Касание.
Вроде те же ощущения поначалу… Запускается реактор, оживает Медведь. Обзор открывается круговой. Но тут что–то с гулом нарастает, словно летит издалека! Новый вдох и не чувствую, что вдохнул! Воздуха нет в груди, через нос проходит свежесть, а дальше… лёгкие всё вдыхают и вдыхают, словно они огромны и не могут так быстро наполниться. Нет спазма от отсутствия процесса дыхания и волнение уходит на второй план. Не уловил в какой момент это случилось, но теперь меня несёт через черноту к тому облаку со звёздами. И вот он долгожданный позыв в груди! Пробуждение. Звучный вдох.
Я в мехаре. Строчки бегут на призрачной панели. Секунда прошла. Нет, что–то не то. Всё меньших размеров, всё будто внизу. А я… я выше.
И тела нет, Медведь — моё тело!! Страх вгрызается в грудь живым инеем. Я чувствую, как мурашки бегут по незримому телу. Но это всё, словно у меня внутри. Маленький человечек во мне страшится. А я… двигаю могучими руками, которые вижу, как свои собственные, делаю шаг металлической ногой, как своей. Я вижу пещеру и каменный пол глазами мехара, и одновременно перед бесплотными глазами все панельки, какие пожелаю. Радар, схема повреждения, линза… Стоит только помыслить.
Хочу увидеть, что позади, и пожалуйста: вторым слоем тот самый вид через полупрозрачные очертания.
Желаю расправить крылья и слышу, как шелестит за спиной.
Жажду сжать кулак и раздаётся металлический треск от сжатого механического кулака.
Я и Медведь стали единым целым!!
Перехватывает внутри до мысленной трясучки. Теперь я понял. Агни, моя милая Агни… ах вот как ты видела всё, как ощущала.
Так ведь и сказала, перед тем, как прогнать.
Мы больше не единое целое.
Потерпи, будь сильной. Как ты умеешь.
Сердце долбит, будто оно огромно, сотрясает мою броню и будоражит нутро. Бум, бум, бум.
Это грандиозное ощущение мощи, это звериное осязание всего вокруг.
Сколько же сил. Чую, как мурашки бегут по коже, а магия греет мои жилы. Чую как поскрипывает броня и рокочет второе сердце. Конечности начинает постреливать, тело просит движения, а душа жаждет войны.
Но не сегодня, Медведь. Не в эту ночь.
Но обещаю, мы ещё повоюем, слившись в единое целое.
Нужно проверить самое важное. И будто вторым собой, я с усилием мысленным снимаю руки с рукоятей, прерывая физическую связь.
Резкая смена картинки. Теперь я в непроницаемой кабине, словно в тюрьме, ничтожный и слабый червячок. Но всё ещё чувствую рокот и мощь. Открываю крышку, выхожу, но как только касаюсь ногами земли, силы покидают меня, и я валюсь на колени. Следом рвотные позывы, которые не могу остановить.
Меня выворачивает.
И тут же подлетает Фёдор с кружкой воды. Мне кажется, что он знал.
Знал, что так будет.
Какие мне выкрутасы, что делала она? И близко не суметь. Я жалок.
— Выпей, первый раз всегда так, — раздаётся заботливое.
— Откуда ты знаешь? — Спрашиваю, продолжая отплёвываться.
— Твой отец тоже хотел Медведя освоить, так же получал вначале.
— У него же было четыре частицы? — Спрашиваю и хлебаю воды.
Молчит Фёдор. Не хочет говорить об этом…
Голова кружится, в затылке давит, как с похмелья. Куда я в таком состоянии собрался⁈
Чуть оклемался, поднялся на ноги не без помощи. Силы возвращаются. Но не так, как хотелось бы.
— Андрей?
— Да всё нормально, — отвечаю сварливо, понимая всё же, что поторопился.
— Отныне, покуда не снимешь колец Медведь в твоей власти. Позови его, — заявил Фёдор, отступая от меня подальше.
— Как? — Ахнул, чуя, как в груди снова задолбило бешено.
— Мыслями… мыслями, Андрюша.
Владивосток. Воздушное пространство.
24 июля 1905 года по старому календарю. Понедельник.
2:49 по местному времени.
На радаре две точки стремительно сближаются к центру. Один мехар летит на сближение со стороны Амурского залива, второй с южной части города спешит. Но ощущая полёт во мраке в новом качестве, мне до невыносимого не хочется расставаться с Медведем. Одно дело в кабине вкушать полёт и совсем другое чувствовать бронёй, словно кожей, встречные потоки и видеть уже, как будто ты сам паришь, осязая свободу.
И тем не менее, мне приходится спускаться за несколько улиц до училища, пользуясь тем, что ещё во время нападения всё вокруг разорили оргалиды. И жилых домов вроде как нет.
В заброшенном частично погоревшем квартале, где нет оборонительных позиций, спрятать мехара во тьме не сложно.
Приземлившись в руинах небольшого особняка, я вылез из меха живенько, снова ощутив слабость. Но на этот раз удержался на ногах и перетерпел позывы. Страх быть пойманным погнал меня прочь сразу же. От ожидания, что два гвардейца вот–вот нагрянут взыграл адреналин в крови.
Собрался с духом, нацепил кожаные перчатки, чтобы кольца не светились. В карман убирать их нельзя, иначе связь прервётся. Проверил сумку с кусачками, кобуру с револьвером.
Двинулся ускоренным шагом по тротуару, не убранному от мусора, стараясь не сильно шуметь. Метров семьдесят преодолел и завернул за дом. А затем позвал мысленно Медведя, как научился делать это в пещере. С той лишь разницей, что там между нами было метров десять от силы. И сейчас я даже усомнился, ибо ничего не происходит от моих потуг. Пока через секунд пять не затрещали деревяшки, не посыпался шифер, не завопил истошно какой–то мужик, драпанув через улицу вместе с тявкающей собакой. А это всего–навсего пошёл исполин напрямик! И шума сразу наделал, и бездомного спугнул.
Мда, додумался я ещё цепь на руку Медведя намотать, и она ещё гремит до кучи.
Смекнув, что нужно по прямой его звать, чтоб путь между нами без препятствий был, двинул по пустынной улице, подзывая его за собой каждые десять–пятнадцать метров, как собачонку. Идёт Медведь послушно. Шагает, ломая тротуар под своим весом. В небо смотрю, вслушиваюсь.
Вскоре впереди уже огни видны. И стены училища заветные, где военный госпиталь размещался, насколько мне известно. Может, одна из уцелевших казарм под размещение гарнизона казаков осталась, не уверен.
В проулок машину завожу, под тень дерева уцелевшего. Представляю, как сажаю его, будучи внутри кабины. И исполин послушно усаживается, ветками треща! Ствол дерева заскрипел противно.
Мехар чужой надо мной низко пронёсся!! Аж сердце ухнуло! Он пошёл в сторону моей посадки, а я затаился, готовый рвануть в любую секунду к Медведю. Следом и второй стал приближаться уже с другой стороны, судя по звуку в небе. И по нему же стало ясно, что приземлились в нескольких улицах.
Но повозились они там не долго, взмыли вновь и разлетелись в разные стороны. Стали круги наворачивать, увеличивая с каждым витком радиус.
Чуть подождав, пока звук турбин не удалился достаточно далеко, двинул к так и не заделанной стене между казарм. Пролез свободно, слева метрах в сорока курилка, где как раз часовой с винтовкой за спиной дымит, судя по силуэту и огоньку.
С освещением беда, из всех столбов с электрическими лампами только два исправны. Плац заветный весь во тьме. Силуэт памятника виден. А я уж засомневался, могли и убрать. Но нет! Стоит мехар Суслова, стоит миленький.
Вот его–то я и собрался угнать!
Поспешил к нему на полусогнутых по дорожке из тени и мрака. Скрипнул под подошвой сапог щебень уже на повороте к памятнику, чуть не прокололся! Замер даже в ожидании реакции. Так случилось, что второго часового увидел, тот с другой стороны плаца, у места, где трибуна была, стоит ко мне боком и смотрит в сторону главных ворот, где света побольше.
Хотя что им? За мелкими шумами люди, стоит ли их бояться? Воров да мародёров, если только.
К меху подкрался. И убедился вскоре: зацементировали ноги обратно. Так просто не вырвать. Но я приступаю к делу.
Навесной замок на крышке кабины тряпкой обмотал, кусачками примерился. Затаив дыхание надавил! Щёлкнуло! Звякнуло глухо, на брусчатке уже тряпка раскрылась, выпуская замок.
Часовой с места трибуны повернулся в мою сторону и начал движение!
Твою дивизию!
Бросился кабину открывать, а сверху снова стали летать! Мехар со стороны ворот приземлился! Часовой к нему и пошёл, потеряв к моей возне интерес.
Выдохнув с облегчением, я открыл крышку под шумок и вовнутрь влез. Устроившись поудобнее, поёжился. Как же здесь всё запущено! Снял перчатки и ухватился за ручки!
Сознание тут же понесло куда–то в звёздное облако, но я со злостью вырвался в реальность, больше не впечатляясь этим процессом так сильно. И всё же слияние случилось! Ощутив себя огромным и мощным, но сильно покалеченным, я взбодрился. Но дезориентировался малость из–за внутренних ощущений. Тупая боль пошла по всему телу, а за ней и зуд по коже, сводящий едва ли не с ума.
Нутром ощутил, как из меня жадно потянуло магию, на глазах стали зарастать крылья, у турбины одной сопла начали выпрямляться, лезвия расти!! Я уж о кабине не говорю, все трещины сгладились. При этом зазвенел металл так громко, что, похоже, кого–то я точно должен был разбудить!
В уши ворвался эфир со встревоженными переговорами гвардейцев. Похоже, они не понимают вообще, что происходит. Но скоро поймут…
Спохватился и пошевелил ногами, дабы высвободиться. Затрещала кладка! Убрал руки с ручек, прерывая контакт. И вовремя! Ибо несколько частиц эрения на первом кольце стали стремительно гаснуть.
Отдышавшись, снова взялся за управление. Всего–то нужно его к Медведю довести, обвязать целью, зацепить да погоним! У моего меха тяги в четыре турбины на двоих хватит. В залив нырнём, и ищи–свищи ветра в поле!
Увидел на вспыхнувшем радаре целых три точки поблизости и встрепенулся! Двое ещё рыщут по улицам в поисках приземлившегося мехара, которого они распознали. А вот третий…
Мехар, который приземлился у главного КПП училища и отвлёк на себя часового, возник около меня, преграждая путь к цели.
— Алёша? Это ты? — Раздался встревоженный голос Максима Чернышова из кабины.