Но конвоир сел за руль и завел мотор, как будто собираясь уезжать. Мне не оставалось ничего другого, как спросить: - А куда ж мне идти? - Куда хотите, - ответил солдат, жуя резинку. - Хотите, идите туда, - он махнул рукой в направлении советской стороны. - А не хотите, идите куда хотите... Солдат лихо развернул джип и дал газ так, что на меня посыпались камушки из-под колес. В точности, как в гангстерских фильмах. И я остался один. Я оглянулся кругом - не следят ли за мной? Ярко светило солнце, кругом ходили немцы - и никто не обращал на меня никакого внимания. Итак, кажется, я опять свободен. Я сел на камень у входа в вокзал и вытер со лба пот. Внутренне я подготовил себя ко всем возможностям - кроме этой. Я уже так распрощался с жизнью, что теперь возврат к жизни выбил меня из колеи. Вместо радости или облегчения, я не чувствовал ничего, кроме холодного бешенства. Опять какие-то подлые штучки! Что это за игра в кошки-мышки? Пограничная станция. Кругом прохаживаются немецкие полицейские и проверяют документы. Тут же снуют и американские МП. Полгода тому назад меня арестовали здесь при проверке документов. Теперь же, чтобы научить меня благодарности и хорошим манерам, джентльмены из Камп-Кинга отобрали у меня даже ту кеннкарту, за которую они взяли у меня 20.000 марок. И теперь у меня не было вообще никаких документов. Если сейчас ко мне подойдет полицейский и спросит документы, то меня опять отправят для выяснения личности в Камп-Кинг, откуда я только что приехал. Ближайший поезд на Штутгарт отходил только на следующее утро. Поскольку ночевать на вокзале было опасно, то свою первую ночь на свободе я провел по-фронтовому: просто зашел в разрушенный бомбами дом подальше от вокзала, улегся на кучу кирпичей, положил кулак под голову и заснул, разглядывая звездное небо над головой. Приехав в Штутгарт, я отправился в полицейский участок, где я до этого получал мою кеннкарту, и заявил, что ее у меня украли. Конечно, наученный печальным опытом с американским консулом, на этот раз я уже благоразумно промолчал, что воры, укравшие мою кеннкарту - это Штаб-квартира американской разведки в Европе. Так герр Вернер получил дубликат кеннкарты и начал новую жизнь. *** Тогда, в 1947 году, полуразрушенная Западная Германия была переполнена миллионами иностранцев-ДП изо всех стран Восточной Европы и миллионами немецких беженцев, выселенных из тех же стран Восточной Европы. Работать по специальности не было никакой возможности. Прочел я как-то в газете, что американцы ищут электрика, чтобы следить за электрическими печами для жарки кукурузы в Пи-Эксе. Подал я заявление, где честно сказал, что до этого я был ведущим инженером в Советской Военной Администрации и руководил десятками крупнейших электрозаводов, работавших на репарации, а посему я надеюсь, что справлюсь и с несколькими электропечками для жарки кукленой кукурузы. Но мне отказали. И даже честно сказали, почему: как политически неблагонадежному. Черт бы вас подрал, думал я. Я сбежал из Советского Союза, поскольку там меня считали политически неблагонадежным. И тут я тоже политически неблагонадежный! Чтобы как-то убить время, я написал несколько очерков из жизни в берлинском Кремле, то есть в Главной Квартире СВА, и послал их в редакцию "Посева". Прочитав мои очерки, там решили, что я профессиональный газетный работник, и долго уговаривали меня признаться, где я писал раньше - в "Правде" или в "Известиях" - и под каким именем. Жил я тогда в чердачной комнатушке в дешевеньком отельчике "Белый Олень" на окраине Штутгарта. На одной кровати спал я, а на другой одноглазый немец-коробейник, который зарабатывал себе на жизнь тем, что ходил с коробом на шее по окрестным деревням и торговал шнурками, ваксой, нитками и булавками. Пока он ходил, я сидел у маленького чердачного окошка и писал о берлинском Кремле Осенью я переселился в маленькую каморку у одной русской вдовы Когда вдова убедилась, что я предпочитаю не русскую старуху, а молоденьких немок, начались патриотические осложнения Я сидел и писал свои очерки, а обиженная старуха сидела и писала повсюду доносы, что я советский шпион Потом зять этой старушки выпрыгнул в окно с 5-го этажа и убился. Представляете себе, что это была за старушка? Зимой моя каморка не отапливалась, и внутри было так же холодно, как на дворе Единственным отоплением были сигареты из черного крестьянского табака-самосада, более крепкого и вонючего, чем махорка Папиросная бумага была слишком большой роскошью для моего бюджета, и я крутил сигареты из "Посева", в котором печатался, и который мне посылали в качестве авторских экземпляров. Так за неделю я выкуривал весь "Посев". Весь день я сидел и писал - в пальто, в перчатках и со шляпой на голове Правда, иногда приходилось делать перерывы - когда замерзали чернила в чернильнице. Единственным источником дохода были гонорары от "Посева". Тогда в Германии было довольно туго с продовольствием, и иногда я целую неделю питался одной селедкой с водой и хлебом Другую неделю - одним искусственным медом, тоже с водой и хлебом. Пробовал эмигрировать во Францию - отказали. Пробовал в Австралию - отказали. Как политически неблагонадежному. При этом в третий раз таинственно исчезли все мои документы, включая и дубликат злосчастной кенн-карты. Опытные ДП уверяли меня, что все американские чиновники УНРРА и ИРО, которые заведовали эмиграцией - это международная шантрапа, коммунистические попутчики, советские агенты или просто воры, которые продадут на черном рынке даже свою родную мать, и которые, без сомнения, продали все мои документы и анке-гы, где от меня требовали всю правду, в советскую разведку. Пришла вторая зима, а я все сидел в своей каморке и писал. Зато на Рождество я получил трогательный подарок. Один из читателей "Посева", зарабатывавший себе на жизнь воровством (честным воровством), стащил где-то пишущую машинку и притащил ее мне в подарок: - Пишешь ты так, - объяснил он, - что в слезу кидает. А ведь это самое главное, когда за сердце берет. Ведь все мы этот путь прошли. Ну вот и решил я помочь общему делу... Уходя, он по-солдатски щелкнул каблуками и отдал под козырек фетровой шляпы: Товарищ бывший командир, ты тут, вижу, голодный и холодный. Так даже мы, воры, не живем. Так ты того, не стесняйся... Если что нужно - только скажи... Мы поможем... Да, кстати, говоря о воришках. У меня из чемодана пропали фотографии Китти, одной из моих берлинских знакомых. Эти фото я недавно получил по почте Потеряться они не могли. Но кому они нужны? Только какой-то разведке. Но советская разведка, если нужно, возьмет не фото, а живую Китти. Итак, по теории вероятностей, остается только одно - американская разведка, те же самые джентльмены из Камп-Кинга. Забавно. Пока русские воришки предлагают мне свою помощь, американская разведка шарит у меня по чемоданам. И в это же самое время я уже второй год каждую неделю печатаюсь в "Посеве", который служит одним из главных источников информации для американских экспер