Радар показывает всё новых и новых оргалидов, а я только рад!
— Идите сюда, суки!! — Кричу и рублю от души, встречая атаку.
Сверху налетает очередная тварь, вцепляясь в корпус. Сшибает с ног, катимся по траве и звенящему мусору!! Так в кабине недолго и потеряться! Но спасает хороший обзор. В борьбе отшвыриваю визжащую гадину, механические кисти помогают лучше всяких клинков! Попутно рублю ещё одну помельче. Под ногами хрустит и лопается. В ушах звон уже не прекращается, а во рту солоно. Панель повреждений горит точками. Твою дивизию, крыло сломано.
Но это не мешает драться, и я кромсаю гадин, раскидывая направо и налево, периодически взлетая, но уже не в точном направлении, куда нужно, из–за поломанного крыла. Да мне и этого оказывается достаточно, чтобы вырываться из окружения и наблюдать творящий хаос со стороны.
Дёрн разбросан, кровь и куски тварей повсюду. Дым поднимается, шипит трава. Теперь монстры врываются в поле зрение из тумана крайне неожиданно! Пронзаю брюха, поддаю в турбины! Шевелюсь! Ибо застынь на месте — равносильно поражению!
Агни своим примером показала, как справляться быстро и без лишних действий. Я к этому стремлюсь. Но пока только привык к встряскам, да и в целом к машине.
Всё бы хорошо. Но в какой–то момент начинаю понимать, что могу здесь и остаться. Повреждений всё больше. Вот уже второй клинок отлетел на правой руке. А оргалиды не кончаются. Помимо «птиц» и «пауков» врываются на поле боя огромные «многоножки» и небесные твари уже не с двумя, а с четырьмя лапами!
И пока спасает то, что нет Синего.
Если вначале драки жаждал с ним встречи, то теперь опасаюсь.
Начинаю уставать, пытаюсь устраивать себе передышки, отступая и выходя кратковременно из боя. Пальцы немеют на рукоятях, стопы поднывают. Мышцы устали.
Ражу очередную крупную тварь, блокирую выпад другой, и третий клинок с треском улетает!
К чёрту! Сжимая механические кисти в кулаки, перехожу на бокс! Глушу монстров ударами по мордам! Раз–два, раз–два–три! Бум, бум, хлоп! Здоровенный «ворон» ушёл в нокдаун. Добиваю лежачего. Прыгаю по крыльям, которые смачно хрустят.
Со скрежетом стряхиваю с корпуса руками всякую дрянь, мешающую обзору. Ибо снаружи периодически налипает то трава, то куски земли или целые шматки дёрна, стекают струи розовой жижи, в которой мех уже искупался весь.
Наконец, на радаре просвет. Сигналов всё меньше, а твари слабее.
И всё же доламываю четвёртый клинок о броню «многоножки». Даю тяги для прыжка и с хлопком лишаюсь второй турбины, куда вздумала сунуть лапы мелкая юркая тварь.
Подбираю отломанный кусок клинка, как саблю и рублюсь дальше, как дядька Азаров учил.
— Ко мне, гады! Всех угощу!! На! Морда!!
Всё… добегают последние, мелкие паучки. Давлю, получая в ответ лишь мерзкий писк. Вокруг дымит от плавящихся осколков органического льда. А я стою в боевой стойке, готовый встретить ещё. С брони испаряется розовая кровь. Дымлюсь, как будто из горящей избы мехар вышел. Сердце выпрыгивает из груди, звучное дыхание заполоняет собой кабину. По стенкам её внутри тонкими струйками стекает влага. Похоже, даже обдув не справился…
Зато справился я.
Успокоив немного сердце и выровняв дыхание, затаился и жду, не отрываю взгляда от радара.
Дым рассеивается.
Скрипит лёд, некоторые твари ещё живы, шипят, захлёбываются в крови и кашляют, но эти жалкие потуги, агония… так смешны.
Вы все трупы.
Спустя час и трупов не осталось. Одни выпарились быстрее, другие бурлили и скворчали, испаряя до упора. От запаха гари и кислой вони не знал, куда и деться.
Но оно стоило того, я своего дождался. На выжженной земле показались голубые кристаллы, усеявшие поле брани.
Впервые так восторжествовал, едва не подпрыгнув от радости в кабине.
Агни, у меня всё получится, обещаю.
Глава 6Моя первая добыча
Как оказалось, кисти Медведю выращены не только, чтобы вентиль крутить заслона пещеры и морды оргалидам бить да пасти рвать. Очень удобно сердца поверженных тварей собирать.
Минут сорок в одну кучу трофеи складываю. Кристаллы удлинённые, где один, где несколько срощено, размерами от мелкой морковки до крупного огурца.
Затаив дыхание, решаюсь вылезти и добычу в вещь–мешок собрать уже руками. Ожидал, что обожгут, тряпку приготовил, обошлось.
В мешок всё закидываю со звоном, что по сердцу ножом, ведь страшно! Если паук какой вылезет сейчас, мне кирдык. Пока я без брони любой даже самый мелкий гадёныш меня прикончить может. Нужно снаружи карман придумать или ящик какой нарастить. А то совсем не дело так рисковать.
Никто не напал из засады, повезло. На Медведя со стороны взглянул. Вот же потрепало его. До меха Суслова ещё не дотягивает, но есть к чему стремиться. Я и сам чувствую себя, будто поле целое плугом пропахал.
В кабину взбираюсь, холка дыбом, и в одном месте зудит! А ещё, как назло, руки вдруг ватные стали. С первого раза, да ещё и с тяжёлым вещь–мешком не влез. Пришлось сперва поклажу закидывать, подтягиваться, кряхтя, а следом изворачиваться в кабине.
Закрылись крышки плотно, и я выдохнул с облегчением.
Первым делом занялся аккуратным и неспешным восстановлением крыльев, сосредоточившись на свете эрения в кольце. Что бы там Фёдор не говорил по поводу первородных металлов, не дающих погасить частицу, рисковать нельзя.
Собрался вылетать обратно, но тут на душе задавило. А вдруг в форте остались живые? Это же укрепление, где и подвал есть, в котором можно забаррикадироваться.
Полетел на возвышенность к оплоту наших колониальных войск. Да каких там… мы японцев от оргалидов охраняли. Жили эти себе и жили.
Километров семь преодолел над лесом и полями, следя за радаром. И ахнул, когда сигнальная точка вдруг возникла прямо передо мной!
Неужели монстры умеют скрываться от радара? Или он реагирует только на движение? Похоже на то.
Метров двести до стен не долетел! Из форда гигантская страшная ряха высунулась!! Морда метров пять шириной, смахивающая на лягушачью. Глаз под сотню от уха до уха. В рот карета легко заедет. Шкура синевой блестит!!
Следом за мордой лапища с перепонками вылезла, сверху кладку каменную накрывая. Затрещала под весом стена. Посыпался камень с ледышками.
У меня волосы дыбом, торможу реверсом с испуга! В сторону ухожу, облетая укрепления.
Тварь за мной морду поворачивает, пасть разевая. Заверещала мощно, аж всё тело завибрировало. Хвост поднялся плоский, как плавник, извернулся змеёй, хлестнув, словно кнутом, и полетели в меня ледяные снаряды прямо из него! Шрапнель забарабанила по броне, замигала бледно панель повреждений! Особенно крыльям досталось, но целостность их не нарушилась к счастью.
Первая волна выброса половиной в меня вошла практически в упор, остальное мимо.
Не думал, что какие–то осколки такой ущерб боевому роботу нанесут. Вот, зараза.
Тварь снова хвостом машет уже вдогонку! Осознавая степень риска лишиться возможности лететь, резко увожу мехара, улепётывая из сектора обстрела. Благодаря чему лишь несколько шипов из всего залпа цепляет броню. Справа из глубины острова наперерез новые «птицы» летят! Три, шесть, десять точек. Но драться уже нет сил, поэтому ложусь на курс в сторону материка и поддаю тяги на максимум.
До новых встреч, твари паршивые, я ещё вернусь!
Похоже, у Синего в форте логово.
За мной пытаются угнаться. Но быстро пропадают с радара.
525 километров до Владивостока. Бухта Рудная
20 июля 1905 года по старому календарю. Четверг.
17:37 по местному времени.
До своего Поместья я не долетел и подавно. Не сказать, что прямо сильно заплутал, но растерялся. А с учётом того, что в глазах стало темнеть, когда берег вроде как наш, наконец, показался, пришлось торопиться на посадку.
Обратный перелёт через Японское море оказался труднее, мехар шёл в полтора раза медленнее, допивая меня жадно.
Приземлился у леса меж двух холмов, примерно в полукилометре от невысокого побережья. Ещё на подлёте приметил неподалёку небольшое селение у берега реки, разрезающей бухту надвое.
Усадив мехара, выполз из него, как из горящей избы, и уже по привычке развалился спиной на траве. Но долго прохлаждаться не дали.
Вскоре из леса донеслось ржание и приближающийся топот копыт.
Поднявшись тяжело, поспешно закрыл кабину, которую без кольца с эрением теперь никто вскрыть не сможет.
Два всадника в крестьянской одежде с ружьями за спинами примчали. Дед с бородой огромной и парень щуплый, которому на вид я бы лет шестнадцать дал.
У меня на всякий случай револьвер в кобуре на поясе, но за оружие даже хвататься не стал. Свои ведь.
На подходе местные спешились, проявляя вежливость. Старший, с трудом оторвав ошарашенный взгляд от бардового исполина, проговорил беспокойно:
— Господь с тобой, барин. Я старший экспедиции, комендант поселения Рудного при Шестом сибирском казачьем полку Олег Водоносов, а это мой внук Семён. Когда нелюдей ждать прикажешь?
Несколько секунд думаю, что ответить. Смотрят прямо в рот, как на вестника смерти. А что? Так и есть. Где мехар, там и монстры. А значит, жертв не избежать.
Лошади у обоих забеспокоились, заметив Медведя, пятиться стали, дёргая и всадников, держащих их за уздцы.
— Здравствуйте, люди добрые, — отвечаю дружелюбно. — В связи с тайной государственной представиться не могу. Но поспешу дать «отбой», беспокоиться не о чем. Оргалидов по близости не видел. Сам с Японии прибыл, передышка мне нужна.
— Вот оно как, ну слава Богу, — расслабился сразу Олег. — Дальнегорск в тридцати километрах на запад, дорога одна, не спутать. Нам полдня скакать, а ты барин, быстро долетишь.
— А здесь передохнуть нельзя? — Интересуюсь.
— Там городок хороший, условия для гвардейца лучшие в округе. А тут пять лачуг да три семьи крестьянские. Сторожим бухту, маяк строить собираемся. На пристань заримся ещё, но работяг не много. Одни бабы. И те сварливые.