То, что происходило сейчас, было несоизмеримо большим, масштабным, значимым, грандиозным. Я стоял на месте алтаря в центре некой печати. На вид — обычный человек. Ну, пусть высокий и хорошо тренированный мужчина, но по сути, просто человек. Добротная одежда, форма республиканских офицеров, только без знаков различия. Обычные армейские ботинки на ногах. А передо мной почти полсотни человек, вставших на одно колено и склонивших головы будто в молитве. Многих из них я знал лично, как друзей. С другими был шапочно знаком. Третьих не знал вовсе, но они знали меня. Никакой лишней вычурности, неуместной торжественности, никаких лицемерных слов. Я не идол, а передо мной не фанатики. Как минимум в тех, кого я знаю, могу быть уверен, они здесь из прагматичного понимания необходимости всего действа.
Мне поклоняются, как божеству.
Искренне отдают свою веру, давая мне силу защищать и оберегать. Их меньше полусотни, но текущая в меня сила пьянит, почти доводит до одури. Не скажу, что меня переполняет энергия, в небе над уничтоженной столицей королевства сил у меня было несоизмеримо больше. Даже будучи одержимым, я был сильнее. Сейчас я просто не испытывал истощения.
И чёрт побери...
Я действительно божество.
Сакральное существо, наделённое мистическими силами, лишь отчасти описываемыми известными магическими законами. Молодое, неопытное, не понимающее и не знающее своих возможностей. Бессмертное создание, в потенциале всесильное. В очень отдалённой перспективе, конечно же, но сам факт. Прислушиваясь к себе, я не ощущаю ничего... особенного, ни в своих мыслях, ни в своих желаниях и стремлениях. Осознавая, кем являюсь, я подсознательно ожидал чего-то... нового. Но пока все изменения, это переоценка моего отношения к простым смертным и тот новый... орган? Ощущение направленного на меня внимания, не мыслей, но чувств, надежд, стремлений.
И тем ироничнее, что сейчас вокруг меня скептики и прагматики. Все, Нагато, Кушина, Дейдара, прочие республиканцы, все они прагматики. Да, все они знают, что бог, Мёртвый бог, есть, а также знают, что никакого дела до смертных ему нет. Все они знают, что где-то внизу, в глубине Нижнего города, лежит младшее божество. Существо, что сильнее и старше меня, но проигравшее, склонившееся, обращённое в вечное рабство. И есть я, скептик и прагматик. Мы, собравшиеся здесь, все знаем, как мало даёт вера, когда мы говорим про жрецов или старые культы. И при этом все мы искренни здесь и сейчас. Парадокс.
Таинство завершилось. Люди встали, выпрямились, в их лицах читался вопрос. Получилось или нет? Я прикрыл глаза, сосредоточился и...
Как они направляют на меня свои надежды, веру в лучшее... Могу ли я ответить им? Если то, что они сейчас делали, было условной молитвой, могу ли я подтвердить, что услышал их просьбы и готов ответить?
— Я услышал вас, — собственный наделённый мистической силой голос удивил меня самого.
Белый Змей, вот уж где эталонный прагматик и скептик, задумчиво почесал подбородок.
— Столько просторов для новых исследований.
На лицах остальных было удивление и... Радость? Удовлетворение? Надежда? И прервавшийся было поток силы вернулся. Вот как это работает. Подхожу к Минато.
— Что вы решили?
К нам подходит Химуро. Мрачный и решительный, но в то же время напуганный. Последнее он, естественно, пытался скрыть всеми силами, но... Сейчас, когда он стал моим последователем, я это знал. Не чувствовал, именно знал.
— Химуро?
— Да, секунду.
Глубокий вдох. Он протягивает руку, пустую. Нервно одёргивает. Сосредотачивается и снова протягивает. На этот раз на ладони лежит коготь. Забираю артефакт. Минато серьёзно на меня посмотрел.
— Мы хотим остановить войну. Предотвратить её.
Киваю:
— Я знаю.
Минато невесело улыбнулся.
— Да, конечно. Если уверен, что сможешь справиться своими силами... Коготь тебе не потребуется. Если же тебе нужна большая сила, большее могущество — не мешкай. Неизвестно, когда мы сможем объяснить массам, для чего нужно тебе поклоняться, и кто ты вообще такой...
— А обманывать людей, превращая тебя в безликого героя, — продолжил за начальника Химуро, — мы не хотим. Когда-нибудь обман вскроется, и кончится это плохо.
— Но синего можешь принести мне, — вклинился Белый Змей, удивительно легко вошедший в компанию республиканцев, как здесь и был.
Люди собирались вокруг нас, вокруг меня. Для них тоже кое-что изменилось. Точка бифуркации. Момент перелома. Просто люди этого не знают, ещё не понимают. Потребуется время, чтобы пришло осознание. История разделится на до и после.
Прикрываю глаза, находя глубоко внутри Астарту. Демонице плохо, она забилась в свою нору, чтобы быть как можно дальше. Знать бы ещё, что с ней делать, как помочь. Или освободить. Ладно, подумаю об этом, когда закончим с этой разборкой. Напрягу республиканцев, пусть копают информацию.
Люди вокруг ещё что-то говорили, и я некоторым даже что-то отвечал. Давал надежду, успокаивал, даже шутил. Оказалось, некоторых из «незнакомых» я всё же мельком знаю, шапочно, успел забыть. Люди говорили о том, как предотвратить войну. Куда именно нужно лететь и с кем говорить, кому ставить ультиматум, прежде чем пускать в ход силовой метод. Спорили, нужно сначала ударить, демонстрируя силу, а уже потом разговаривать, или сначала попробовать поговорить. С морально-этической точки зрения, конечно, сначала говорить, и даже Белый Змей признавал, что сначала бить в морду, а затем разбираться, это не цивилизованно. Все здесь собравшиеся в огромной авантюре под название «республика» участвовали в том числе из-за осознания недостатков и слабостей старой системы. А дипломатия через угрозы, ругань и взаимные претензии, когда уладить спор без крови можно только при наличии стороннего авторитета, это и была старая феодально-родовая система. Опускаться до методов тех, с кем борешься, это... плохо.
В то же время, если подходить рационально, неуязвимым я всё же не был, а давать противнику шанс, зная, что он, во-первых, наверняка этим шансом воспользуется, а во-вторых, даже если не воспользуется, то угрозу на словах не воспримет всерьёз, именно потому, что является представителем старой феодально-родовой системы...
Сошлись на том, что сначала надо говорить. И я был с этим согласен. Сейчас у меня были силы, чтобы закрыться щитом, а из-под него меня не достанут теперь даже охотники на одержимых. Буду доминировать и унижать, пока не осознают, что я реально в состоянии разнести целый город. А для такого придётся забирать силы второго божества.
— Начинаем, — оборвав все разговоры, обратился я к Минато.
Кажется, бывший безликий сам стремился оттянуть этот момент, насколько возможно, и неважно, осознавал он это или нет. Минато кивнул. Мы не прощались и не слушали пожеланий удачи. Рутинное дело, спуститься на дно Нижнего Города. Я там уже бывал.
У безликих стоял переполох. Минато даже несколько забеспокоился, не случилось ли что, прорыв или ещё что-нибудь подобное, но нет. Вышедший к нам мужчина в маске, скрывающей лицо, успокоил.
— Не обращайте внимания, готовимся на случай непредвиденного. — И уже для меня пояснил развёрнуто. — Верхние уровни мы регулярно зачищаем, поэтому там постоянно кто-то есть, отрядов пять, как минимум. Сейчас же требуется всех их вывести на поверхность, заодно подготовиться к возможной попытке прорыва.
Киваю, принимая информацию.
— Две недели назад мы пробовали послать вниз подготовленный отряд, — лица безликого не было видно, но я по голосу ощущал, что он хмур. — Провели ритуал, сделав их искателями. Они не справились. Там внизу сидит что-то сильное и злое, хотя верхние уровни, как я и сказал, почти безопасны.
— Хотели добраться до гробницы? — задал я уточняющий вопрос.
— Скорее до безмолвного, — ответил мужчина.
На месте не сидели, да. Работают люди. А здесь я, такой весь из себя красивый. Но все эти разговоры меня только задерживают. Их потуги, в общем-то, для меня никакого значения не играют. Поэтому, посчитав, что правила приличия соблюдены, ведь я дал безликому высказаться, повернулся к Минато.
— Будьте готовы к разрушению стен.
Член парламента кивнул, оставаясь стоять на месте. Видимо, подготовились заранее, молодцы.
— Скоро вернусь, — бросил я.
И пошёл к спуску.
— Что? Но ритуал? — удивился безликий. — Мы ещё не...
— В нём нет необходимости, — я, не оборачиваясь, помахал рукой. — Просто верьте в меня.
Прогулка по лестнице. Затем ещё одна, и вот я уже в лабиринте изменчивых коридоров. Это не иллюзия, а искривление пространства. Но что такое искривление? Как безмолвный создаёт эти бесконечные лабиринты? Как совмещает несовместимое?
Кладу ладонь на стену перед собой. Я был в гробнице. Я знаю, как выглядит гробница. Толкаю стену. Делаю шаг, зная, что впереди ничего нет. Здесь большой зал, и не нужно всякими иллюзиями морочить мне голову. Стена остаётся неизменной, но я делаю шаг. Делаю ещё один. Третий. Иду уже без остановки, десять, двадцать шагов.
Рука упирается в закрытую створку двери. Нижний Город остаётся за спиной.
Глава 28
Толкая дверь, я уже знал, что боя не будет. Слишком велика разница между моим прошлым посещением подобной гробницы и этим. Безмолвный стоял за пьедесталом, на котором лежало какое-то существо, отсюда я не видел, какое, только тёмную, почти чёрную шерсть. Синий смотрел на меня, выжидающе, но даже намёка на агрессию не было. Это мог быть обман, конечно же, но раз уж я пришёл сюда за ответами на вопросы, то почему бы не начать с разговора.
— Подходи, не стесняйся, — в голосе безмолвного слышалась улыбка. — Вижу, твои бывшие собраться уже успели окрестить тебя богом. Примитивные создания, идут сотни лет, а они ничему не учатся.
Делая шаг за шагом, не торопясь, я приближался к пьедесталу, внимательно следя за синим. Оказавшись рядом, я посмотрел на существо, что лежало на камне. Чёрная шерсть оказалась не шкурой существа, а одеялом, под которым лежала... Медуза? Не та склизкая, что водиться в океанах, а женщина-змея из зем