Нет, такая язва в семейной вечности мне не нужна. Нужно найти способ переиграть выбор, только одно «но»: кто еще захочет отдать за меня изумрудные шахты? И все же, пока есть время, есть и возможность выбора!
Арэнк не ответил. По-моему, он торопился домой или вообще не привык баловать дам светской беседой. На миг замер у дворца, как будто определялся с террасой для посадки. Наверное, шум крыльев известил обитателей дворца, что их эрат вернулся домой. Началось движение: зажглись огоньки-светлячки, зашевелились тени, послышались шаги и стук дверей. Охрана не приземлилась, а полетела дальше. Навстречу нам на площадку вышли красивые беловолосые леары, мужчина и женщина. Ан нет, с серыми отметинами. Скорее всего, близкие родственники, вполне возможно, родители. Особенно похож мужчина, лицом почти копия Йелли. Или наоборот. Возраст леаров по внешности определить практически невозможно.
Супружеская пара, если судить по идентичным кристальным браслетам на руках, молча вытаращилась на меня, я – на них, отмечая красивый серебристый наряд на женщине. Ее сложную прическу: густые белые волосы с серыми прядками собраны наверху несколькими «иглами», кончики которых украшены неприлично большими изумрудами. Впрочем, на поясе и манжетах шаровар тоже мерцают зеленые камешки, даже ленточки на сандалиях в тон украшениям. Утонченная, нереальной красоты женщина. Как и мужчина рядом с ней в белой рубашке и штанах, таких, как на Лане и Одэко. И седина – признак силы – бобра, то есть леара, не портит, наоборот, подчеркивает природную безупречность черт и совершенство.
Вместо того чтобы представить нас друг другу, Арэнк, едва у наших ног улеглась легкая снежная поземка, резко обратился к красавице:
– Мама, ты приготовила наряд для шардиса? Надо быстро переодеть Кайю, до заката слишком мало времени, поторопись!
– Что такое шардис и зачем нам торопиться? – насторожилась я.
– Йелли, что происходит, из какого рода эта леара? – напряженно спросил мужчина.
Как я сразу и подумала, это отец, раз рядом с ним мать.
– Шардис? – изумилась красавица. – Сейчас? Ты шутишь?
– Мне тоже так кажется! – поддержала я маму Арэнка. – У меня был слишком тяжелый, длинный день, чтобы на ночь глядя участвовать в чем-то еще…
Меня проигнорировали, уже привычно как-то, подняв во мне яростную волну раздражения, к сожалению, абсолютно бессмысленную в данных обстоятельствах. Сын так посмотрел на родителей, что оба вздрогнули, но продолжали подозрительно и хмуро разглядывать меня. Ах да, платиновую и бескрылую – крылья еще во дворце, сразу после сделки, спрятала.
– Поторопись, мама! – в глухом голосе Йелли крошился лед, потом он приказал мне: – Выпусти крылья!
Сжав зубы, я с трудом поборола желание тоже игнорировать жениха, но, глядя на недоумевающих, взволнованных и расстроенных родителей, сделала, как велел их сын. В следующую секунду глаза у супружеской пары, увидевшей мои белоснежные крылья, алчно заблестели.
– Но она же… – Леаров в крапинку тоже мой натуральный платиновый цвет волос не устраивает.
– Я же сказал, нет времени! – в голосе Йелли уже не лед крошился – металл.
Ничего пояснять жених не стал, вновь бесцеремонно надо мной пощелкал пальцами, собирая снежинки. Шумно расправил крылья, пряча нас от нечаянных взглядов, и впервые взял меня за руку. Все-таки я не ошиблась! Стоило нашим рукам соприкоснуться, вокруг них появилось то самое сияющее золотистое облако, оно росло, а в месте соприкосновения словно пожар разгорался. Через несколько мгновений Йелли отдернул руку и отодвинулся от меня, но и этого родителям хватило убедиться в чем-то важном. Нет, из ряда вон, потому что они перевели на него потрясенно-радостные взгляды.
– Я подготовлю храм, – ринулся папа прочь с террасы.
– Зачем нам храм? – напряженно спросила я под впечатлением от золотистой… магии, не иначе, и рассматривая руку.
– Хвала Лару Дома, я храню наряд у себя, – засуетилась мама, подхватив меня под локоть и пытаясь куда-то увести.
Я выдернула у нее руку и, обернувшись к Йелли, глухим от волнения голосом спросила:
– Это какой-то знак? – Хищное, но красивое лицо жениха потемнело и закаменело, словно он безмолвно предупредил помалкивать. Я поняла, что на верном пути: – Значит, да?! Знак избранности? Мы пара?
– Мама, одна льдинка, не дольше! – предупредил «простуженным» голосом Йелли, взмахнул крыльями и улетел.
Я попала в точку. Но почему жених шарахается от меня и, похоже, скрывает факт избранности от других белокрылых?
Оставшись наедине с незнакомкой, мы на миг замерли, разглядывая друг друга. Красивая мама у эрата. Да какая она мама? Девушка! Фигуры у нас с ней похожи, и роста мы одинакового. Честно признаться, мама Йелли красивее меня. Она совершенна, прекрасна, только какая-то неземная, холодная и отстраненная. А еще недавно, на родине, так говорили обо мне.
Одарив меня холодным оценивающим взглядом, прекрасная леара официально-вежливо пригласила:
– Прошу за мной, Кайя. Дел много, времени нет.
– Я бы сначала узнала, в чем причина спешки и что такое шардис? – не сдвинулась я с места.
Ее белые брови взлетели на лоб, когда она спросила:
– Из какого ты шаазата, если не знаешь прописных истин?
– Из земного! Вы о нем даже не слышали и, уверена, не видели, – буркнула я.
– В такой глуши находится? – потенциальная родственница надменно вздернула идеальный нос.
– Еще в какой! – согласилась я. – Так что за шардис?
Женщина еле заметно нахмурилась, явно подозревая подвох и сомневаясь, стоит ли со мной говорить. Пришлось направить разговор в нужное русло:
– Это помолвка? Обручение невесты и жениха?
Тень недоумения скользнула по совершенному лицу леары, прежде чем она произнесла:
– Видимо, да. Шардис – это шардис.
За руку она меня больше не брала, коротким жестом пригласила пройти за собой. Мы оказались в личных покоях, по-другому их не назвать. Белая с серебристыми искорками драпировка, мебель из очень светлого дерева с белой обивкой. Стеклянные, а может, ледяные скульптуры в самых неожиданных местах, подсвеченные светлячками. Шикарная гостиная, но, на мой взгляд, слишком официозная, как в безумно дорогом медицинском центре.
– Меня зовут Кайя, а ва… тебя? – успела я крикнуть вслед маме Йелли, которая молча скрылась за другими дверьми, оставив меня в одиночестве.
Правда, через пару минут она вернулась с леарой, крылья у той были спрятаны, но волосы серые, – прислугой, которая несла перед собой белый наряд.
– Амила, – лаконично представилась хозяйка покоев.
Похоже, «разговорчивость» в крови у этого семейства.
– А твоего супруга? – намекнула я.
– Ниол.
Прислугу поторопили жестом, и началась суета. Воцарявшаяся на небе Моика, заглядывая в огромный оконный проем, играла сиреневым светом на белоснежной легкой ткани, развевавшейся на сквозняке, сверкавшей сотнями мелких… бриллиантов, наверное.
Меня, ни о чем не спрашивая, живо освободили от топа и брюк, позволили сходить в туалет облегчиться и освежиться (вот честно, если бы не успела за минутку, выгнали бы). Затем нарядили в фантастически красивое платье, сияющее и нежное. Без сомнений – свадебное. Мое сердце ухнуло вниз!
Впервые в этом мире я увидела платье. И оно сказочно прекрасное, бесподобное, потрясающее воображение. С открытой спиной и плечами, воротом-шалью, сверкающими бриллиантовыми пуговичками от низкого декольте до талии. Свободная шелковая юбка до самого пола сплошь в бриллиантиках, словно в маленьких звездочках.
Мне помогли обуться в изящные белоснежные сандалии и… никакого белья.
– А бель…
– Надо поторопиться, Кайя, близится закат, времени совсем нет, – Амила говорила вроде бы вежливо, но опять ощущение, что это приказ, только уже будущей свекрови.
Странное, раздвоенное состояние, помноженное на отупляющую усталость: мои мысли, чувства, хваленое подсознание, в конце концов, судорожно метались, а я тщетно пыталась сообразить, что делать. Если я права: это спешная свадьба! Тогда любой мой выбор сейчас канет в Лету – ничего не исправить, не переиграть… Могу я отказаться? Вряд ли. Амила коршуном следит за каждым моим движением, словно боится, что сбегу либо меня украдут. Сероволосая шаа, прислуживающая мне, даже взгляд боится поднять. У нее ничего ни спросить, ни попросить. Арэнк считаться с моими «хочу – не хочу» не будет – это стало очевидным практически сразу.
Попытаться сбежать? Куда? Обратно к шаэру и просить вернуть изумрудные шахты, от которых у него аж дух захватывало? Да там у всех дыхание сперло, когда Арэнк выкуп предложил. И главное – как сбежать? Летать по-прежнему не умею, а планировать можно только вниз, в тюрьму, за побег от шааза. Ведь за невесту «уплочено»!
Я устала, дико устала. Причем больше морально вымоталась, чем физически. Столько событий за один день – это чересчур. Для любого, а я несчастная одинокая попаданка, слабая и беззащитная. Слезы подступили к горлу, защипало в глазах – вот-вот разрыдаюсь от души, с подвыванием. Да если бы хорошая истерика хоть раз в этом мире мне помогла!
Поэтому, когда Амила придирчиво осмотрела меня и сказала: «Пойдем», я покорно, медленно двинулась за ней. В душе кошки не просто скреблись, они яростно орали от голода, холода и полного и беспросветного одиночества. Эйфория, горячившая кровь, когда мы поднялись за облака, сменилась противным ознобом, хотелось свернуться клубочком, укрыться крыльями и отключиться от всех проблем. Но Амила, как на буксире, тащила меня по многочисленным анфиладам, беломраморным лестницам и наконец привела к скале.
Наверх, к темному каменному проему едва видимого снизу зева пещеры, ведет узкая тропка, по которой пройти может пара человек. У входа завис Ниол, мерно помахивая бело-серыми крыльями. Сам жених ждет меня внизу, у начала тропы, а вокруг сгущается темень. Закат вот-вот уступит место сиреневой ночи. Слева и справа – бездна. И безнадега.
Стоило нам выйти из коридора к Арэнку, от него в стороны прыснула парочка серокрылых красоток. Не знаю, что они рядом с ним делали, но мне показалось, заигрывали. Кровь зашумела в голове: он, собственно, жениться собрался, на мне жениться, между прочим, и прямо сейчас, а флиртует с другими? С наглыми курами! Сразу вспомнила Игоря, выбравшего не меня. Там я чуть не погибла из-за измены, так почему должна терпеть подобное здесь?