И даже держал себя он так, будто являлся золотой серединой между этими персонажами. Чинно поклонился, предложил чаю, и, не слушая возражений, сам же его и обеспечил. Только после этого он соизволил перейти к беседе.
Доспехи на тот момент я, конечно, уже спрятал, но, едва бургомистр коснулся этой темы, с готовностью продемонстрировал их ему на руке. Ему хватило, он поверил. После этого разговор перетек уже в более конструктивное русло.
Оказалось, что восстание в городе жители подняли даже без участия самого управляющего, бунт вспыхнул совершенно стихийно из-за пустяка — имперский гвардеец поймал за руку парнишку-вора, что пытался стянуть у него ключ от темницы, в которой сидел его старший брат. За это солдат собирался отрубить ему руку, но в последний момент вмешалось двое мужчин-кузнецов, и вспыхнула драка. Спустя несколько часов драка захватила весь город.
Без поддержки Алых, рассредоточенные по городу, солдаты могли не много. Они попытались отступить в свой штаб и перегруппироваться там, но им не позволяли, атакуя их буквально из каждого переулка. По ним стреляли из окон, на них бросали камни, а то и просто поливали водой и нечистотами, с крыш, их загоняли в тупики и заставляли сдаться. А тех, кто не сдавался — вязали насильно. Кого не могли связать — убивали.
На шестьсот гвардейцев пришлось восемьсот убитых мирных жителей. Их до сих пор свозили на кладбище, где могильщики, не покладая рук, копали одну могилу за другой, меняя друг друга, когда кровавые мозоли на руках лопались. Свободных молодых мужчин и женщин организовали в своеобразные отряды, призванные охранять все городские ворота на случай, если все же подоспеет имперское подкрепление. Подняв очевидный бунт против императора, люди не собирались включать заднюю и сдаваться на его милость, если он за ними придет. Они собирались драться до последнего. И совсем хорошо, если им не придется делать это в одиночку.
Они ждали нас. Ждали армию, к которой смогут присоединиться.
Лесорубы, наученные махать топорами. Охотники, ловко управляющиеся с луками. Кузнецы, умеющие творить чудесное оружие и броню. Фермеры, кладовые которых ломятся от продуктов. Столяры и плотники, швеи и прачки, целители и булочники, строители, инженеры, стеклодувы, шахтеры — все хотели бросить к чертям этот город, который вызывает у них лишь отрицательные эмоции, и отправиться надирать зад императору в столице.
И именно это их желание не позволяло мне их взять. Они были опьянены быстрой победой, они не способны были сейчас трезво оценивать свои силы, они думали, что война — это просто. Они не слушали раненых, мечущихся в бреду от сепсиса, и не могли услышать мертвых, которые рассказали бы им, что такое война на самом деле. Они первыми развернуться и в ужасе помчатся прочь, не разбирая дороги, когда в их строю появятся Алые. А за ними — побегут и другие. И в итоге побегут все.
Всего этого я, конечно же, говорить бургомистру не стал. Он бы меня понял, я уверен, но я банально не захотел терять время. Мы договорились, что я заберу четверть желающих взрослых мужчин — ту четверть, которую выберут офицеры в моей армии. И, конечно, никаких женщин и уж тем более — никаких детей. Город может нам пригодиться и в будущем, если вдруг что-то пойдет не по плану. Например, понадобится перегруппироваться, пополнить припасы, окопаться… Да мало ли что может произойти на войне. Нам нужна какая-то база. Почему бы ей не быть здесь?
Но для этого надо чтобы база была готова. А для этого в городе кто-то должен остаться.
На том и порешав, мы с бургомистром разошлись, удовлетворенные получившимся диалогом. Я вернулся к своим и обрисовал ситуацию, после чего оставил их сортировать прибывающих.
Люди шли весь остаток дня. Несмотря на мою категоричность, пытались придти и женщины и старики и дети, но их безжалостно разворачивали. Некоторые развернутые пытались пройти фейс-контроль по второму разу, но вроде бы это никому не удалось. В итоге, моя армия пополнилась еще на триста двадцать человек. Триста двадцать самых крепких и выносливых мужчин с полезными для будущей осады столицы навыками.
Вот только… Все ли они — действительно те, за кого себя выдают?
Я разыскал Тину и отвел ее в сторону от всех остальных, чтобы поговорить. Она моментально испугалась:
— Что-то случилось? Выглядишь не очень…
— Все нормально. — поспешил успокоить ее я. — Просто у меня есть к тебе дело, которое я больше никому не могу поручить.
— Я слушаю. — с готовностью тряхнула головой Тина.
— У нас много новых людей… И из Тангара пришло, и сейчас… — издалека начал я. — И я не уверен, что им всем можно доверять… Понимаешь?
— Понимаю. — серьезно кивнула Тина.
— Я хотел бы, чтобы ты… Понаблюдала за новоприбывшими… Поглядела, не ведет ли кто-то из них себя подозрительно… Понимаешь?
— Чтобы я шпионила? — округлила глаза Тина. — Как Тревор?
— Нет, не как… — я зажмурился и выдохнул. — Да. Как Тревор. Знаешь, почему Тревор так долго оставался непойманным? Потому что никому даже в голову не могло придти, что этот тюфяк, боящийся даже собственной тени, может быть шпионом.
— Я не боюсь. — насупилась Тина.
— Я знаю. — я успокаивающе взял ее за руку. — Но, как и Тревора, тебя никто не заподозрит в том, что ты шпион… Ты слишком милая для этого. А еще — ты единственная, кому я могу это доверить. Тебе и конунгу. Но конунг и так чрезвычайно занят, чтобы нагружать его еще и этим. Так что, ты мне поможешь?
— Конечно. — с удивлением посмотрела на меня Тина. — Конечно же, я тебе помогу!
— Вот и славно. — с облегчением улыбнулся я. Все прошло проще, чем я ожидал. — Тогда беги.– Не скучай!
Тина клюнула меня в щеку и убежала вынюхивать всякое подозрительное. Как бы не спалилась она со своим рвением… Хотя о чем я, она только выглядит дурочкой наивной, на самом деле голова у нее на месте.
Кусты, возле которых мы стояли, зашевелились, и из них внезапно вышел невысокий человек, закутанный в плащ с глубоким капюшоном.
Вернее, это он думал, что вышел внезапно. Я-то знал, что он там есть.
Не знал только, кто это. Но явно кто-то, кто знает меня достаточно хорошо для того, чтобы понимать, что атаковать меня в одиночку — самоубийство. Кем бы ты ни был.
— Я удивлена. — очень знакомым голосом сказал силуэт. — Я отошла всего на чуть-чуть, а ты уже с какой-то другой бабой!
Глава 18. Имперская кровь
Тора изменилась. Сильно изменилась. Будто с момента нашей последней встречи прошло месяцев шесть, не меньше. В ее черных, как дорогой бархат, волосах появилась тонкая седая прядь, а под правым глазом появился длинный тонкий шрам, упирающийся в уголок губ.
Именно шрам и создавал ощущение того, что последняя наша встреча была черт знает когда. Его совершенно точно не было, когда мы последний раз виделись. Впрочем, учитывая способности Торы к заращиванию ран при помощи магии, на самом деле мы могли видеться за две минуты до того, как я пришел в себя на берегу реки.
— Откуда это? — спросил я, коснувшись ее шрама после того, как смог наконец оторвать тяжело дышащую и подозрительно всхлипывающую Тору от себя.
Да, несмотря на то, что она изо всех сил пыталась показать свой сарказм и цинизм, едва только между нами осталось меньше двух метров, она не выдержала и кинулась мне на шею. И висела на ней добрую минуту, прежде чем я смог ее отцепить.
— Не помнишь? — усмехнулась Тора, поворачивая голову так, чтобы свет не падал на шрам. — Не помнишь, что творилось? Что произошло?
— Вообще ни хрена не помню. — признался я. — Последние несколько недель я живу как заново родившись, последнее, что помню — наступающие на нас корабли сектантов в пустыне. Потом — полная пустота в голове, с которой я очнулся на берегу какой-то реки.
— Реки… — загадочно повторила Тора. — Расскажи подробнее, что с тобой было?
— Конечно. — улыбнулся я. — Только давай вернемся хотя бы к костру. Ты голодна?
— Да, очень. Я последний раз ела вчера утром — боялась, что не нагоню вас, если остановлюсь на обед.
— Тогда идем. — я взял Тору за руку. — Ты поешь, а я расскажу тебе все, что произошло.
На лагерь опускалась ночная тьма. В лагере армии загорались костры, повсюду стучали ложки по котелкам и разделочные ножки по доскам — готовился ужин. Честно говоря, даже не знаю, как именно распределялись продукты и кто за это был ответственным — судя по всему, этим аспектом армейской жизни, ставшей продолжением жизни на аванпосте, продолжал заниматься конунг. Под его руководство так же переходили и те люди, что вливались к нам из других городов, принося с собой собственные припасы и без лишних вопросов добавляя их в общий обоз.
Главное, что все это не касалось напрямую меня. Что мне не приходилось забивать себе голову еще и этим, особенно при условии, что я ничего в этом не понимаю. То, что все идет именно так, как идет — означало, что мой план работает. У меня под началом целая армия, которая идет туда, куда нужно мне, но при этом мне не нужно напрямую ею управлять и заботиться о том, как и чем она живет. Как в компьютерной стратегии — выделил мышкой кучку юнитов и отправил ее на вражескую территорию.
А ведь в реальности все намного сложнее, и для того, чтобы армия могла двигаться, ей нужна как минимум провизия, объемы запасов которой легко могут превысить даже размеры самой армии. Нужны запчасти для ремонта брони и оружия, нужно питание для лошадей, нужна одежда, лекарства, еще что-то, еще целая куча всякого — даже если я всерьез об этом задумаюсь, вряд ли я смогу учесть все факторы — даже в своем мире не смог бы. Что уж говорить о том, в котором живу несколько месяцев, причем большую часть из этого время я лазал по пещерам и махался с врагами.
Так что это даже хорошо, что я не знаю, что готовят мои солдаты. Пусть даже они на самом деле и не мои солдаты, а просто идущие со мной в одном направлении. Главное, что они что-то готовят, что им есть, что есть, что они весело разговаривают и травят шутки, что у них отличный настрой и высокий боевой дух.