КИРЕЙ МЭРГЭНКрыло беркутаКнига вторая
Кирей Мэргэн (1912–1984) — известный башкирский писатель, ученый-фольклорист. В историю башкирской литературы прочно вошли его роман «На склонах Нарыштау», многие рассказы.
Ведущая тема исторического романа «Крыло беркута» — добровольное присоединение Башкирии к Русскому государству, заключение союза двух братских народов, ставшего поворотной вехой в истории башкирского народа.
Крыло беркутаКнига вторая
Часть третьяВЗРЫВ
Эй, прохожий, не важничай, остановись на минутку!
Я был таким, как ты, ты окажешься в моем положении.
Тот, кто птицы лишился, на небо глядит,
Кто лишился отчизны, глядит на чужбину.
Благородный воитель стране угодит,
Кровожадный злодей угодит властелину.
1
Победителей не судят, им славу поют. Войско, взявшее в битве верх, не охают, напротив — возвеличат. Но горе побежденным! Их всюду ждут суд и расправа, презрение и унижение.
К несчастью, столь же стремительно, как весть о победе, летит по белому свету и весть о поражении.
К тому времени, когда жалкие остатки ногайской сотни, разбитой при непредвиденном столкновении с отчаянными защитниками семи кыпсакских родов, вернулись в Имянкалу, весть о случившемся уже достигла ушей хана Акназара.
Юзбаши, изнуренный бешеной скачкой не менее своих «орлов», превратившихся теперь в мокрых куриц, не успел, вернувшись в крепость, не то что перекусить, но даже дух перевести не успел. Едва он сполз с седла, как был извещен, что должен немедленно предстать перед ханом.
Облизнув иссохшие губы, вконец обессилев от страха, юзбаши припал к ногам своего повелителя.
— Великий хан, мы неожиданно столкнулись с сильным войском, на нас напали с трех сторон!..
— Где мои воины?!
— Многие из твоих непобедимых воинов, великий хан, сложили голову на поле битвы. — Юзбаши старался жалобным тоном вызвать сочувствие хана. — Оставшиеся в живых вернулись со мной.
— Где Ядкар-мурза? Он тоже погиб?
— Нет, мой повелитель, он жив. Направился в свое становище. На Слак…
— Негодяй! Собака!
Юзбаши, не совсем понимая, кому адресованы исторгнутые ханом ругательства, продолжал:
— Ядкар-мурза в схватке не участвовал, он, великий хан, предпочел держаться со своими людьми в стороне…
— Что он предпочел — не твое дело! Впрочем, кару вы заслужили равную. Вызвать мурзу сюда!
Юзбаши в порыве отчаяния даже обнял ноги хана.
— Нет на мне вины, великий хан! Я старался, я жизни своей не жалел!..
— В зиндан! В зиндан!
Отправленные за Ядкаром-мурзой гонцы на следующий день возвратились ни с чем: баскака в становище не застали.
— Куда он делся?
— Говорят, уехал в Актюбу, великий хан. Чтобы предстать перед мурзой Юсуфом.
Акназар-хан мгновенно сообразил, чем это оборачивается для него самого. Ядкар, подонок, опередил его! В Актюбе он сообщит мурзе Юсуфу о случившемся в выгодном для себя свете, обелит себя, обвинит во всем его, Акназара, пойдет на все, чтобы склонить могущественного Юсуфа на свою сторону. Мало этого — может прямо оттуда наладиться к великому мурзе Шейх-Мамаю!
Что делать? При таких обстоятельствах ни с кем из приближенных не посоветуешься. Даже визирям открыть свои мысли и заботы нельзя — только унизишься. Надо гордость иметь! Но бездействовать тоже нельзя. Прикинув так и этак, хан решил без промедления отправиться в Малый Сарай, прямиком к великому мурзе Шейх-Мамаю.
Но сначала ему пришлось вызвать из зиндана попавшего под горячую руку юзбаши. Тот трясся от страха, гадая, какую кару приготовил хан. «Хоть бы оказался в добром расположении духа, тогда и наказание, может, смягчил бы», — думал юзбаши. И вдруг, к его удивлению и радости, хан будничным голосом приказал:
— Иди, соберись, отправимся в дальний путь.
Юзбаши не решился спросить, куда поедут, вернее, ни соображения, ни сил у него на это не хватило. Хан прикрикнул:
— Ну, что остолбенел? Не дошло? В путь, я сказал, отправляемся! В дальний путь — в Малый Сарай!
Хан — сидит ли он на троне, охотится ли, путешествует ли — всегда, при любых обстоятельствах должен демонстрировать величие ханской власти. В особенности — отправляясь в дальний путь. При нем должно быть как можно больше телохранителей, гонцов, воинов, чтобы люди еще издалека видели — едет хан, и трепетали при одной лишь мысли о нем. Ради этого, прежде всего, и решил Акназар взять с собой провинившегося юзбаши. К тому же всякое может случиться в дороге. Какая-нибудь свора бродяг может взять да и напасть сдуру на хана. Поэтому его должны сопровождать воины. А воинов кто-то должен возглавлять. Хотя юзбаши и провинился, показав кыпсакам спину, он все же человек, искушенный в воинском деле. В случае необходимости он поведет воинов в бой, обеспечит безопасность хана. Но одного этого мало. Хану не пристало ночевать в пути, где придется, подобно обыкновенному послу или купцу. При нем должны быть люди, которые заранее позаботятся и о ночлеге, и о местах для коротких остановок, дабы хан, проголодавшись, имел возможность подкрепиться достойной его положения пищей. Короче говоря, хана должны сопровождать не только воины-телохранители, но и самые проворные разведчики и самые искусные повара — ашнаксы…
Выехав с толпой сопровождающих из Имянкалы, Акназар сделал первую остановку у горы Каргаул, в своем летнем дворце. Здесь он решил заодно встретиться с ишаном Апкадиром, чтобы хазрет сотворил молитвы о ниспослании успеха путнику и благополучия остающемуся без хозяйского глаза ханству.
Хазрет затею с поездкой не одобрил. Сотворить молитвы сотворил, а потом предостерег своего благодетеля.
— Не кажется ли тебе, уважаемый Акназар-хан, что время для поездки выбрано не совсем обдуманно? — сказал он, сделав нажим не на титуле, а на имени хана. — В мире неблагополучно, как бы тут, пользуясь твоим отсутствием, не натворили бед…
Наибольшую для Акназара опасность представлял собой Ядкар-мурза. Но поскольку его дома не оказалось — отправился в Актюбу, на предостережение хазрета хан махнул рукой. «Не стоит беспокоиться, главный мой враг тоже в пути…»
Успокоенный этой мыслью хан едва не выдал то, что таил в себе, — подумал вслух:
— Он ведь, наверно, не повернул назад?
И в ответ на удивленный взгляд хазрета пояснил:
— О Ядкаре-мурзе говорю. Не вернулся ли он в свое становище? До тебя такие вести доходят раньше, чем до меня…
Ишан сразу уловил скрытый смысл слов хана, но прикинулся простачком, ответил чуть надтреснутым голосом, нарочно прибедняясь:
— Не знаю, уважаемый хан, не могу сказать… Я — божий слуга, о делах ханов и мурз меня не осведомляют.
Хан, вполне понимая, что хазрет хитрит, вступил в игру, поспешил исправить свою оплошность, придав нечаянно сказанному благовидный смысл:
— Кто может присмотреть за ханством, когда я отлучаюсь? Смерть преждевременно отняла у нас мурзу Килимбета. Единственно, на кого можно положиться, — Ядкар-мурза, взявший на себя нелегкие обязанности баскака. А тут на тебе: его, оказывается, тоже дома нет, а?
— Тебе об этом лучше знать, уважаемый хан. Ядкар-мурза, я думаю, известил тебя, куда и зачем поехал.
— Жди известий от свиньи! — вырвалось опять у хана. И опять попытался он исправить оплошность: — Извещать-то меня извещают, да не всегда делают точно так, как сказано. Ядкар-мурза сообщил мне, что съездит в Актюбу, да загостился там, обо всем на свете, видать, забыл…
«Шею бы ему, мерзавцу, в пути себе свернуть, у меня бы гора свалилась с плеч!» — подумал Акназар, а вслух продолжал:
— Кабы он поскорей вернулся, при дворе чувствовали бы себя уверенней. И у меня на душе было бы спокойней.
— Присутствие или отсутствие Ядкара-мурзы, уважаемый хан, положения при дворе особо не меняет, — заметил ишан. — Коль уж ты решил уехать, укрепи здешнюю охрану. Не бери с собой всех воинов. И в летнем дворце людей понадежней оставь, и об Имянкале позаботься.
— Случилось что-нибудь, о чем я не знаю? Есть тревожные вести?
— Все вести, уважаемый хан, до тебя доходят все же раньше, чем до меня.
— Скажи прямо, хазрет, не тяни! Что случилось?
— Из божьего стада пропала овца…
— Ты про свою жену? Не велика потеря! Пропала эта — найдется другая. Возьми вон из дворца одну из наложниц. Сам любую выбери!
— Баракалла! Не к лицу мне это, уважаемый хан. Мне нужна жена, остабика. Люди моего положения, хранители ханских мечетей, живут с тремя-четырьмя женами.
— А кто тебе запрещает? Твое право — в твоих руках. Надо — заведи пять! Десять заведи! Говорю же: одну-две я дам. Только молись о моем благополучном возвращении.
— Да будет удачен твой путь, уважаемый хан! Пусть ангелы раскинут над ним свои крылья! Но все же укрепи свой тыл…
— Что еще тебя тревожит? Есть еще какие-нибудь новости?
— Есть. Дошла до меня угроза спалить ханский дворец у горы Каргаул и подворье ишана Апкадира. Обратить все в пепел.
— Кто грозит?
— К сожалению, уважаемый хан, сообщить свое имя злодей не догадался. Разговор об этом слышали мои шакирды.
Разумеется, хазрет несколько преувеличил опасность. Злоумышленники про ханский дворец не упоминали, грозили спалить прежде всего подворье ишана. Все же эта весть сильно обеспокоила хана. Он прервал путешествие на несколько дней. Вызвав юзбаши, приказал:
— Слетай в Имянкалу! — Хан немного понизил голос, но тон сохранил непререкаемый. — Усиль охрану. Без меня ворота крепости не открывать! Иди! Долго не возись!.. Одна нога тут, другая — там!
Юзбаши обернулся быстро. Но дальнейший путь хана затянулся надолго.