Крылья мглы — страница 10 из 74

лядел дышащим, однако же как-то лишняя влага отводилась, и я не чувствовала себя сельдью в банке, болтающейся в собственном соку. Наклонившись над брюнеткой, я перевернула ее на бок, подумав, что уткнуться носом в местный песок не самое удачное положение для того, чтобы чуть передохнуть. Расстегнула ее рюкзак и вытащила трехлитровую бутыль с водой и длинной гибкой трубкой с мягким наконечником. Удобная штуковина, чтобы посасывать воду на ходу, ничего не скажешь. Открутила крышку и, расходуя воду чрезвычайно экономно, смочила ей волосы и обрызгала лицо и шею. Своей пайкой жидкости я делиться ни с кем не намерена. В конце концов, если эта размазня наберется решимости, то дойдет и на том, что осталось, а нет — так ей вода и вовсе ни к чему. Ресницы девушки дрогнули, и она открыла глаза, уставившись на меня. Узнав, дернулась отползти.

— Ой, да не парься, — фыркнула я, ставя ее бутылку перед ней. — Хотела бы я тебе навредить, не стала бы дожидаться, пока очухаешься.

Я поднялась, намереваясь уйти. Нянчить никого не собираюсь.

— Очень советую тебе взять себя в руки и начать шевелить задницей, — бросила ей через плечо, — застрянешь тут до ночи — и утра уже не увидишь. Я читала, что местные сколопендры — размером с таксу и передвигаются целыми стаями. Даже один укус парализует полностью, но не лишает сознания. Будешь лежать бревном и наблюдать, как они жрут тебя заживо.

Брюнетка подскочила так стремительно, будто мечтала победить гравитацию и перестать касаться песка вовсе, и помчалась за мной, на ходу упаковывая емкость с водой обратно. На фоне темных, да еще и влажных волос ее лицо казалось бледным до зелени.

— Меня Вероника зовут, — сочла нужным сообщить она, сопя, как паровоз, в паре метров позади меня.

Я промолчала. Будто мне не насрать.

— А ты — Войт, я знаю. — Очевидно, у кое-кого центр речи был напрямую связан с ногами. — Я много слышала о тебе. Ты, типа, моя героиня и все такое. Правда, немного пугающая, ага. Ладно, сильно пугающая, но это объяснимо. Даже парни в нашей группе побаиваются тебя и ненавидят. По крайней мере, они так говорят. Но я видела, как некоторые на тебя украдкой посматривают. Ты им нравишься. Ты очень привлекательная, знаешь? Хоть и очень мрачная и замкнутая.

— Скажи, ты сама от жары в обморок ляпнулась или тебя кто-то из твоей группы вырубил, просто чтобы заткнуть? — не выдержав, рыкнула я, косясь на нее. Ну бесит же.

Вероника обиженно поджала губы, засопев еще громче, и пару минут все же топала молча. Благодать, ей-богу. Даже как будто солнце стало печь меньше в тишине. Но хватило ее ненадолго.

— Я упала не потому, что какая-то слабачка. У меня есть уважительная причина, — с четко слышимым возмущением заявила она.

Я зыркнула на нее и прибавила шагу, стискивая челюсти от раздражения. От этого на зубах заскрипело, и я одарила никчемную спутницу еще одним злым взглядом. Который она, судя по всему, сочла признаком моего внезапно возникшего интереса к ней. К сожалению.

— Я беременна, ясно? Четыре недели. Поэтому и упала в обморок.

— Ну и на хрена ты мне это вывалила? — сквозь зубы спросила я, невольно все же замедляясь, чтобы эта зараза таки могла не отставать. — На кой черт ты вообще подписывала договор с Корпусом, если знала о беременности?

Вот с чего бы мне этим интересоваться? Краем глаза я заметила еще двух отставших новобранцев. Один парень сидел на заднице, раскачивался и реально плакал, как первоклашка, второй же тащился еле-еле. Приближаться я и не подумала. Хватит мне и одной, болтливой, как сорока, спутницы.

— Ну, это все была идея моего адвоката, — оживилась Вероника, явно обрадованная тем, что дождалась от меня хоть какого-то интереса. — Сначала она посоветовала мне соблазнить охранника и залететь, чтобы иметь право просить о снижении срока или хотя бы о лучших условиях содержания. А потом подвернулась эта фигня с Корпусом. Мы пошевелили мозгами и поняли, что это вообще супер вариант.

— В самом деле? — ядовито скривившись, спросила я, ощущая прилив острого отвращения к этой с виду милой девушке. Забеременеть ради скощухи по сроку — ну разве она не прелесть гребаная? Хрен с ним, с тем, чтобы лечь под охранника — у всех свои принципы. Вон Мелинда и на Зенски была согласна ради члена, но, сука, ничего, что в результате этого на белый свет должен явиться еще один никому не нужный ребенок? Тот, кому наверняка придется мыкаться по приютам и приемным семьям. Живая душа, на чье существование будет плевать этой его заразе-мамаше, потому как ребенок для нее — лишь инструмент для достижения некой цели. Остро захотелось прибить ее адвоката, да и саму эту мерзавку до кучи.

— Точно-точно, — закивала Вероника, видимо, абсолютно не замечая кровожадности в моем взгляде. — Вот прикинь: как только мы подписываем договор с Драконьим корпусом, то сразу же освобождаемся от любого преследования других органов власти и, собственно, выбываем из-под надзора системы. А как только выяснится, что у меня скоро живот на нос полезет, то меня и отсюда отбракуют. О-па — и я уже на воле.

— На воле, говоришь? — Чтобы не врезать ей ненароком, развернулась и понеслась вперед вдвое быстрее, чем прежде. — Если ты сдохнешь сегодня в пустыне, свободы тебе точно не видать. И кто, мать твою, сказал, что ликторы не поступят покруче, чем ты планируешь? Например, дадут тебе доносить и родить, а потом пустят тебя в расход так или иначе.

— Зачем ты мне это говоришь, Войт? — задрожавшим голоском спросила Вероника. — Неужели так необходимо пугать меня?

— Пугать тебя? Пугать, мля? — взорвалась я. — Тебе стоит быть напуганной, безответственная ты идиотка. Не хочешь еще поразмыслить и над тем, что за ребенка ты родишь после этой долбаной драконьей прокачки? Мы-то и сами не пойми в кого превратимся, а он? Тебя это хоть сколько-то колышет?

Все. С меня хватит. Я почти бежала вперед, стремясь избавиться от этой тупой овцы поскорее.

Где-то еще около часа пути и как минимум ста тысяч жалоб и причитаний Вероники спустя я, перевалив через небольшую дюну, практически налетела на тело парня, валявшегося в любимой тут, похоже, у всех позе — мордой вниз. Бронзовая нашивка и слишком узнаваемая внешность. Засранец Зенски сдулся, что являлось поводом внезапно проникнуться верой в высшую справедливость провидения. Поводом являлось, но верить я давным-давно разучилась. Осмотрелась, испытывая буквально непреодолимое желание найти что-либо тяжелое, дабы обрести твердую уверенность, что ублюдок именно здесь и встретит приход заката. С другой стороны, с чего бы мне хотеть облегчать его судьбу? Пусть местные шустрые зверюшки озаботятся утилизацией этого дерьма рода человеческого, а он получит непередаваемые ощущения в процессе. Сплюнув на широкую спину Зенски, я обошла его и пошла дальше.

— Войт, сзади, — раздался истошный вопль Вероники, и в следующее мгновение что-то захлестнуло мою шею и стало сжиматься с дикой скоростью, грозя сломать гортань раньше, чем задушить.

— Тварь. Какая же ты тварь, — шипел ядовитой гадиной Зенски, сдавливая чем-то мою шею все сильнее. Гребаная лямка с рюкзака — вот что это было, констатировала я, пытаясь нанести агрессору удары локтем в бок достаточно мощные, чтобы заставить отпустить меня или хоть немного отвлечь.

— Ненавижу вас, шкуры тупые. Оказался в этом дерьме, — почти бессвязно плевался и рычал урод, продолжая отнимать у меня шанс на жизнь. — Но ты хуже всех, сука. Не пойду больше в этот карцер. Сам сдохну, но и тебя замочу.

Мой локоть точно достигал цели, но, очевидно, козлина совсем сбрендил, и, кроме сдавленного уханья, результата не было. Извернувшись, я дотянулась до его лица и воткнула ногти вслепую, раздирая все, что попадалось, в то же время стараясь выломать в обратную сторону один из его пальцев на моем горле. Завопив, он толкнул меня вперед, падая мне на спину всей своей тушей. Ребра взвыли, лицо уткнулось в песок, позвоночник взорвался болью, сознание помутилось. Пришло время помирать, Летти.

— А-а-а-а, — тонкий девчачий визг донесся на грани сознания, а потом целая серия глухих бум-бум-бум. — Отпусти ее, подонок.

Это Вероника? Нет, серьезно?

— Убью, — захрипел Зенски, но вдруг стал валиться с моей спины после очередного особенно громкого "бум".

Один вздох — за счастье, и мне удалось извернуться, ударяя обоими ботинками Зенски в бок, одновременно оттолкнувшись от него подальше, но сволочь опять молниеносно оказался на ногах. Занес сжатые в замок огромные кулачищи, метясь мне в лицо, и снова я лишь чудом ускользнула, перекатившись по песку.

Странный посвист и низкое уханье крыльев тормозящих перед посадкой ликторов. Что, сейчас опять я буду в чем-то виновата?

В глазах окончательно прояснилось как раз в тот момент, когда в руках Крорра, возникшего прямо надо мной, сверкнуло отливающее синевой, тонкое длинное лезвие. Один удар в район желудка Зенски и смачный, перерубающий позвоночник проворот, сопровождаемый истошным воплем. Не убит, но уже, считай, мертвец. С невозмутимым лицом и окровавленным мечом Крылатый повернулся ко мне, растирающей шею под всхлипывания Вероники.

— Она не виновата. Этот придурок сам напал на нее, Войт ничего ему не сделала.

Вот же блин, эта бесящая девчонка с дрожащим голосом и полной головой гнилых опилок удивила меня. Дважды за каких-то пару минут.

— Войт, в состоянии продолжить выполнение задания? — сухо поинтересовался ликтор, удостоив Веронику лишь мимолетным взглядом.

— Да, — просипела я, — я готова, но эта девушка нуждается в эвакуации и отмене данной нагрузки из-за своего особого физического состояния.

— Мы в курсе ее так называемого "особого состояния", — произнес синий ликтор, приземлившийся лишь секундой позже Крорра. — В поблажке отказано.

И устроив нам очередную песчаную мини-бурю, оба опять умотали в небеса.

ГЛАВА 10

— Ну и засранцы они все-таки, хоть и обалденные, — проворчала Вероника, пока я собиралась с силами, чтобы продолжить путь. — Могли бы и пожалеть тебя после такого.