлагала. А потом не помню…
— А-а, — Эльви облегченно выпрямилась, — тогда понятно. — Она улыбнулась. — Тебе удалось, господин. И меч также показал себя верным слугой. Поэтому у тебя и нет сил, господин. Впрочем… — она хитро взглянула на него и шаловливо провела язычком по красиво вычерченным губам, — я знаю один способ восстановить силы. И он точно помогает не только женщинам-колдуньям…
В последующие несколько дней Алексей просыпался все так же: с гудящими мышцами, чувствуя себя выжатым. Но Эльви не оставляла его своей помощью, поэтому он к полудню находил в себе силы, чтобы выбраться из комнаты и пообщаться с остальными или посидеть в библиотеке. А еще он все время хотел есть… Но постепенно тело начало привыкать к этим странным ночным тренировкам, и Алексей стал просыпаться уже не столь измотанным. Хотя Эльви он об этом не говорил. Впрочем, похоже, она и сама все понимала, но с готовностью поддерживала его обман, вновь и вновь напитывая его новой силой и… копя ее сама. А спустя две недели он вдруг понял, что просыпается уже не с телом, наполненным болью, а скорее с телом, звенящим от восторга и радости. От ощущения силы, ловкости и идеальной координации, каковых он в себе никогда раньше не ощущал…
И тогда он понял, что им пора в путь. Странное спокойствие, которое навевал сам город таров, расслабляло, словно уговаривая не спешить, отдохнуть еще немного. Но силы уже полностью восстановились, путники отоспались, отъелись, привели в порядок одежду и экипировку. Эльви набрала достаточно сил для колдовства. А значит, нужно было бороться с соблазном продолжить это расслабленное гостевание.
— Я рассудил, что наш путь может оказаться намного более тяжелым, как созерцание бесплодных рудников, — заговорил Оторок, подошедший к сидящему в библиотеке таров Алексею. — А тут и этот недоросший умник подсказал, что из Тарграда можно отправить весточку в любой мир. Я и надумал послать приглашение на сечу всем своим родичам. Уверен, что они немедленно явятся на мой зов, особенно узнав, за кем я иду в надежде на славную битву. Если только ты не будешь возражать, господин.
Недоросшим умником гном называл Лийни, хотя и по меркам таров, да и в сравнении с ростом самого Оторока тот вовсе не был недомерком. Вот только в ширину гном вместил бы в себя не менее четверых таких таров. Впрочем, все эти внешние отличия не значат ровным счетом ничего, когда их обладатели вместе идут к единой цели. А мысль Оторока о том, чтобы позвать на помощь всех, на кого можно положиться, была не лишена здравого смысла. Ведь последний бой показал, что Алексей и его команда вовсе не готовы к масштабным сражениям. Они и от горстки вольных разбойников едва отбились… Чудес на свете не бывает. Хотя с той поры кое-что изменилось, и сегодня Алексей был много сильнее, чем несколько дней назад. А что-то будет завтра? Но помощь и впрямь не помешает…
— У тебя родилась добрая мысль, — кивнул Алексей. — Если такое действительно возможно, надо использовать каждый шанс.
— На это я и надеялся, — обрадовался гном и торопливо покинул хранилище знаний.