Олимпия тактично постояла у двери, позволив Тифи ярко выразить свои эмоции и… всё прочее. Только выждав привычную паузу, Олимпия вошла следом. Алексас сидел за столом, заваленном какими-то бумагами. Это были не только бумаги, но для не понимающей тонкостей процесса девушки всё это были какие-то странные документы. И слово «завал» относилось только к их количеству, но не к порядку. Все бумаги были разложены в ровные стопки, в которых просматривался чёткий порядок. И даже присевшая на край стола Тифи нисколько этому не мешала.
— Оли! Рад тебя видеть!
Алексас поднялся и подошёл к волчице, крепко её обняв.
— Есть какие-нибудь новости? — с искренним участием спросил молодой мужчина.
Олимпия в общих чертах пересказала судьбу Като. В конце Алексас хмыкнул:
— Ну… Я сочувствую лоялистам.
— Да брось! — возмутилась Тифи. — Я понимаю, он — крутой парень и всё такое. Но там же целая армия!
Алексас кивнул:
— Всё верно. Только не так уж давно Като штурмом взял один из особняков Боярских. И это только один из инцидентов, где его участие доказано на сто процентов. В лоб в чистом поле на них выходить он, конечно, не будет, но и сидеть не станет.
Оборотень вздохнул и вернулся на своё место.
— Когда вы, — он кивнул Олимпии, — бежали из Эстера, я потянул за ниточки, попытался узнать больше. Рассказы Зака помните? Как Като, ещё не пробудивший дара, мочил всякие отбросы в душевой? Так вот он реально их мочил. А сейчас он не просто одарённый. Он одержимый с почти неограниченными запасами силы и подготовкой безликого…
Дверь открылась, и на пороге возник второй владелец завода.
Серж помрачнел за последние дни. Даже как-то осунулся. Увидев Грохиров, вздохнул.
— Привет всем. Помешаю?
На него тут же набросилась Тифи:
— Как ты можешь нам помешать?! Заходи! Садись! Хочешь чего?
Минакуро был усажен на гостевой диван. Переглянувшись с Алексасом, он отвернулся в сторону.
— Нажраться, — коротко ответил одарённый.
Тифи удивилась, направив Алексасу вопросительный взгляд, но тот неопределённо пожал плечами, и она осторожно предложила:
— Так может… В гостевую комнату? Там и…
Но Минакуро поморщившись отмахнулся:
— Не поможет. Да и я так… Мои брат и сестра заперты в осаждённом форте, — подумав немного, Серж всё же уточнил. — Не прямые, двоюродные. Но мы близки, особенно с Афиной, да и Чарльз мне не чужой человек. А их там целая армия отрезала.
Олимпия, которую пронзила догадка, спросила:
— Форт Ржавый Пик?
Серж кивнул.
— Като сейчас там! — воскликнула Тифи.
Олимпия в своём рассказе упоминала, где именно находится её избранник. Вот только Сержа эта новость ничуть не обрадовала.
— Я знаю. Нам сообщили, — кивнул он.
Грохиры снова переглянулись между собой.
— И… Тебя это… — начал формулировать вопрос Алексас.
Но Серж зло хмыкнул:
— Да, меня это вообще не радует. Потому что Като — предатель, который ушёл именно тогда, когда был больше всего нужен городу! Нам! Ничего не сказав никому из нас! — а затем повернулся к Олимпии. — Кроме тебя. Может быть, ты сможешь нам объяснить?
Повисла пауза. О мотивах ухода Като она не говорила. Алексас и Тифи отлично понимали, почему ушла она, но не Като. Но не успела она что-то решить, как Серж продолжил.
— А заодно было бы неплохо заглянуть в глаза Сони и рассказать ей, почему он ушёл с тобой, а не с ней.
Волчица без труда представила, в каком состоянии может находиться Соня. И не просто так, а старательно, избегала даже вероятности где-то с ней столкнуться.
— Он тебе рассказал? — прямо спросил Серж.
— Да, — кивнула Олимпия.
— Тогда будь добра, — голос Сержа так и сочился желчью, — расскажи нам, что такого важного произошло, что сподвигло его спешно покидать Эстер?
Алексас и Тифи не давили на неё, но и на защиту не встали. Если отказаться говорить сейчас… Её, конечно, не прогонят, но отношения… Отношения будут испорчены.
— Като узнал, к чему его готовили. Зачем эти тренировки, зачем его сделали одержимым. Зачем он был нужен Минакуро и Эстеру, — заговорила Олимпия.
Рассказ не занял много времени. Оли не умела говорить так, как говорил Като. Даже его аргументы в её пересказе не звучали также убедительно. С каждым сказанным словом она видела в глазах друзей всё больше… разочарования. Особенно у Сержа. Тифи ждала какой-то истории, эпичной, невероятной. Реальность показалась ей слишком простой, прозаичной. По Алексасу было сложно понять, что именно показалось ему неправильным. А Серж был зол.
— И это всё? — спросил он, когда Олимпия закончила говорить. — Только и всего? Мальчишка обиделся, что ему не спросив оказали великую честь?
Олимпия нахмурилась:
— Великую честь?
— Именно, — кивнул Серж. — Это честь. Я сам порывался стать Искателем, но оказался недостоин.
— Отдать жизнь… — начала волчица.
— Да, Олимпия! Отдать жизнь! Он не один из нас. Не дворянин и никогда, видимо, не станет. Разве ты не отдала бы жизнь за свою семью? За свой род?
Девушка отвернулась, но возразить ей было нечего. Отдала бы.
— А этот синий? — спросила Тифи. — Он же…
— Нет никакого синего! — рявкнул Серж. — Нет и никогда не было! Его не видел никто, кроме Като!
— А Соня? — спросила оборотень.
Но Серж отрицательно покачал головой:
— Она не уверена в том, что видела его сама. Больше со слов Като. Он обманул нас всех! Вор и бандит с улицы! Случайно стал аристократом и рассчитывал получить с этого максимум выгоды. А когда действительно запахло жареным…
Алексас отрицательно покачал головой:
— Нет, Серж. Не верю. Он, конечно, всякого натворил…
— О да! — зло обрадовался Минакуро. — Натворил он реально всякого! Убийства юстициариев, работа с наёмниками, с бандитами. Нашим оружием, мой друг, он со своей бандой завоёвывал Средний Город. И почти завоевал. И нападение на Боярских — это всё та же война за территорию! Он преступник! Преступник до мозга костей! Думает, как преступник. Живёт, как преступник. И, узнав об оказанной ему чести, сбегает, как преступник. Потому что ему нет дела до других!
Серж вскочил и прошёлся по кабинету.
— Поэтому я не рад, что он там с Чарльзом и Афиной. Ему на них плевать. Все эти недомолвки, весь обман. Он использовал нас!
— А нож? — спросил оборотень.
Серж отмахнулся:
— Всего лишь старый артефакт, про который он наплёл небылиц. Никто из нас воочию не видел действия этого предмета.
— Но он нам помогал! — возразила Тифи.
— Чтобы мы чувствовали себя обязанными! — тут же нашёл объяснение Серж. — Чтобы использовать нас! Манипулировать!
Алексас покачал головой:
— Всё равно это… Слишком…
— Можешь мне не верить, — хмыкнул Минакуро. — Не заставляю. Только при мне больше никаких разговоров об этом предателе! Он бросил нас! Бросил Соню! Бросил Эстер! Именно тогда, когда город в нём нуждался! Для меня он — предатель!
Олимпия молча развернулась и, никого не слушая, ушла. Здесь ей больше нечего делать.
Слова Сержа не переубедили её. Даже не поселили в её голове сомнений. Олимпия всё так же была полностью уверена в Като. Серж кое-чего не понимал. Грохиры чувствовали эмоции. Не всегда чётко, иногда человек испытывал слишком многое, чтобы в мешанине можно было точно что-то разобрать, но они с Като слишком много времени провели вместе.
Като не врал, когда говорил о синем, когда рассказывал о других своих проблемах. Он искренне сопереживал, искренне помогал. Искренне ненавидел. Зверь не мог ошибиться. Только не в этом. Зверь не потерпел бы рядом с собой лжеца. Олимпия готова была ждать. Она дождётся, а он вернётся за ней.
После ухода волчицы в кабинете установилась гнетущая тишина. Серж поморщился и вернулся на диван. Желание напиться стало ещё острее.
— Серж, он не мог врать, — твёрдо произнёс Алексас.
— Я сказал, что не хочу…
— Заткнись и послушай! — рявкнул на него оборотень. — Он говорил при нас троих. Мы не всегда можем определить ложь чужака, но когда дело касается хорошо знакомого человека — обмануть нас очень сложно. Он нам не врал.
— Или искренне верил в то, что нёс, — отмахнулся Серж. — Тогда всё ещё хуже, и мы даже не знаем, кто именно нами манипулирует.
Тифи топнула ногой:
— Да прекрати ты! Он же спас тебя! И Соню он спасал искренне! В Нижний Город за ней полез!
Минакуро кивнул:
— Да, полез. Но может в этом всё и дело?
Намёк был предельно прозрачен.
— Только не говори… — начал было Алексас.
— Нет, я скажу. Он — одержимый. Откуда мы знаем, что он всё ещё он? А если там внутри уже давно за главного совершенно иное существо? Он никогда не жаловался на демона. А одержимым те доставляют массу хлопот! Так может в этом всё дело? Чего ему бояться Нижнего Города, если…
Грохир махнул рукой:
— Замолчи! Не хочу ничего подобного слышать!
Минакуро кивнул:
— Конечно. Признавать, что Олимпия влюбилась в демона, да?
Алексас угрожающе зарычал. Да и у Тифи начали проявляться звериные черты.
— Всё с вами ясно, — хмыкнул Серж и поднялся. — У тебя три дня, чтобы сдать дела. Этот завод больше не нуждается в твоих услугах.
Глава 14
— Демонов ветер, — прошипел десятник, плотнее затягивая ворот.
Этой ночью дежурила рота Маркуса. И, как назло, погода была самая паршивая из всех возможных. С неба падали мелкие ледяные капли, дул промозглый противный ветер, ещё и нагоняющий смрад от лежавших внизу мертвецов. И будто этого было мало, в лагере лоялистов всю ночь царило какое-то оживление. С форта были видны только мелькавшие туда-сюда огоньки, но спокойнее от этого не становилось. Хейс запретил зажигать факелы на башнях и воротах, чтобы глаз не привыкал к свету и лучше видел в темноте, и дежурившие солдаты всю стражу всматривались во тьму.
Хорошо хоть под воротами стояла прогретая палатка, можно было обсушиться и посидеть в тепле. Да и, чего таить, неожиданный банный день поднял всем настроение. Одержимый расстарался, наколдовал воды, а затем ещё и дополнительное помещение соорудил из камня на другой стороне от донжона, где можно было обустроить какую-никакую помывочную. Жаль только, что такие каменные стены были хрупкими. На вопрос десятника, нельзя ли и укреплений дополнительных так наколдовать, Маркус не без сожаления ответил, что такая стена посыплется от первого же попавшего в неё снаряда, и даже толщина не спасёт. Проблему могло бы решить заклинание укрепления, но ни одержимый, ни остальные одарённые форта им не владели. Като обещал подумать над этим, но сразу предупредил, чтобы больших надежд не питали.