Но тут на затылок обрушилось нечто достаточно увесистое, чтобы погасить свет в его голове.
— А вот так, — последовал за ним еще один чуть пришепетывающий голос, прежде чем все для Крорра померкло.
— Убьешь — обратно не оживишь, тут подумать надо, — услышал сквозь гудение в голове ликтор, вернувшись из полета в небытие. Снова тот же чуть пришепетывающий голос. Но теперь стало понятно: звучало не так, как будто говорившей мешают клыки, а, скорее уж, будто ее подводит горло. Вроде сильнейшей ангины или нечто такого порядка — в подобных заболеваниях ликтор не разбирался в силу собственной биологии, полностью их исключающей.
— Да о чем тут думать, — возразил второй голос, впрочем, точная копия первого, только с более нахальной и грубой тональностью. — Он вообще задумывался, придушить тебя или нет? Видишь Крылатого — мочи или беги.
Приоткрыв глаза Бронзовый уставился на ту самую малявку, что теперь выхаживала перед ним туда-сюда, волоча длюннющее копье за собой по земле… и больше никого. А странный диалог, между тем, продолжился.
— На то мы и не ликторы, чтобы не быть такими, как эти безмозглые солдафоны, — возразила девчушка кому-то невидимому. Хотя вряд ли она была ребенком или даже подростком, несмотря на малый рост, очень даже щедрые и соблазнительные чисто женские округлости присутствовали во всех положенных местах, делая ее похожей на фигуристую куклу.
— Этот совсем не выглядел безмозглым, — парировала… она же. — Вон как приложил, за малым не прикончил.
Крорр пошевелил руками и понял, что он накрепко примотан к древесному стволу и едва может двинуть пальцами, настолько качественно его упаковали. Крылья при этом изогнулись и сплющились, так что даже после освобождения сразу же взлететь ему не вариант. Прекрасно, его захватила какая-то мелочь неизвестной породы, страдающая, к тому же раздвоением личности. Как будто и того факта, что он попал в плен к твари из Зараженных земель было недостаточно, так она еще и должна была оказаться чокнутой.
— Нет, решено, убивать я его не стану. Брошу тут, да и все, — заявила личность номер один.
— Ха, если не развяжешь, то ему все равно конец, так что не имею возражений, — поддержало ее второе сознание. — А беглецы его найдут, с голоду и жажды мучительно помрет или зверье сожрет — не принципиально.
— Нет, так тоже не хорошо, — скисла первая собеседница.
Мужчина, кажется, как-то очень медленно моргнул, потому что пропустил момент, когда шизанутая мелочь прошла несколько метров и развернулась в обратную сторону. Быть такого не может.
— А по мне, так очень даже хорошо. Ликтору — ликторская смерть. Хочешь проявить гуманность — ткни в горло копьем, и пошли восвояси.
И снова: незнакомка мгновение была тут, и вот уже стоит напротив того места, только с другой стороны дерева, к которому он привязан.
— Убивать — плохо. Наш путь — дарить любовь и удовольствие, умиротворять, а не сражаться и отнимать жизни, — притопнула ножкой номер один.
Новое перемещение и раздраженный ответ… Перемещение.
— Долбаные хиппи. А вот наш путь — охотиться, жрать мясо и кончать врагов при любой возможности.
— Кто ты, черт возьми, такая? — шокированно просипел ликтор, понимая, что у него сейчас голова взорвется от того, чему стал свидетелем.
ГЛАВА 53
Я еще не отдышалась от смеха, а Киан уже умудрился подняться вместе со мной. Блин, все же силищи в нем. "Прислонив" меня к долбленой емкости с водой, он смахнул все, что находилось на табурете, и, не обращая внимание на мое беззлобное ворчание, что он был не настолько хорош, чтобы у меня способность к прямостоянию и хождению отнялась, подтащил тот и усадил на прохладное дерево.
— Я прекрасно знаю, насколько был хорош, — в своей обычной манере фыркнул Мак-Грегор, зачерпнув воду ковшом. — Понимаю: признаться, что я потряс тебя до глубины души — сложно, но я все и так вижу по твоим глазам и улыбке.
И начал лить воду тонкой струйкой, естественно, в первую очередь на один из моих сосков.
— То, что ты во мне потряс и потолкал, однозначно было не душой, — закатила я глаза и хлопнула его по рельефному прессу, требуя прекратить это безобразие, за что тут же получила полный ковш воды на голову.
— Мне снаружи лучше видно было, — парировал он, снова намыливая ткань, и начал тереть мои плечи, отчего я невольно замычала от удовольствия и прикрыла глаза. Мак-Грегор мгновенно воспользовался моим расслаблением и стал оглаживать и покрывать пеной мою грудь.
Он даже на колени встал, натирая и массируя меня так тщательно, будто там скопились чуть ли не вековые залежи грязи, глядя при этом не отрываясь и прикусывая нижнюю губу.
— Мне вот интересно, тебе сколько лет в переводе на человеческие, если ты до сих пор никак женской грудью наиграться не можешь, юноша? — ехидно поинтересовалась, сдвигая его руку ниже. — У меня и другие части тела есть, нуждающиеся в гигиене.
— Я, на свои обе головы, заметил все твои части тела, еще когда ты спящая в той летающей скотовозке ликторской болталась, — ухмыльнулся Киан. — А с сиськами такая штука: оказывается, что их много не бывает, хотя качество предпочтительней количеству.
— И все же, лет тебе сколько? Или опять начнешь мне зубы заговаривать? — поймала я его запястье и попыталась отобрать подобие мочалки, но противный виверн только отдернул руку подальше, щелкнул якобы устрашающе на меня зубами и опять вернулся к тщательному намыливанию, уделяя теперь пристальное внимание внутренней стороне бедер.
— С человеческой ипостасью я живу два года, сюда попал семи лет отроду, плюс время с момента катастрофы… — движения Мак-Грегора замедлились, и лоб пошел глубокими морщинами, словно он задумался о чем-то очень неприятном или тягостном, но тут же тряхнул головой и вернулся к обычному виду. — Так что не переживай, тетенька, совращение младенца тебе в вину никто не поставит.
— Да здесь впору переживать как раз о том, что я умудрилась переспать с дедушкой. Удар не хватит хоть тебя, болезный, от чрезмерных нагрузок на сексуальном фронте? Препараты, небось, для потенции принимаешь? Оттого и стоит постоянно? Опасное это дело, знаешь ли, в таком почтенном возрасте.
Хоть я и стебалась вслух, но думала о том, каково это было очутиться в водовороте катастрофы в столь юном возрасте и попасть в чужой неведомый край без шанса вернуться.
— А у твоего вида семь лет — это много или мало? — спросила, поняв, что ничего, кроме самодовольных ухмылок, в ответ на мои подколки не получу.
— Мало, — буркнул Киан сухо и снова на пару секунд нахмурился.
— Ты был с кем-то или…
— Или, Летти, — Вот теперь Мак-Грегор, похоже, стал откровенно раздраженным и, резко вскочив, окатил меня новым потоком воды, явно мстя за бестактность и чрезмерное любопытство. — В семь лет виверны еще слабые и едва умеют летать. Но я был упрямой и непоседливой задницей и удирал от родителей, мечтая научиться всему быстрее. Поэтому и попал сюда в одиночестве и по сей день не знаю, пережили ли катаклизм мои близкие. К тому же в момент перемещения был ранен, и если бы мне несказанно не повезло попасться на глаза другому взрослому виверну, что так же лишился семьи, то ни за что не выжил бы.
Он все черпал и лил без остановки воду, как будто и не отдавал себе в этом отчета, пока я не схватила его за руку и не остановила.
— Сядь, — приказала, освободив табурет и отобрав ковш и мочалку. — Моя очередь.
— Я не против, — с легкостью согласился Киан, смахивая, как и не было, мрачную отстраненность со своей хитрой физиономии, и, плюхнувшись на табурет, сразу же подтянул меня за талию между своих широко расставленных ног и смачно чмокнул в пупок. — Итак, давай колись, красавица моя, сколько же в твоей жизни было жалких неудачников, прежде чем ты повстречала любовь всей своей жизни, настоящего самца и лучшего любовника из возможных.
Вот тут уже сразу напряглась я, хоть прекрасно и понимала, что это чистый треп, но от неизбежного флешбэка в то время, когда именно такой мужчина был у меня, не спасло, пусть и пресекла проникновение острой ледяной иголки в сердце сразу же.
— Что-то я не припоминаю ни одного такого в своем окружении, — насмешливо фыркнула, начав натирать с особым рвением плечи и идеально сформированные грудные мышцы Мак-Грегора, и он не преминул их поднапрячь, добавляя четкости рельефу. Неисправимый позер, — Если бы повстречала такое сокровище, то вцепилась бы всеми конечностями.
— Ну так вот он я, — раскинул руки Киан, полностью возвращаясь в амплуа несносного клоуна. — Весь твой. Хватай и держи покрепче, пока никто другой не утянул.
Шутка ведь, понятно и идиоту, поржи ты, Летти, и забудь, но почему меня так клинит и все стаскивает не туда?
— На кой черт мне такое счастье, на которое кто угодно может лапы наложить, а оно не сильно и сопротивляться будет? — резко отстранившись, я обошла его и взялась тереть сзади, совсем не жалеючи. — Что легко способен получить кто угодно, мне — без надобности.
Длинные гладкие мускулы спины Мак-Грегора напряглись и на этот раз, кажется, совсем не для того, чтобы покрасоваться передо мной.
— То есть ты у нас поклонница исключительно моногамии, и случайные связи — это не наш путь? — тон его, однако, не поменялся, оставаясь легкомысленным.
— В моногамию верят либо наивные и недалекие, либо мазохисты, бестолковый ящер, — хмыкнула подчеркнуто пренебрежительно. Позвоночник Киана словно одеревенел, и он устроил сжатые в кулаки кисти на своих бедрах. — Я же с некоторых пор предпочитаю вообще не создавать никаких связей. Сошлись, разрядились, разошлись — и все на этом.
— И как часто сходиться-то случалось, красавица моя? — голос Мак-Грегора огрубел, и его "красавица" на это раз вышло глухим рокотанием.
— По мере необходимости нормальной здоровой женщины в расцвете лет, — соврала я.
Реально же на моем счету всего лишь три жалких провальных попытки, ни разу не дошедших даже до поцелуев, не говоря уже о сексе, не считая того истерического срыва с командиром в карцере, где мой оргазм был похож, скорее уж, на какое-то хирургическое вмешательство в разум и душу, давший освобождение копившемуся все время омертвению чувств.