Первое, что бросилось в глаза, — непривычно минималистический, лишенный вычурности интерьер.
Второе — множество обратившихся на меня взглядов.
Третье, но не по важности — лорд Нориан Снэш, стоящий в центре зала и замолчавший на полуслове. Его взгляд, кстати, тоже обратился ко мие. И я ощутила себя так, словно вновь оказалась на темной крыше лицом к лицу с ужасным порождением тьмы — одинокая и совершенно беспомощная.
Не позволив страху взять верх и на этот раз, расправила плечи и, заставив голос звучать ровно, произнесла:
— Прошу прощения за опоздание. Я могу войти?
Прежде чем лорд Снэш успел ответить, по рядам однокурсниц прокатилась волна смешков. Кто-то так и вовсе неэтично указал на меня пальцем — точнее, не на саму меня, а, вероятно, на мою одежду.
Но как только лорд обвел ряды пристальным взглядом, все звуки моментально стихли. К тому моменту, когда его глаза снова остановились на мне, я окончательно взяла себя в руки и знала, что теперь на моем лице отражается непоколебимое спокойствие. Ни одна малейшая деталь моего облика не выдает волнения, скручивающего внутренности тугим узлом, — вот уж не думала, что когда-нибудь стану так часто с благодарностью вспоминать тетушку Эльзу!
— Я не потерплю опозданий и легкомысленного отношения к своему предмету, — ровно произнес лорд Снэш, но этот его тон произвел впечатление большее, чем иные крики. — Вы можете сесть, но, если подобное повторится, я не допущу вас к занятию, наверстывать упущенное будете сами. Это касается и остальных.
Не дожидаясь повторного приглашения, я прошла к заблаговременно присмотренному пустующему месту — как раз рядом с Алексой. Мысленно порадовалась, что лорд не стал заострять внимание на мой форме, — только на опоздании.
В отличие от других лекций, эта была общей для аэллин и ниллэ, хотя между ними и нами все равно существовало негласное разделение. Аэллины заняли правую часть трибуны, мы — левую.
— Как я уже сказал, обучение боевой магии будет иметь две дополняющие друг друга части: теорию и практику, — продолжил лорд Снэш. — Изначально планировалось, что первый семестр вы будете изучать только теорию, но ввиду некоторых обстоятельств практикой вы займетесь уже через пару недель…
Если вначале некоторые девушки — как среди аэллин, так и среди ниллэ, — были настроены романтично и бросали на феникса полные обожания взгляды, то вскоре ситуация изменилась. Нориан Снэш провел между нами четкую границу и поставил себя таким образом, что все и думать забыли о чем-то помимо учебы. Про себя я отметила, что преподавателем он оказался замечательным. Сложный материал подавал доступным языком, умело расставлял акценты и периодически вовлекал нас в диалог. Как выяснилось, хоть что-то о боевой магии среди нас знали единицы — причем аэллины. Видимо, какие-то азы боевой подготовки преподавались особо высокородным леди. К слову, самой просвещенной, правильно ответившей на все заданные лордом Снэшем вопросы, была та самая аэллина, с которой я видела их в саду.
— Хорошо, Аделина, — заслужила она его похвалу после очередного правильного ответа. — Вы заработали себе пару плюсов к будущему зачету.
А я впервые в жизни кому-то позавидовала — не зло, просто с досадой на себя. И решила сегодня же вечером начать изучать программу по боевой магии на несколько параграфов вперед.
К тому времени как занятие подошло к концу, вдобавок твердо укрепилась в намерении стать лучшей на своем курсе. Пусть я буду недосыпать, пусть однокурсницы относятся ко мне с пренебрежением — неважно. Буду трудиться, отдавать учебе все силы и однажды стану лучшей! Не назло им, а на счастье себе.
Я уже почти вышла из аудитории, слившись с толпой, когда позади внезапно прозвучало:
— Мисс Трэйндж, задержитесь на несколько минут.
Сердце моментально ускорило ритм, ладони стали предательски влажными. Первая пришедшая в голову мысль — сейчас меня отчитают… как минимум. Только за что? Снова за опоздание или все-таки за форму? А может, причина вообще в другом?
Подходя к преподавательскому столу, я искренне надеялась, что кто-нибудь будет долго складывать вещи и остаться наедине с лордом Снэшем мне не придется. Но он дождался того момента, когда в коридор выйдет последняя не слишком расторопная ниллэ, после чего и вовсе прикрыл за ней дверь с помощью магии. А потом я заметила, как вокруг нас появляется невесомая, мерцающая золотом пелена. Я не знала точно, что это такое, но почему-то подумалось, что она является этаким звукопоглощающим барьером, не позволяющим посторонним нас услышать.
Стихают звуки, входит он,
Незримым светом окрылен…
Я даже головой тряхнула, прогоняя совершенно не к месту рождающиеся строчки. Вот же напасть! Только их в такой момент не хватало…
— Вы ведь понимаете, что слова о нынешнем неспокойном времени — не пустой звук? — спустя бесконечно долгую паузу спросил лорд Снэш.
Начало было, мягко сказать, неожиданным. Я даже на мгновение растерялась, но в следующую секунду утвердительно кивнула.
— Помимо обязанностей преподавателя боевой магии я с этого года отвечаю за безопасность института, — сообщил лорд. — Поэтому мне пришлось досконально проверить биографию девушки, попавшей сюда волей случая. Вашу биографию, как вы уже поняли.
Он замолчал, и я почувствовала себя… неуютно? Да, пожалуй, именно определение «неуютно» подходило в данной ситуации лучше всего, хотя и не описывало ее полностью.
— Вы нашли в моей биографии что-то, вас заинтересовавшее? — рискнула я нарушить повисшую тишину.
Ниллэ запрещалось открыто смотреть на фениксов, и в этом отношении лорд Снэш исключением не был. При разговоре разрешалось смотреть в лицо, но в глаза — никогда. А я смотрела прямо в них, неотрывно, почему-то не в состоянии отвести взгляд.
— До поступления в институт — нет, — ответил он. — Хотя история гибели ваших родителей и скомканное расследование видятся мне мутными.
Не дав мне понять, что имелось в виду под этим замечанием, он добавил:
— Меня заинтересовало другое. Я беседовал с доктором Шайном и видел вашу карту. До зачисления в институт вы были уверены, что обладаете одной искрой, так?
Я вновь согласно кивнула.
— Он считает, что при вашем нервом осмотре в детстве была допущена ошибка, и я склонен с ним согласиться. Но все же, чтобы окончательно прояснить ситуацию, предлагаю вам пройти более детальное обследование. Оно безболезненно и совершенно не опасно. Но, разумеется, я в любом случае не стану вас к нему принуждать, если вы посчитаете это лишним.
Я понимала, почему необходимо мое согласие: любое прикосновение к внутренним искрам человека — процесс очень личный. Иногда это бывает необходимо — например, чтобы определить их количество, или, как в случае с поступлением, просто стандартная мера. Среди простых людей этому не придают большого значения, а среди аристократов, по слухам, принудительный осмотр искр приравнивается чуть ли не к физическому насилию. Похоже, слухи не слишком-то и преувеличены.
Меня зацепило другое. Возникло ощущение, что лорд Снэш чего-то недоговаривает. Он не соврал, но и не сказал всей правды. Не знаю, почему мне так показалось, но чувство было сильным. О чем он умолчал? Зачем на самом деле мне назначен дополнительный осмотр?
Наверное, другая на моем месте, стоя перед фениксом, бездумно согласилась бы на все, не переставая утвердительно кивать. И я бы тоже это сделала, не научи меня жизнь в любых ситуациях рационально смотреть на вещи.
— То есть я могу отказаться? — уточнила спустя короткую паузу.
Судя по взгляду, лорд как раз и ожидал от меня беспрекословного согласия. Но мой вопрос не вызвал у него раздражения или недовольства, скорее легкое удивление и заинтересованность — это я тоже почувствовала интуитивно. Даже странно — не то чтобы я была не слишком проницательной, но настолько отчетливо интуиция еще ни с кем не работала.
— Можете, — подтвердил лорд Снэш. — Но должен заметить, в ваших интересах согласиться. Вы ничего не потеряете, лишь убедитесь, что с вашими искрами все в порядке.
— Обследование будет касаться только моих искр? — спросила и тут же вспомнила о своем последнем… точнее, предпоследнем «обследовании», проводимом родным братом разговаривающего со мной сейчас феникса.
— Да, — согласился лорд Снэш. — Только ваших искр.
И снова показалось, будто он не соврал, но и не озвучил всей правды. Тем не менее причин для отказа у меня не было. Да и, положа руку на сердце, самой хотелось разобраться, почему вместо одной искры у меня вдруг оказалось две. Ну или убедиться в правоте доктора Шайна.
— В таком случае, жду вас завтра после обеда во врачебном крыле. Обследование не займет много времени.
Пора было уходить, но я медлила. И хотела, и не решалась затронуть другую, очень важную для меня тему. Как это обычно бывало, в конце концов решилась, не дав себе времени передумать.
— Я вас так и не поблагодарила, — произнесла, глядя лорду в лицо. — За то, что спасли меня тогда, на крыше. Если бы не вы, меня бы сейчас здесь не было… вообще нигде не было бы.
Уголки его губ слегка приподнялись.
— Значит, вы меня запомнили? Это моя работа, мисс Трэйндж.
Запомнила ли я? Даже до поступления в институт думала, что это лицо не забуду никогда!
Попрощавшись, я уже уходила из аудитории, когда вдруг почувствовала нечто необъяснимое. Показалось, будто от феникса исходит нечто темное и болезненное, подобное сдавливающим бечевкам, мешающим свободно дышать. Ощущение было мимолетным, и я, на миг остановившись, толком не успела его распознать.
Похоже, из-за последних событий надо мной взял верх стресс. А еще — голод, вот и мерещится не пойми что. Придя к такому выводу, я вознамерилась пойти на ужин и, пока не вышла за дверь, спиной чувствовала прикованный ко мне взгляд.
Не считая летящих в мою сторону насмешек, ужин прошел неплохо. Собственно, на те самые насмешки мне было глубоко плевать, и все, что интересовало, — это горячая, очень вкусная еда. На сей раз столик для меня нашелся, и я, восседая в гордом одиночестве, не испытывала ни малейшего дискомфорта. Из столовой, — как я упорно продолжала называть этот зал, — выходила одной из последних. Поэтому не было ничего удивительного в том, что, подходя к гостиной факультета, слышала множество доносящихся из нее голосов. Но, что странно, при моем появлении они моментально смолкли.