ткрыл нам двери и зажёг лампы, после чего вернулся в свой домик.
Здесь было прохладно, как в замке, в котором мы останавливались с сестрой и прочими Минакуро. Разожжённый камин не сильно спасал. Меня больше позабавила бадья для мытья, стоявшая на огне. Стальное корыто изнутри было покрыто деревом, для удобства.
Мы забрались в неё вдвоём, желая смыть пыль и грязь дороги. Бедных лошадок мы загнали, завтра отдадим их слугам, на забой. И рано утром, позавтракав, снова тронемся в путь. К счастью, это будет завтра.
Я зарылся в волосы разомлевшей лежавшей на моей груди девушки, прижимавшейся ко мне спиной, пытаясь отыскать её ушко. Оли вяло сопротивлялась, поворачивая голову, чтобы усложнить мне задачу. Чтобы отвлечь её внимание, я подключил руки, изучая нежными касаниями подтянутый животик волчицы, порой опускаясь ниже. Наконец девушка сдалась, отреагировав на касание глубоким вздохом, расслабилась в моих руках и позволила дотянуться до ушка и спуститься к шее.
За окном сверкнула молния.
— Вовремя мы, — сказала Оли.
Меня же куда больше молнии интересовало её сбившееся глубокое дыхание.
— Да, — согласился я, прерываясь от поцелуев и уже целенаправленно разогревая девушку.
Три дня мы были наедине друг с другом, но только неспешная езда на лошади располагает к беседам на коне и у костра на привале. Когда скачешь на пределе выносливости лошади, весь день с минимальными остановками на попить и напоить лошадей, сильно не до бесед. Да и ночной лес, несмотря на относительную безопасность, не располагал к разговорам, а уж тем более чему-то большему. Поэтому, как ни странно, не только наедине, но и в обстановке, располагающей к общению и близости, мы оказались только сейчас.
Да, молодые возлюбленные готовы на всё на свете наплевать, когда ими овладевает страсть. И я с Оли этому наглядное доказательство. Тот старый склад был последним местом, подходящим для любви и страсти. Однако, в пути мы с полным взаимопониманием все свои силы бросили на дорогу. Лишь вечерами, перед сном, прижимаясь друг к другу не столько словами, сколько чем-то большим, показывали друг другу желание быть рядом, во всех смыслах.
И то, что близости волчица ждала ничуть не меньше, чем я, прямо сейчас я ощущал всем своим телом. Все больше вздохи напоминали стон. Её руки просочились между нашими телами, чтобы не было обидно, и чтобы я тоже испытал сладостные муки ласки.
— Кровать… — всё, что она смогла сказать между уже не вздохами, а стонами.
Я поднял Олимпию, не обращая внимания на стекающую с наших тел воду и прохладу комнаты, и отнёс на ложе.
Через какой-то время мы всё же вернулись в бадью, временно утолив жажду друг в друге. Но шевелиться ни ей, ни мне не хотелось, и мы просто сидели так, наслаждаясь присутствием любимого.
— Куда отправимся?
Я не без сожаления отвлёкся от изучения каждого изгиба спины волчицы.
— Не к соседям точно. Жаска, Ондерон, Хильберстрейл… Язык сломаешь… Всё не то. Не думаю, что нас будут там преследовать, но… Соблазн вернуться, ощущения близкого присутствия вроде как родного дома. Я бы отправился куда-нибудь подальше.
Олимпия кивнула:
— Хорошо. Я в детстве читала о востоке. О стране Муря на самом краю мира.
— Муря, это не страна, а народ, — поправил я. — А страна называется Империя Басукимо. На восток, так на восток. Разве что полгода на кораблях плыть придётся.
— Ну и что? — спросила Оли.
И правда. Какая разница?
— Нет, ничего. Хотя, подозреваю, в конце пути от кораблей нас будет изрядно тошнить.
— Шесть месяцев не сходить с корабля? — задумалась Оли.
Отрицательно качаю головой:
— Нет. Корабли встают на стоянку, пополняют запас воды, еды. Парусины, наверное. Что там ещё нужно кораблям?
— Зачем вода в плавании?
Я улыбнулся объясняя:
— Морская вода солёная. Непригодна для питья. Приходится брать с собой запас пресной воды.
— М-м-м, — протянула волчица. — А сделать пригодной?
— Не знаю. Но, вроде как, возить с собой пресную проще.
— Ясно… Я не знала.
Улыбнулся ещё шире:
— А ещё на корабле укачивает. И нужно есть лимоны. Или капусту.
— Почему? — обняв мою руку, спросила волчица.
Я в общих чертах рассказал, что знал о путешествиях на парусных судах. Оли слушала меня внимательно. Или просто любовалась. Не уверен, оба варианта подходили в равной степени.
— Поэтому на кораблях возят коз.
Волчица кивнула:
— Да, молоко я люблю.
Я задумался.
— Кстати, насчёт молока. Тебе для твоего женского здоровья нужен знающий целитель?
Девушка немного удивилась:
— Нет, — и, подумав, добавила. — Не больше, чем любой девушке.
Кажется, она не поняла намёка.
— Хм. Можно неприличный вопрос?
Неприличный вопрос от голого мужчины, который тебя обнимает, да?
— Да, — в привычном лаконичном стиле ответила Оли.
— Твои способности оборотня как-то влияют на рождение детей?
Волчица смутилась. Редкое, но очень милое зрелище.
— Да. Почему ты спросил?
Ухмыляюсь.
— Если мы будем проводить наши ночи так, как эту, появление щенят станет только вопросом времени.
Оли опустила и отвела взгляд, будто то, что она хотела сказать, ей не нравилось. Или вызывало ещё какие-то неприятные чувства.
— Не станет. Чтобы появились дети… У всех, кто способен оборачиваться зверем, первый ребёнок всегда…
Она замолчала, опустив голову. Я притянул одарённую к себе.
— Оли. Всё хорошо, расслабься.
— Нет, я… Я закончу. Первый ребёнок должен быть зачат в форме зверя.
Оу. Ого.
— Хм. А это физиологически выполнимо?
Они кивнула:
— Да. Там, — это слово она выделила, явно подразумевая промежность, — всё так же.
— Необычно, — дал я оценку такому нюансу. — Хотя и не критично. С другой стороны, мы точно сможем контролировать этот вопрос, что по-своему хорошо.
Оли обернулась на меня со смесью странных чувств на лице.
— Ты не хочешь… щенков?
Улыбаюсь.
— Хочу. Только не прямо сейчас. Путешествовать с маленькими детьми возможно, но проблем с этим будет, я чувствую…
Своих детей в прошлой жизни у меня не было, но однажды, уже после встречи со Странником, был у меня контракт на охрану. Охранял я молодую маму двух детей, боявшуюся летать. И потому отправившуюся из Сиднея в Рио-де-Жанейро кораблём, точнее, на личной яхте её мужа, оплатившего мои услуги, маршрутом через Японию, Гавайи, Сан-Франциско, панамский пролив и так далее. И даже несмотря на ещё двух охранников и три няньки молодой маме, желающей по максимуму освоить туристическую программу каждого города, где происходила остановка, приходилось серьёзно себя ограничивать. Где-то детки плохо спали из-за жары, где-то проявлялась аллергия, а где-то они банально болели от местного климата. И то, что одна из нянек была педиатром, положение не спасало. Каким адом может обернуться плавание здесь… Впрочем, магическая медицина как раз имеет преимущества перед медициной моего прошлого мира.
— Да и не только в самом путешествии дело, — продолжил я мысль. — Сначала надо осмотреться там, в Басукимо. Может, мы там через месяц взвоем на пару и убежим куда-нибудь. А если не убежим, то минимально освоиться, занять устойчивое положение. Воспитание детей — ответственное…
Не дожидаясь конца моей речи, Оли пересела ближе и положила голову мне на плечо, приобняв.
— Спасибо.
Я запустил ладонь в её волосы.
— Не за что пока. Мы ещё не знаем, что нас там может ждать. Может у них женщинам дворянского происхождения работать вообще нельзя, а положено только в доме сидеть да по саду гулять. Или, наоборот, откажут нам в статусе аристократов. Не смертельная проблема, на самом деле, просто временные мелкие неудобства. Но тогда и тебе придётся поработать.
— Я готова, — тут же отозвалась волчица.
Хмыкнул:
— В тебе я нисколько не сомневаюсь. А ещё у них там война какая-нибудь может идти. Так что сначала доберёмся, потом освоимся, а потом дети. Только в такой последовательности.
— Хорошо, — согласилась Оли, и я слышал улыбку.
По тому, что я смог прочитать об этой империи, сложно было составить предварительное мнение. Скудная информация, больше походившая на какие-то байки. Путешественники, добиравшиеся до Басукимо, и оставившие об этом записки, мягко говоря, демонстрировали некоторую некомпетентность. А те два единственных настоящих исследователя мира, что давали непредвзятое описание увиденного, услышанного и понятого… Успели осмотреть только порт да столицу. Не знаю, почему так совпало, но обоим путешественникам, побывавшим в Басукимо с разрывом в сорок лет, пришлось вскоре после приезда спешно покидать империю. Поэтому никаких данных ни о размерах Басукимо, ни о численности населения, просто нет. Да, менее грамотным в этом деле гостям империи, большую часть своего времени проводившим в столице, удалось собрать некоторые представления о жителях этой страны. Напоминавшей мне Японию моего мира. Однако их заметки имели неизвестную долю недостоверности. И даже корреляцию не провести, очень уж разные получились описания.
Жили там нелюди или не совсем люди. Муря напоминали людей, но по описаниям их лица всё же отличались другими пропорциями. Принять одного из них за обычного человека невозможно, на этом сходились все. Но всё прочее, культура, быт, устои, всё это было описано слишком противоречиво. Отличный повод увидеть всё своими глазами.
— Ты первый на моей памяти, кто так легко воспринимает нашу звериную форму, — призналась Оли.
Непривычно длинная фраза.
— Ну как-то же вы семьи заводите?
Она кивнула:
— Нет, на самом деле. Мужчины могут. У них нет ограничений. А женщины нет. Редко попадаются даже такие, что могут преодолеть страх.
Она замолчала, но я ощущал, что ей хочется сказать что-то ещё. Не ошибся.
— Я знаю от мамы. У неё был мужчина, что вроде преодолел страх. Но, когда они остались наедине и она обратилась… Он не смог. Это ущемило его гордость, и они расстались. Когда я рассказала о тебе, она не поверила. Помнишь тот день? Ты уходил из моего дома, когда там стояли мы с мамой. В других обликах.