— Долгих дней блаженства тебе, путник, — поздоровался старик; в сильном голосе его звучала мягкая сладость. — Прости меня за неуемное любопытство. Но, живя многие годы в отшельничестве и видя лишь жителей этих краев, я не могу не мучиться любопытством при появлении незнакомого путника. Незнакомого и странного.
— Чем же я показался тебе странным? — Алексей улыбнулся, отрываясь от созерцания ближайшей к нему искусно вырезанной статуи и переводя взгляд на хозяина пещеры.
— Спутники твои вполне обычны. И их сородичи бывают здесь. И многие иные, коих нет ни с тобой, ни в этом мире в настоящий момент. Но ты, хоть внешностью обычен совершенно, другой… Я многие науки изучать пытался наедине с самим собою в недрах этих гор. И многое мне видимо. Надеюсь, больше, чем другим, — подбирая слова, начал объяснять старик. — Но ты невидим для моего разумения. И это непонимание происходящего томит сильнее, чем юношу ожидание обещанного свидания с прекрасной дамой. Я даже, осторожность потеряв, явился в лагерь твой. Спаси меня от мук, дай знание, мне недостающее…
— Ты как-то странно говоришь. — Алексей пожал плечами. — Наверное, действительно долго просидел в своей пещере, философствуя сам с собой. Может быть, для лучшего взаимопонимания, нам стоит представиться друг другу? По крайней мере, там, где я жил, так принято у людей, которые собираются наладить общение.
Старик всплеснул руками:
— Прости меня. За нетерпением узнать я позабыл законов гостеприимства своды. Представиться бы раньше, прежде чем пытать о прошлом гостя своего. Прощения мне нет. Меня зовут… Неглас. Зови Неглас меня. А ты?
— А меня Алексеем зовут. Вернее, звали… Зовут, — запутался Алексей, вдруг впервые подумав, что то, что в Забытом мире его так звали, вовсе не означает, что таково его настоящее имя во всех остальных местах. Все его друзья так лихо уходили от этой темы, называя его господином, что он даже не пытался найти ответ на этот вопрос, да и вопросом своего имени всерьез не задавался. — Меня зовут Алексеем, но, возможно, есть еще и другое имя или имена.
— Странное имя — Алексей, — заметил старец, словно пробуя на вкус незнакомое имя. — Алексей. К миру какому благословенному сие имя принадлежит?
— Так зовут меня в Забытом мире, — пояснил Алексей, чувствуя, что старик начинает неосознанно вызывать у него симпатию. — Я попал сюда из Забытого мира.
— Быть не может такого! — Неглас снова всплеснул руками. — Как возможно узнику Забытого мира странствовать вольно по мирам другим? Смеешься ты над стариком доверчивым?
— Отнюдь. Мне, честно признаться, самому совершенно не до смеха. — Алексей вздохнул устало. — С тех пор как один из моих спутников вытащил меня из Забытого мира, я только и делаю, что ношусь между мирами, в последний момент ускользая от охотников, идущих по моим следам. Вот и ты говоришь — узник. А в чем я виноват — не понимаю, кто я — не знаю, что впереди и как выбраться из этой передряги…
Он умолк на полуслове, размышляя над тем, что напрасно грузит несчастного философа-отшельника своими проблемами и злоключениями. Тот и так, похоже, не совсем в своем уме. Да и обстановка вполне способствует тому, чтобы, прожив тут пару лет, тронуться. Одним словом — Кащенко.
— Ай-ай! — Старик сочувственно покачал головой. — Хорошо, что мы встретились сейчас. Не печалься, поведай свои Негласу беды. Что в краю этом делаешь ты со спутниками своими? А я постараюсь помочь.
Алексей усмехнулся:
— Да чем же ты поможешь? Мне надо попасть в крепость гноров и каким-то образом их прижать не по-детски. Чтобы сговорчивее стали.
— Сговорчивее? — Неглас нахмурился, но через мгновение тень опять покинула его лицо, уступая место улыбке. — Конечно, могу помочь. Крепость гноров высока, крепость гноров крепка, неодолима для такого маленького отряда. Я помогу собрать для штурма несметную армию. Есть подгорный народ, есть жители лесов глухих, есть непокорные равнинные орки… Много воинов… Или есть силы для того, чтобы крепость взять? Скажи Негласу, признайся, Алексей.
— Ты действительно мог бы собрать этих воинов? — удивился Алексей. — Мы даже не задумывались над тем, чтобы поискать в этом мире союзников. Пока что все, кто нам встречался в этих краях, жаждали только нашей смерти. Потому мы и рассчитывали только на себя. Да еще на удачу, которая в определенный момент подскажет нужный путь. А силы…
Алексей вдруг оборвал себя, заметив слишком внимательный и трезвый взгляд, которого не должно бы быть у полоумного философа. Смутное подозрение шевельнулось в нем, разбудив досаду на себя, что не пнул по пути спящего Зура. Хотя чего тут можно бояться, разговаривая один на один с немощным стариком?
— Значит, на удачу уповаешь? — тихо переспросил Неглас, и у Алексея почему-то волосы шевельнулись на затылке, а в ладони заворочался крошечный теплый зверек. — А что же тебе гноры сделали, пришелец из Забытого мира? Их интересы не простираются столь далеко.
— Друзья попросили подписаться за них, — спокойно ответил Алексей, окидывая пещеру взглядом в поисках каких-нибудь незамеченных ловушек. — А друзьям, как известно, надо помогать. Главное ведь — в драку ввязаться, а там поглядим…
Неожиданно смех гулко разнесся под сводами пещеры. Неглас зашелся злобным гомерическим хохотом, в котором не слышалось ни тени заинтересованности или доброты. Алексей встал к старцу вполоборота, чтобы, если у того вдруг возникнет полоумное желание кинуться на него с каким-нибудь кинжалом, встретить атаку хорошим ударом кулака. Но смех прекратился столь же внезапно, как и зазвучал. Старик стоял прямой и гордый и, несмотря на свой небольшой рост, выглядел сейчас высоким и крепким. Теперь в его облике сквозило холодное спокойствие и зло.
— Я понял тебя, — кивнул он с надменной улыбкой. — Ты так и не сумел найти свою связь с Сутью. Ты не обрел ни своей силы, ни знаний, ни формы… Ты ничтожество, но не понимаешь этого и идешь войной на тех, кто целые миры держит в страхе.
— Ну в отношении миров ты загнул, — Алексей усмехнулся, понимая, что и так рассказал этому старцу, явно прикидывавшемуся ранее не тем, кто он есть, слишком много, — но если тебе такие формулировки греют душу… У нас в Забытом мире тоже немало таких было. В Кащенко и сейчас и Наполеон, и пес знает кто еще апартаменты занимает.
— Ты жалок, хоть и храбришься сейчас. — Старик презрительно скривил тонкие губы. — Здесь тебе выпало умереть. Потому твой славный поход завершится в этом мире. И не будет выхода для тебя отсюда во всех твоих новых рождениях. А твои слишком разрозненные друзья» без тебя просто рассыплются, как бусины, лишенные нити. Им тоже суждено стать новыми рабами гноров, ведь, перешагнув черту в движении за тобой, они и сами потеряли защиту Закона.
Ярость нахлынула на Алексея, отбросив все вопросы и непонимание на задний план. Не то чтобы он собрался всерьез сражаться с немощным стариком, но вот отрубить голову злобному старцу желание было велико. Или свернуть его тощую, цыплячью шею. Или просто засветить кулаком в лоб, чтоб не умер, но угомонился…
Алексей ринулся к старцу, сжимая кулаки и все еще раздумывая, не уйти ли просто так, оставив этого сумасшедшего в одиночестве яриться в своей пещере. Но в этот миг старик сделал быстрое движение рукой, будто отмахиваясь от надоедливого насекомого, и непреодолимая сила сшибла Алексея с ног, словно ураган унес пучок соломы. Врезавшись спиной и затылком в каменную стену пещеры, Алексей понял, насколько недооценил и старца, и ситуацию в целом. Впрочем, и старик, похоже, недооценил Алексея. Ибо знал, что только обладающие Силой, могут считаться в этом мире серьезными противниками. Но вот о том, что сила может быть разной, как видно, забыл… Алексей вскочил мгновенно, вернее, упал, как кошка на ноги, только мимолетно опершись о пол одной рукой. Во второй руке уже налился смертоносной тяжестью длинный меч. Старик вновь расхохотался — издевательски, насмешливо и презрительно. Воздев руки к потолку, он пробормотал несколько слов, и, прежде чем Алексей успел броситься на него вновь, каменные истуканы ожили, в едином движении поворачиваясь к Алексею. Они стояли широким полукольцом, вздымая мечи и прикрываясь щитами, пружиня на полусогнутых ногах. И звук их движений совсем не напоминал звук, издаваемый камнем. Алексей ухватил меч двумя руками и замер, дожидаясь, когда первые из нападающих окажутся в зоне досягаемости.
И вдруг воздух пещеры разорвал яростный звериный рев — огромное тело метнулось от выхода, сбив с ног сразу двоих оказавшихся на его пути рыцарей.
— Проклятье мертвых долин! — выкрикнул новое ругательство появившийся следом за оборотнем гном, и его секира с жутким хрустом врубилась в поднимающегося после удара Зура каменного истукана.
— Твои глупые друзья явились разделить твою незавидную участь! — выкрикнул старец обрадованно. — Тем лучше! Закончу все прямо сейчас!
Невидимыми шершнями влетели в пещеру две стрелы, разрезая воздух и целя в сердце беснующегося старца. Но в последний миг он вскинул руку, и стрелы замерли, как замер и Оторок. Лишь оборотень, схватившийся в рукопашной с одним из истуканов, продолжал остервенело крошить камень страшными ударами огромных лап. Алексей сделал стремительный выпад, дотянувшись клинком до ближайшего воина, и голова в глухом шлеме покатилась ему под ноги. Тело сделало еще шаг, прежде чем с грохотом обрушиться на пол. Уже коснувшись пола, павший воин вновь превратился в мертвую твердь и рассыпался на несколько кусков камня.
Неожиданно на лице старца отразилось нечто сродни боли или муке. Он выпрямился, еще больше побледнев от напряжения. Оторок освободился от его чар и взмахнул секирой, бросаясь к следующему врагу. Свистнула еще одна стрела, и на этот раз старец не успел ее остановить. Стрела вонзилась ему в плечо. Старец взвыл, прокричал проклятия и, сотворив сложный пасс обеими руками, исчез, оставив на своем месте лишь мерцающее облачко. И в тот же миг рыцари замерли, вновь превратившись в неподвижные каменные изваяния.