— Скажите, доктор, — немного неуверенно проронила я, — а бывают случаи, когда количество искр изменяется? Когда число, данное человеку от рождения, увеличивается?
Опустив подбородок на сцепленные в замок руки, доктор усмехнулся:
— Нет, милочка, такого не бывает, это противоречило бы всем законам природы. Количество искр может меняться только у фениксов — да и то не увеличиваться, а уменьшаться, когда феникс выгорает. И такие случаи единичны. Насколько мне известно, за все время существования Артогана их было зафиксировано всего два. Так что не забивайте голову ерундой. Как я уже сказал, при вашем первом обследовании была допущена ошибка, вот и все.
Спорить я не стала. Быть может, он и прав. Да и не важно это все… Совсем скоро мне нужно быть в главном зале — вот что сейчас по-настоящему важно!
Когда доктор меня отпустил, прежде чем уйти, я рискнула задать еще один вопрос:
— Простите, вы… не могли бы сказать, кто сегодня прикинулся вами?
Господин Шайн мгновенно посерьезнел и, внимательно глядя мне в лицо, предостерег:
— Держитесь от него подальше. Его зовут Кайл Снэш. Думаю, не стоит пояснять, чем знаменит дом, выходцем которого он является?
Не сиди я, наверное, ноги бы подкосились. Возникло желание нервно рассмеяться — ведь я сразу подумала, что он похож на феникса. А он и есть феникс! Происходящий из одного из сильнейших домов, славящийся своим непростым характером и тянущимся за ним шлейфом разбитых женских сердец.
Пресветлый, помоги! Неужели это и впрямь был он?!
— Привыкайте, мисс Трэйндж, — правильно поняв мое состояние, хмыкнул доктор. — Теперь вы часто будете видеть фениксов. И напоминаю, что более я вас не задерживаю.
Из кабинета я выходила на негнущихся ногах. Внутри словно натянулась тугая струна, только тронь — зазвенит. Но мое состояние уже не было вызвано растерянностью или смущением, нет. Только возмущением из-за испытанного унижения! Пресыщенный жизнью, привыкший получать все, что пожелает, он смотрел на меня как на забавную зверушку. Даже тот факт, что он феникс, один из первых защитников империи, не мог пересилить моей к нему антипатии.
Пока феникс не начинал светиться, его можно было принять за обычного человека. Светлые волосы разных оттенков, светло-карие или ореховые глаза зачастую встречаются и среди людей, поэтому я и не поняла сразу, кто передо мной. А ведь золотистые блики в глазах заметила, могла бы и догадаться…
В приемной, где уже сидела симпатичная девушка, — видимо, та самая помощница доктора, — меня дожидался Гай. Сегодня на нем был светло-коричневый костюм дворецкого, делающий его облик более строгим. Пока он провожал меня до моей новой комнаты, я невольно вспоминала свою недавнюю встречу с фениксом на крыше.
Тот феникс был совсем другим… каким-то более настоящим и человечным, при всем своем неземном облике. Теперь, вспомнив о нем, я подумала, что они с Кайлом Снэшем внешне чем-то похожи. Интересно, а все фениксы немного похожи между собой?
За такими размышлениями я не заметила, как мы преодолели очередной длинный коридор и перед нами распахнулась светлая дверь, украшенная ажурной позолоченной резьбой. Войдя в нее, мы оказались в очень просторной гостиной, где стояли несколько мягких уголков, обитых кремовым бархатом, изящные столики, напольные вазы с красивыми цветочными композициями и обнаружился большой камин. Под высоким потолком висела хрустальная люстра, на которой даже сейчас сияло множество огней.
— Это гостиная факультета ниллэ, — сообщил Гай. — Как вы видите, отсюда ведет лестница на этаж выше, там располагаются комнаты второкурсниц. Комнаты первокурсниц, в том числе ваша, находятся на этом уровне. Ванная — своя на каждом этаже, жить будете с одной соседкой. Ваш браслет позволяет входить в любые помещения, кроме запрещенных, — подробнее об этом вам расскажут на собрании. Ну и кроме чужих комнат, разумеется. Для того чтобы попасть к соседкам, нужно получить их приглашение, иначе защита вас не пропустит.
Проводив меня до двери под номером одиннадцать, он распахнул ее, пропустил меня вперед, а затем внес в комнату мой чемодан.
— Ваша кровать слева, в шкафу рядом уже висит форма, постельное белье найдете в тумбочке. Переодевайтесь и через полчаса отправляйтесь в зал церемоний.
Только я открыла рот, намереваясь спросить, как мне его найти, как Гай пояснил:
— Следуйте за проводником. Первое время такой есть у всех первокурсниц.
Откуда вдруг возник небольшой огонек, похожий на тот, что создал спасший меня феникс, я так и не поняла. Что ж, по крайней мере, заблудиться мне не грозило.
Когда дворецкий ушел, я с интересом осмотрелась, приглядываясь к своему новому дому. По правде говоря, идя сюда, побаивалась, что комната окажется больше похожей на музей, которым хочется любоваться, но в котором не слишком уютно жить. Но опасения не оправдались.
Комната была в меру просторной, с двумя полуторными кроватями вдоль стен. Здесь тоже имелся камин, у которого стояла пара кресел и был расстелен мягкий ковер. Пара письменных столов, за которыми можно заниматься, прилагалась, как и пара шкафов. В целом интерьер хоть и напоминал тот, что присутствовал во всем институте, все же был менее помпезным.
Форменное платье оказалось простого строгого покроя и сшито было из добротной светлой ткани. Эта ткань слегка мерцала на свету и была очень приятной на ощупь. Помимо платья мне предоставили белье, ночную сорочку и теплую мантию. Порадовавшись тому, что все мы будем одеты одинаково и я не буду выделяться, быстро переоделась и заново причесала волосы.
Еще успела разложить часть вещей, прежде чем стрелки часов подсказали, что пора идти на церемонию. Огонек-проводник терпеливо дожидался меня у двери и, когда я вышла в коридор, полетел вперед, уверенно указывая путь.
Я почти покинула корпус ниллэ, когда до меня донеслось раздраженное восклицание:
— Мама, прекрати! Или я в окно выпрыгну, клянусь Пресветлым!
— Не надо так кричать! — противореча себе, женщина тоже говорила на повышенных тонах, визгливость которых напомнила мне тетушку Эльзу. — Помоги мне свет, ну почему ты уродилась такой упертой? Мне ведь таких трудов стоило достать для тебя этот осветлитель…
— Да не нужен он мне! Хватит уже издеваться над моими волосами, все равно никакие осветлители их не берут! И езжай домой, мама, я из-за тебя опаздываю!
— А вот если бы слушалась меня во всем, вела себя как подобает и красила волосы, была бы на факультет аэллин зачислена, а не каких-то там прислужниц…
— Мама!!! — Кажется, терпение у кого-то было на исходе.
Дойдя до угла, за которым происходил спор, я заколебалась, стоит ли выдавать свое присутствие, но в следующий миг решительно шагнула вперед. Стоять на месте было глупо, да и опаздывать, как и незнакомка, я не хотела.
Когда я свернула за угол, моему взгляду предстала богато одетая дама средних лет и черноволосая девушка — примерно моя ровесница, на щеках которой играл румянец, заметный даже на ее смуглой коже.
При моем появлении внимание обеих направилось на меня, и я, чтобы не показаться невежливой, поприветствовала:
— Светлого дня.
— Светлого, — отозвалась дама.
Девушка же нервно повела плечами и, не говоря больше ни слова, устремилась в ту сторону, откуда пришла я. Все ее пять далеко не маленьких и туго набитых чемоданов полетели следом, подхваченные едва заметными маленькими искрами.
В зал я пришла одной из первых. Ведущая в него высокая двустворчатая дверь, больше похожая на врата, была широко распахнута. Из зала доносились голоса, негромкая спокойная музыка и такой же негромкий смех. Прежде чем войти, я на миг замерла, унимая быстро забившееся сердце, расправила плечи, приподняла подбородок и перешагнула порог.
Пресветлый, как же здесь все-таки красиво…
По периметру всего помещения возвышались вазы с букетами живых цветов, источающих приятный свежий аромат. От множества кристаллов на люстрах преломлялся свет, проникающий свозь большие арочные окна. Глянцевый светлый пол отражал золотистую лепнину высокого потолка и изящные, мастерски написанные фрески… Но долго интерьер я не рассматривала, увидев тройку стоящих неподалеку девиц. Все они были одеты точно так же, как я, за исключением обуви и украшений. Заметив меня, они прошлись по мне беглыми, но оценивающими взглядами.
Идя сюда, я собиралась действовать по ситуации и сейчас решила сохранять нейтралитет. Пытаться присоединиться к их компании и познакомиться не стала, встав на некотором от них расстоянии.
Вскоре зал начал стремительно наполняться девушками. Кто-то — в основном второкурсницы — приходили парами и небольшими группками. От первокурсниц их отличали небольшие золотые броши, приколотые на груди. Те, кто только поступил, входили в зал по одной, но, в отличие от меня, многие друг друга знали. И неудивительно! Они ведь с детства вращаются в одних кругах.
Аэллины пришли позже. Все курсы одновременно буквально вплыли в зал, являя собой настоящую вереницу красоты, затмившую и заполнившую все пространство. Их одежда немногим отличалась от нашей, но то, как эти девушки себя держали, с каким достоинством шли, выдавало в них настоящих воспитанниц факультета аэллин. Кроме того, если среди ниллэ встречалось немного действительно красивых девушек, то аэллины были как на подбор. Все как одна светловолосые, с правильными чертами лица и стройными фигурами.
Я мысленно усмехнулась, вспомнив, как этим утром, надев желтое платье, ощущала себя принцессой. В сравнении с ними меня можно легко назвать дурнушкой.
Далее мы все как-то постепенно выстроились в стройные ряды: аэллины — в одной части зала, ниллэ — в другой. Поблизости от себя я внезапно заметила девушку, с которой столкнулась в коридоре; она до сих пор хмурилась.
Последними в зал вошли преподаватели, деканы, среди которых была леди Нейль, и директриса леди Лейдаль — высокая худощавая женщина, возраст которой не поддавался определению.