стоящему порадовать.
Вскоре леди Нейль озвучила пары, в которые нам предстояло объединиться. Звучали знакомые имена, и те, кому они принадлежали, покидали свои места, чтобы сесть вместе.
— Эмбер Шайдар и Инида Трэйндж, — прозвучала очередная пара имен.
«Лучшей» напарницы для меня было не придумать… и что-то мне подсказывало, леди Нейль поставила нас в пару вовсе не случайно. Как и остальных.
Поскольку ждать от Эмбер, что она сама пересядет ко мне, не приходилось, я собрала свои вещи и отправилась на первый ряд. Стоило присесть рядом, как она демонстративно отодвинулась, бросив на меня испепеляющий взгляд.
Что ж, похоже, моя часть задания окажется не такой уж сложной — неприязнь Эмбер ко мне и так зашкаливает.
К выполнению мы приступили не все вместе, а по несколько пар за раз. Леди Нейль с пристальностью ястреба следила за каждой студенткой, хотя поначалу казалось, что это не так. Сперва все вели себя сдержанно, но чем дальше, тем более напряженной становилась атмосфера. Для многих это занятие стало поводом озвучить все свои потаенные мысли и высказать то, что не стали бы говорить при обычных обстоятельствах.
То тут то там вспыхивали кристаллы, что сопровождалось легким звоном. Вначале это были единичные вспышки, но с каждой минутой их становилось все больше, и вскоре всю аудиторию затопил свет.
— Вы пытаетесь вывести из себя оппонента или злорадствуете сами? — обратилась к одной из воспитанниц леди Нейль. — Плохо.
Подойдя к следующей паре, прокомментировала:
— Девять уровней — недопустимо.
Со следующими повторялось то же самое. Самый лучший результат неожиданно для всех показала Санди — у нее засветились всего два кристалла. Худший — Лайра, которая, покраснев как помидор, хмуро смотрела на десять мерцающих ровным светом кристаллов.
Случайно или нет, но мы с Эмбер приступили к выполнению задания в числе последних. Как и ожидалось, мне даже стараться не пришлось для того, чтобы заставить ее испытывать яркие эмоции. Я помнила, насколько остро она реагировала на все, что касалось ее семьи. Но злоупотреблять этим и как-то обижать ее мне, несмотря ни на что, не хотелось. Откровенно говоря, я вообще находила это задание чересчур жестоким. Понятно, что оно направлялось, помимо прочего, на раскрытие наших внутренних качеств. Как говорила леди Нейль — ниллэ должна уметь, не опускаясь до оскорблений, при необходимости тонко поставить собеседника на место.
Словом, у Эмбер так же, как и у Лайры, быстро засветились все десять кристаллов, чем она заработала крайнее неодобрение леди Нейль.
Когда дело дошло до меня, Эмбер себя не сдерживала. Ее как будто прорвало. И мне показалось, что, пытаясь обидеть меня, она просто выплескивала весь накопившийся в ней негатив, все переживания и собственные, нанесенные кем-то обиды. Наверное, именно поэтому ее слова меня не трогали. Совсем. «Нищенка», «оборванка», «бродяжка» — все это я слышала сотни раз и уже привыкла игнорировать подобные выпады.
Мой артефакт оставался таким же, как прежде.
Краем глаза я отметила, что те, кто уже выполнил задание, с интересом за нами наблюдают. Леди Нейль так и вовсе, подойдя ближе, не сводила с нас пристального взгляда.
— Тебе никогда не стать настоящей ниллэ! — продолжала обрушиваться на меня Эмбер. — Никогда не быть полноправной частью высшего общества! Ты — никому не интересная, невзрачная, безродная…
— Достаточно, — внезапно оборвала ее леди Нейль. — Ваш артефакт, Эмбер, скоро взорвется от перегрева. Поздравляю, вы справились хуже всех и продемонстрировали крайнюю степень неподготовленности. Инида, — без перехода обратилась она ко мне, — ваш отец был художником?
От неожиданности заданного вопроса я на миг растерялась, но после утвердительно кивнула.
— Бездарным, насколько мне известно?
— Нет, это не так. Он был талантлив.
— Так может сказать каждая дочь, — равнодушно бросила леди Нейль. — И каждый, кто берет в руки кисти, мнит себя художником. Ваш отец был низкого происхождения, и это закрыло перед ним множество дверей. Возможно, обучайся он у именитых мастеров, его мазня была бы куда более сносной.
— Уровень таланта определяется не происхождением, — возразила я, незаметно сжав под столом кулаки.
— Разве? — Она скептически изогнула бровь. — Все в нашем мире можно купить. Даже талант. Любой талант ничто без каждодневной работы и качественного обучения, обеспечить которое можно только благодаря связям и деньгам. А ваш отец к тому же был слишком ленив, чтобы много работать. Оправдывал лень отсутствием вдохновения.
Как всегда, когда речь заходила о близких и несправедливости, сдерживаться мне было трудно.
— Вам-то откуда об этом знать? — Голос я все-таки не повысила, хотя очень хотелось. — Вы даже не были с ним знакомы.
Ничего не ответив, леди Нейль посмотрела на лежащий передо мной артефакт и прохладно улыбнулась. Проследив за ее взглядом, я обнаружила, что на нем сияют пять кристаллов.
— Неплохо, мисс Трэйндж, — удостоили меня сдержанной похвалы. — Но работы вам еще предстоит много.
Из аудитории я выходила уставшей от морального перенапряжения. Практика оказалась изматывающей и совсем не такой, какой мне представлялась. Атмосфера все занятие была откровенно нездоровой, и мне хотелось чем-нибудь себя отвлечь, чтобы избавиться от неприятного, появившегося на душе осадка.
К счастью, оставшаяся часть дня была свободна и можно было немного передохнуть перед предстоящей учебной неделей. Несмотря на подготовку к приему, все задания я сделала заранее, даже успев написать реферат по истории. Я подумала, что можно было бы, не дожидаясь вечера, наведаться к доктору Шайну для осмотра искр. После ночного происшествия с фонтаном я даже предполагать не бралась, сколько их сейчас.
Как было бы хорошо, умей я сама определять их количество!
Проходя тем же коридором, что и вчера, я услышала происходящий во дворе разговор девушек. Они, находясь у того самого фонтана, спорили на предмет того, что раньше он стоял немного левее и что земля вокруг слишком раскурочена. Одна доказывала, что это происки пробравшейся в институт тьмы, а другая называла ее чокнутым параноиком.
Остановившись и прислушавшись к разговору, я невольно улыбнулась.
Правда, улыбка очень быстро сошла с моих губ, стоило мысленно вернуться к событиям этой ночи. Следом за фонтаном пришли мысли об Алексе. Я понимала, что чем дольше об этом думаю, тем сильнее начинаю во всем сомневаться. И в конце концов все-таки решила рассказать об увиденном лорду Снэшу. Если бы угроза нависала только надо мной, я бы промолчала. Но ведь речь идет о безопасности обитателей всего института, и рисковать в данном случае нельзя. А если Алекса ни в чем не виновата, то лорд Снэш обязательно это поймет. Он всегда был ко всем справедлив и не рубил сплеча. Поэтому я небезосновательно надеялась, что и в случае с Алексой он будет вести себя так же.
Но этот день, начавшийся не слишком удачно, продолжился в том же духе. Во время поисков лорда Снэша я выяснила, что в институте его сегодня не будет. С одной стороны, это обстоятельство меня расстроило, но с другой — где-то в глубине души я испытала определенную долю облегчения.
Визит к доктору все-таки решила отложить до вечера, а сейчас отправилась в сад. Осень стремительно вступала в свои права, отбирая у листьев зелень и делая их золотыми. Пожалуй, эта пора, когда лето уже ушло, но настоящие холода и затяжные дожди еще не наступили, — моя любимая. Воздух делается чистым и звонким, а яркие древесные кроны так красиво контрастируют с небесной синевой. День сегодня был ясный и погожий, так что казалось просто грешным проводить его в четырех стенах.
Я шла к своей излюбленной беседке, когда внезапно заметила, что ко мне направляются две девушки с курса аэллин. Точнее, сперва я подумала, что это просто совпадение и идут они вовсе не ко мне. Но, как вскоре выяснилось, все-таки ко мне.
В одной из них я без труда узнала леди Вивьер, а другая была мне незнакома.
— Светлого дня, Инида, — приблизившись, произнесла леди Вивьер.
— Светлого, — отозвалась я, присев в легком, причитающемся случаю реверансе.
Откровенно говоря, ее появление меня насторожило и слегка напрягло. С чего вдруг я ей понадобилась?
— Не буду ходить вокруг да около и скажу сразу, — продолжила тем временем леди Вивьер. — Я — третьекурсница и в этом году должна выбрать себе ниллэ. Многие из нас тянут с этим до весны, но мне это ни к чему. Я хочу, чтобы моей будущей ниллэ стала ты. И предлагаю начать совместное обучение уже сейчас.
Сказать, что я удивилась, — это не сказать ничего. Даже мелькнуло предположение, что я неправильно ее поняла, но направленный на меня взгляд говорил об обратном.
— Почему я? — собравшись с мыслями, спросила у нее. — Я ведь…
— Меня не интересуют твоя родословная и материальное положение, — поняв, что я хочу сказать, перебила меня леди Вивьер. — На прошлой неделе тебя признали лучшей студенткой, ты попала на прием к фениксам. Прежде всего я ценю в людях целеустремленность, упорство и стойкость. Я наблюдала за тобой и пришла к выводу, что ты этими качествами обладаешь.
Спустя короткую паузу она, внимательно на меня посмотрев, спросила:
— Что скажешь, Инида Трэйндж? Ты согласна стать моей ниллэ?
Если бы меня спросили, согласна ли я немедленно отправиться в Приграничье, ответить и то было бы проще. Наверное, любая на моем месте не раздумывала бы ни секунды и буквально прыгала от счастья. Возможно, сделай мне такое предложение другая аэллина, я бы тоже раздумывала недолго.
Быть выбранной одной из первых — большая честь, открывающая дополнительные привилегии. Эту истину нам всем исправно вдалбливала леди Нейль. А леди Вивьер — лучшая на своем курсе, перспективная, происходящая из знатного и древнего рода. Я лично слышала, как однокурсницы, обсуждая девушек с факультета аэллин, говорили, что мечтали бы стать ее ниллэ.
Надо признать, до сих пор леди Вивьер вела себя как истинная аэллина и леди. Ни поступком, ни единым словом она не запятнала свою безупречную репутацию. Всегда держалась в стороне от склок, если таковые происходили, не пыталась кого-то задеть или обидеть. Даже на вчерашнем приеме она ни разу не выразила недовольства моим присутствием, хотя та же леди Авелла не упустила возможности это сделать. И обоснование ее выбора звучало логично, но…