— Как можно князь? — Возмутился дедуля. — Я ж за тебя переживаю.
— А ты не переживай. Если что случится со мной, Машеньке твоей дом с участком перепишу. Или сам перепишешь, претензий не будет. У тебя доверенность моя и рубли.
— Что ты барин!
— Всё, не мешай, пора! — Воскликнул, когда стал доноситься шум паровоза. — И помни, Степаныч, в поместье ни ногой, пока я не вернусь! Это приказ!
— Будет исполнено, ваше высочество! — Отчеканил глава села и уточнил. — И даже Машеньке нельзя?
— И даже Машеньке, — ответил строго.
Огибая дальний мыс, поезд показался! И начал приближаться стремительно. Загудело из трубы, когда я чуть вперёд подался. Вижу, что платформы эшелонов уже пусты, похоже, по пути всё сгрузили. А вот с грузовыми вагонами непонятно. Но меня и платформа устроит, как–нибудь доеду.
Пронёсся паровоз вдоль перрона, тянет за собой состав. Под дождь и перестуки двинулся на сближение. Очень удобно, что платформы не так высоко над перроном, можно уцепиться и запрыгнуть. Первые три пропустил, к четвёртой только приноровился.
А на пятой, на тюках и на чём попало целый взвод казаков вооружённых сидит, на меня смотрит с интересом!
Чуть отошёл. Помахал им с досады. Подняли руки в приветствии два мужичка в ответ.
Так, с платформами не вышло. Далее вагоны грузовые понеслись мимо уже более стремительно. Всё наглухо закрыто. Но уцепиться сбоку можно. Однако меня смущают казаки, некоторые из которых продолжаю пялиться на меня.
— Одумайся, князь! — Взвыл глава села.
Последние два вагона — пассажирские, и вскоре они тоже проносятся. А за ними и утихает шум поезда.
Как раз в этот же момент платформа с казаками скрывается из виду, потому что железная дорога уводит поезд в сторону от набережной. Чем и пользуюсь, спрыгнув на пути!
Рванул за поездом по шпалам, набирая скорость. После мехара ноги два дня отдыхали, поэтому несусь, как дикий конь. Догнал метров через сто, за ручки по обе стороны от двери ухватился и на ступеньку заскочил.
Всё. Я на поезде. И через два часа он будет в Иркутске.
Полдела сделано. Осталось в вагон попасть и в своё купе запрыгнуть. Дверь наглухо закрыта, снаружи ручка снята, дёрнуть не за что. Попытался вломиться, поддав плечом. Не поддаётся.
Была не была! Полез сбоку, прощупывая, куда уцепиться. За реечку крыши взялся, а ногами на небольшой выступ встал, чисто символический, да ещё и скользкий от воды. Переступил дальше, затаив дыхание, полез. Ветер треплет волосы и одежду, как бы не сдуло. Дождь ещё вдобавок хлещет.
Половину вагона прошёл, когда поезд стал направо заворачивать, платформу с казаками ко мне повернув. Замер, жду! Авось не заметят. Вскоре состав снова прямо пошёл, и я дальше двинул, не забывая и о тех, кто на меня через окна смотреть может. Вот только что я сделаю?
Миную первый вагон! За поручень перехватываюсь, ногами на ступень встаю, отдыхаю. Между вагонами протиснуться можно, что и делаю. Дверь за ручку во второй вагон дёргаю. Открывается!
Вхожу и сразу на мужчину натыкаюсь, который тогда на меня смотрел подозрительно! Стоит в проходе в распахнутой рубахе и в окно дымит. Волосы засаленные, весь помятый.
Взглядом в меня перепуганным стреляет. А я мимо прохожу, его потеснив, как ни в чём не бывало. Вот только мокрый я и холодный с улицы. Тут всё и так понятно.
Дверь в купе своё за ручку дёргаю, закрыто. Помню, что закрывал. Но у проводника есть же ключ. Топаю к нему, стучусь и открываю.
Застал жующим тягучее сало с сухарями. На меня взглянул обыденно, секунды три соображал. А затем как подпрыгнет:
— Ты ж в Хабаровске сошёл!
— Не гони, купе моё открывай, — заявил строго.
— Так это барин… занято оно уже, — замялся.
— Кем это занято? У меня билет на все четыре места до Иркутска. Подсадил кого на халтуру? А ну пошли.
Взял его за шкирку и потащил.
А там уже и так дверь открылась. Один казак в расстёгнутом кителе высунулся явно пьяный. Судя по пагонам целый штабс–капитан.
— Так, всё занимайся, дальше я сам, — отправляю кондуктора обратно.
— Тебе чего, барин? — Поинтересовался казак нагло, когда я приблизился.
Заглянув и насчитав ещё троих офицеров в такой же кондиции, говорю дружелюбно:
— Обознался, братцы. Вагон перепутал.
— А ну бывает, — сразу расслабились. — А давай–ка ты, барин, заходи. В тесноте, да не в обиде. Самогоночки нальём да салом угостим. Два часа ещё ехать, расскажешь, какими судьбами.
Предложение принял, но не чтоб самому что–то рассказать. А их послушать.
Но вроде не искал меня никто. Самогонки пришлось всё–таки выпить. Четверо против одного. Уважил, коль зашёл.
Главное, что выходить буду из своего купе.
А тем временем столица Империи всё ближе.
Глава 12Добро пожаловать в столицу Империи!
Иркутск. Железнодорожный вокзал «Восточный».
31 июля 1905 года по старому календарю. Понедельник.
11:50 по местному времени.
Летняя солнечная погода с редкими облачками на небе. Поезд замедляется, прибывая на конечную станцию под массивный вокзальный навес.
Ещё когда подъезжали, я восхитился архитектурой быстро надвигающегося города. Много крупных, монументальных домов до пяти этажей. Вдалеке виднеются дворцы один другого выше и краше. А совсем близко чистые улочки, аллеи с посадками ровных деревьев. Много людей, карет и даже автомобилей!
Я, солидарный с казаками, так рот и раскрыл, прилипнув к окну, как дикарь. Продолжив пялиться даже когда поезд остановился. Но весь восторг вместе с хмелем, как рукой сняло, когда на перроне показалась целая толпа полицейских, подошедших к нашим двум вагонам!
Казаки встрепенулись, распрощались и рванули из купе. Под возмущениями пассажиров в проходе, стали продираться в сторону второго вагона.
То ли им не положено внутри ехать, то ли они вообще зайцами. Уже не важно. Сомнения возникли у меня на счёт благополучия собственной миссии. Полиция стала фильтровать каждого пассажира на выходе.
До последнего сомневался, может, стоит, выйти, как вошёл. Но вот я уже схожу на перрон и подаю документы проверяющему офицеру.
— Вам следует заменить паспортную книжку, господин Сабуров, — говорит вызывающе полицейский, продолжая внимательно изучать документы. — Ваша устарела. Хм, Владивосток. Какова цель посещения столицы?
— Командировка, я поручик с Шестого хабаровского гусарского полка, дислоцированного ныне во Владивостоке. Вот командировочный с печатью.
— Так, а где ваш багаж, вы же едете с самого Владивостока? — Подключился второй офицер ещё с более наглым лицом.
— Господа полицейские, сколько вы ещё будете мурыжить князя⁈ — Воскликнул подскочивший к нам мужчина в светлом костюме. Таком блестящем и идеально выглаженном, что я подивился.
А ещё этот обворожительный голос, как у артиста, какому сразу во всё сказанное веришь.
Сам невысокий, темноволосый, на вид крепкий, лет тридцать ему. Короткая аккуратная стрижка выглядывает из–под шляпы цилиндрической, глазами зелёными прямо в душу смотрит, как обычно попрошайки голодные делают. И это придаёт ему особого обаяния в сочетании с безупречным образом.
— Какого князя⁇ — Возмутился полицейский с моей паспортной книжкой в руках.
— А вы, собственно, кто? — Подхватил второй, накатывая на незнакомца.
— Татищев Сергей Семёнович, частный сыск, — представился мужчина с улыбкой ослепительно белозубой. — А это Сабуров Андрей Константинович, помимо гусарского чина ещё и князь приморский. По заверениям небесного гвардейца подполковника Зотова, поручителя и друга, наш князь скромный и воспитанный. Титулом не кичится. Приходится вот мне.
— Батюшки, — ахнули полицейские, расступаясь.
— А по одёже и не скажешь, ваше высочество, — добавил офицер, возвращая паспортную книжку. — Примите извинения за неудобства, обознались. Хорошего пребывания в столице, Андрей Константинович!
Покивал всем отступающим служивым, как дурак, подозревая, что где–то всё же сарказм проскочил в этой быстрой полемике.
Татищев в упор подошёл, сияя. Ещё раз представился, я в ответ.
И понял, что начало пошло не по плану. Подполковник инструктировал, что встретит его человек и повезёт к детективу. А детектив, похоже, решил не ждать восьми вечера. Пожаловал сам. К чему бы это?
Пожали друг другу руки.
— У вас сильная хватка, сударь, — похвалил сыщик, скривившись даже. — Прошу за мной.
Заметил, как он мельком посмотрел на мою руку. А может и на сапоги.
Двинул за ним без вопросов, стараясь не зевать. Хотя очень трудно это сделать! На нашем перроне людей мало, казачий взвод сопровождения уже умотал. А вот по соседним площадкам целые толпы ходят, кто с поездов, кто на поезда. Здание вокзала огромнейшее, я и не думал, что умеют так строить! Одни только колонны белоснежные метров десять в высоту. Сверху над входной аркой герб Империи золотой барельефом выполнен с человеческий рост. Варежку всё же раскрыл. Но Сергей Семёнович тут же о себе напомнил, поторопив в здание.
Внутри, как на рынке, только вместо торговых лавок билетные кассы, да скамеек тьма. Циферблат часов огромный наверху, с другой стороны второй и третий этажи с внутренними балконами. Киосков с сувенирами понатыкано, где толпятся люди странно и пёстро одетые.
— Иностранцев понаехало этим летом очень много, — комментирует сыщик. — Но и к лучшему, полицейских отвлекают. А вы, князь, совсем без багажа? Да и костюм на вас никуда не годится. Из моды лет сорок как вышел.
— Посоветуйте где приобрести и подскажите, что в моде, я куплю, — отвечаю спокойно.
— Вот это другой разговор, — похвалил, выводя к выходу на улицу. — И в цирюльню сходить нужно. Иначе полиция будет тормозить вас на каждом шагу. А это нам совершенно ни к чему.
— Схожу и в цирюльню, — отвечаю неуверенно, вылавливая неоднозначные взгляды встречных прохожих дам и господ.
Мда. Мода в столице совершенно иная, нежели у нас. Здесь костюмы с галстуками мужчины носят. Женщины же по–всякому изгаляются.