Будь мои руки длиннее, я мог бы просто засунуть их в кузнечика, и разорвать его пополам, причем вдоль, но чего нет, того нет. Пришлось довольствоваться двумя сквозными дырами в хитине, из которых потекло что-то буро-желтое. Липоид остановился, плюхнулся на брюхо и бестолково засучил всеми лапами сразу, вращаясь на одном месте — судя по всему, я задел мозг, или то, что ему его заменяло. Я занес руку с напряженно вытянутой ладонью, ожидая, когда он подставится под удар, который гарантированно отделит башку от тела…
И на моем локте тут же сжались челюсти нового липоида. Громко заскрипел хитин по кости — глупый кузнечик пытался отъесть половину моей руки. Не суждено.
Я просто рванул руку на себя. Не вниз, а параллельно телу — так, как и держал. Находящаяся наполовину в голове липоида насквозь прошибла его глупую хитиновую голову, вырывая куски серой пульсирующей плоти, и все ту же желто-бурую жижу.
Сверху рухнула новая туша — прыгнувшая откуда-то из задних рядов нападающих. Не знаю, как кузнечики-переростки обзавелись инстинктами падать брюхом на потенциальную опасность, но сегодня эти инстинкты их подвели. Мне даже делать ничего не пришлось — липоид сам насадился брюхом на меня, как на остроконечную пику на ограде поместья Брюса Уэйна.
К сожалению, я не успел закрыть глаза. К сожалению, демон внутри меня умел в ночное зрение.
Поэтому сейчас я как никто другой на планете понял агента Кея из «Людей в черном» и его прощальное «Я побывал в брюхе космического таракана. Такое не забывается».
Такое и правда невозможно забыть. Вокруг тебя — бугристые кишки, какие-то пузыри, наполненные бурой жижей, черные, скользкие даже на вид нити, беспорядочно натянутые тут и там…
Как я не сблевал — не знаю. Наверное, меня остановила мысль, что в шлеме я сделаю только хуже себе самому.
А, может, и демон помог.
А, может, и то, что в высоту липоид был недостаточно велик для того, чтобы я застрял у него в брюхе, и весь его богатый внутренний мир я наблюдал лишь одно короткое мгновение.
А потом я просто шагнул вперед, разрывая брюхо кузнечика, который так неосторожно насадился на меня. на секунду задержался, хватая обе его прыгательные ноги руками и отрывая их с концами, чтобы больше не вздумал сигать, куда не просят, и развернулся к остальным липоидам.
Меня снова накрыл душ из кислоты. Покрывающая меня с ног до головы буро-желтая дрянь зашипела и задымилась, исчезая с доспехов, будто ее там и не было.
Вот спасибо, удружили. Я как раз подумывал о том, как бы мне потом после боя не изгваздать всю одежду вашими потрохами! Надо будет одного оставить живым, чтобы устроил мне душ и после боя тоже!
В болоте помоешься. Сквозь доспехи запах не пристанет, не бойся.
Тоже неплохой вариант!
Диалог с демоном я вел, уже продолжая бой. Хотя какой там бой! До боя этому мероприятию, как липоидам, с их «мозгом» — до Нобелевской премии! Это даже охотой не назвать, даже развлечением, потому что это противно и скучно, но нужно.
Уборка?
Отличный вариант, рогатый! Принимается!
Если бы липоиды могли соображать, они бы, наверное, уже жалели о том, что решили сегодня напасть на аванпост. Что вообще когда-то приняли решение нападать на него. Пожалели бы — и делали ноги отсюда так, что одни только пятки сверкали. Но коль скоро они тупые и не способны на высшую нервную деятельность — придется их убрать.
И я убирал, продвигаясь от одного к другому. На пятом или шестом я даже определил оптимальный набор движений, который позволял расправляться с каждым из кузнецов за считанные секунды, и выполнял именно его. Шагнуть к липоиду, быстрый джеб правой в лоб, точно между глаз, чтобы поразить мозг, потом уход в сторону — влево или вправо, в зависимости от того, с какой стороны находится следующий кузнец, и в длинном шаге на всю длину хитинового тела — затяжной лоу-кик, одним разом ломающий все ноги с одной из сторон. После этого липоид неминуемо валился на измордованный бок и принимался дергать уцелевшими лапами, подпрыгивая на одном месте, а я уже перетекал к следующему.
Улучив момент, я обернулся, и увидел, что солдаты, возглавляемые Пико, выполнили мои указания в точности — дождались, когда между ними и липоидами появится хоть какой-то безопасный зазор, и только после этого побежали на свои ближайшие позиции. Заняли их, снарядили свои метательные машины и уже успели вогнать стрелу в голову одного из тех, кого я оставил недобитым за спиной.
Остается только надеяться, что Пико не придет в голову скомандовать выстрелить и мне в спину.
Да пусть командует, тебе-то что?
Физически — ничего, конечно. Просто это будет значит, что он меня так и не понял. Обидно будет. Я же всерьез старался уладить все миром.
На обиженных воду возят. О как, слыхал?
А ты делаешь успехи, рогатый! Еще месяцок — и тебя хоть в мой мир переселяй, с некоторыми скидками за своего сойдешь! Особенно если водку пить начнешь и материться.
Что такое водка? Погоди, сам найду… Чего? Спирт с водой? Это пьют, когда болеют?
Я хохотнул, оторвал прыжковую ногу последнему оставшемуся липоиду и ради смеха с разворота огрел его же ею по башке. Интересно стало — пробьют ли его шипы на ноге его же хитин на башке?
Не пробили. Скользнули, хрустнули, парочка сломалась, но пробить — не пробила. Тогда я отбросил ее в сторону, и просто ударил липоида в глаз, пробивая и его, и мозг, и, наверное, даже до второго глаза достал. Не знаю, не уверен. В доспехах все ощущения смазываются, сила удара такая, что хоть лист пенопласта пробивай, хоть танковую броню — все одинаковым покажется.
Я обернулся поглядеть на солдат, но у них все было в порядке — они сноровисто добивали липоидов, не подставляясь под возможные атаки и занимая следующие стрелковые позиции только тогда, когда убеждались, что там безопасно. Гаррета не было видно, но это, понятно, и к лучшему.
А дальше что?
А что дальше что?
Ты дело тут бросишь или до конца доведешь?
Не понял, поясни.
Тебя ничего не смутило в липоидах?
Я развернулся и снова окинул взглядом поле боя.
Ты имеешь в виду — не смутило ли меня что-то, кроме того, что это, мать их, чертовы двухметровые кузнечики, плюющиеся кислотой⁈
Это не просто двухметровые кузнечики, плюющиеся кислотой. Это двухметровые кузнечики, плюющиеся кислотой, которые, к тому же, все самцы.
Я даже не буду спрашивать, как ты узнал, потому что не уверен, что хочу знать.
Я же говорил — я много знаю о кузнечиках. Это все — самцы, у них нет яйцеклада.
А с чего ты взял, что он у них должен быть? Может, они только на вид как кузнечики, а потроха у них совсем другие?
Поверь, я успел рассмотреть их потроха. И они почти такие же, как у кузнечиков, с незначительными отличиями.
Я так понимаю, ты к чему-то клонишь?
Верно понимаешь. Вспомни, как они себя вели что при первой атаке, что при второй. Они целенаправленно шли на аванпост. Толпой. Не отдельными особями, как это было бы логично, а толпой. Организованно.
Ты хочешь сказать, что они разумны?
Да нет же! Сложи два и два! Тут нет ни одной самки, и в плюс к этому — атакуют липоиды так, будто у них есть разум. Ну, соображай!
Кажется, я понял. Ты хочешь сказать, что у них может быть коллективный разум… Нет, погоди! Ты хочешь сказать, что они — коллективные насекомые, вроде пчел⁈ И это все — самцы-трутни, а где-то есть самка-королева⁈
Я же говорил, что ты не безнадежен. Да, именно это я и имел в виду. Люди все это время боролись с последствиями, а надо искоренить причину — уничтожить гнездо липоидов, и тогда все проблемы этого аванпоста сойдут на нет… Я же правильно сказал?
Правильнее некуда. И мне даже нравится твое предложение… Только как найти его, это гнездо?
Ну, например… Можно посмотреть на землю.
Я послушно уткнул взгляд в землю, но ничего не увидел.
Трава.
Трава? Ну, трава и трава.
Сожженная трава.
Точно! Не знаю, как и в каких органах липоиды таскают свою кислоту, но по пути они ее явно немного проливают, оставляя за собой след из почерневшей, будто выгоревшей травы! Наверняка, с одного из них капали бы редкие капли, но с трех десятков лился настоящий ручей, след которого тянулся прочь, к темнеющему на горизонте лесу.
Я снова обернулся.
Прямо на моих глазах солдаты закончили с последним липоидом, и заметно расслабились. Среди них мелькнуло белое платье Тины, она подбежала ко мне, предусмотрительно закладывая широкие дуги вокруг мертвых кузнецов, и нерешительно остановилась рядом.
Я усилием воли снял с головы шлем, давая ей возможность убедиться, что я это действительно я.
— Макс? — нерешительно спросила она, прижимая руки к груди.
— Тина, попозже мы обязательно поговорим. — улыбнулся я. — А сейчас мне надо ненадолго отойти. Кое-что доделать.
— Макс… Кто… Кто ты?
— Я?
И как ей объяснить, кто я? Демон? Испугается. Ангел? Не поймет, у них тут, видимо, нет ангелов.
А хотя я знаю, как ей представиться.
— Я Белый Гвардеец. Так что не переживай за меня.
И я развернулся и побежал по кислотному следу, с каждым шагом наращивая скорость.
Глава 9. Собрание
Идти, а, вернее, бежать по следу пришлось недолго — не более двадцати минут. Учитывая, что бежал я со скоростью хорошо галопирующей лошади, расстояние выходило приличное — полторы-две квадры.
Ты уже перешел на местные системы счисления? Быстренько!
В смысле, шесть-восемь километров!
Да поздно уже, поздно.
Что тебе поздно, рогатый?
Да не мне поздно, у меня-то как раз все начинается. Тебе поздно. Сроднился ты с этим миром, разве нет?
Это ты к чему сейчас?
Ну давай говорить прямо, раз ты настаиваешь — что будешь делать, когда все закончится? Совсем все закончится? Ты же ведь уже не хочешь возвращаться домой.