Как же все-таки вставляет от того, что она так легко и спокойно засыпает рядом со мной, особенно потому, что помню, как она спала прежде. Это едва ли не такой же кайф, как и секс с ней, а может, и больший. Ведь как бы меня ни вымыкала гадская фантазия о ней с кем-то там еще, но, с другой стороны, самолюбие изрядно грело понимание: хрен бы вот так же она заснула с кем-то другим, кого бы поимела. Именно поимела, потому что это же Войт, она, и отдаваясь и покоряясь, остается той, кто верховодит. Я не обольщаюсь по поводу своих непревзойденных талантов в постели относительно нее. То есть, какая уж тут скромность, они действительно непревзойденные, но для этой женщины они были бы ничем, если бы она сама меня не захотела. Соблазнить любую можно — фигня делов, а вот удержать…
«Мой мужчина», — позволил я проигрываться ее голосу в своей еще недавно гудящей, как улей, который кто-то отпинал, голове, и расплылся в довольной ухмылке. Расслабился, прикрывая глаза, собираясь служить лежанкой для Летти сколько понадобится, и накрыл ладонями ее обнаженные ягодицы, защищая от прохладного воздуха и взглядов рисе, что иногда тут ходят. Хотя им до таких вещей дела нет — они по большей части существа бесполые, но все равно. Она сопит мне в шею, пот еще и не просох, в воздухе стоит терпкий аромат нашего секса, внизу все звиздец как мокро и липко, ну разве не предел мечтаний?
Как и где нам жить дальше, когда все эти движняки с Камнем закончатся? Конечно, правильнее было бы задаваться вопросом, чем они предположительно кончатся и переживем ли мы это, но после только что испытанного удовольствия и краткого, уж точно знаю, периода затишья от всего, что вызывает непрерывную ярость, размышлять о таких мрачных вещах не хотелось. Представлять, как мы выбираем место для жилья с Войт, как обустраиваем его, как едим вместе, спим, болтаем в то мизерное, естественно, время, когда не занимаемся любовью, было куда как приятнее и оптимистичнее. Интересно, она предпочтет поселиться где-нибудь, где пожарче или ей умеренный климат ближе? Есть у меня одна пещера на примете, с горячими естественными купальнями в глубине, ей она приглянется? Или пошлет меня, проорав, что она не животное жить в дыре в скале? Дом в дереве лучше? Зараза, там соседи больно близко, всего каких-то часов десять пешком. Ну ничего, я могу ведь и запугать всех, жутких предупреждений, трупов там вокруг навешать, чтобы ни один смертник не совался. Захочет она всякие там коврики-занавески-подушечки? Она ведь у меня, как ни крути, девочка. Я, само собой, костьми лягу, но все это барахло ей добуду, покажу, что жить с ящером и в диких дебрях не значит не иметь того комфорта, какой только вздумается. Но почему-то мне кажется, что начхать моей Стрекозе на всю эту дребедень и моей главной проблемой будет не где и с какими удобствами нам жить, а не дать ей заскучать, не позволить моей физиономии опостылеть и примелькаться, ведь надо признать, я намерен мозолить ей глаза беспрерывно. Потому что… ну а как нет-то?
Где-то между вялыми и пока бесполезными мысленными изысканиями, как не дать захотеть Войт еще чего-то кроме моей постоянной компании, я и отключился, да так внезапно основательно, что умудрился проспать момент, когда Летти проснулась и села на мне прямо. Пусть всего и несколько секунд, но, однако, как я умудрился-то? За эти секунды, которые я позорно пропарил, сделать можно было что угодно! Придурок беспечный, как твоя женщина станет тебе доверять и снова засыпать рядом доверчиво и крепко, если ты умудряешься так облажаться!
— Детка? — позвал я, всматриваясь в ее бледное в полумраке и какое-то отрешенное сейчас лицо. — Все в порядке?
Нет, сука, не в порядке, я у тебя придурок, но больше такое не повторится, и давай сделаем вид, что все обошлось и здорово.
— Я вроде как знаю теперь, что делать, — сонно и хрипло пробормотала Летти, — но, блин, ни мне, ни тебе это не понравится.
Глава 28
Разрозненные яркие картинки еще продолжали обретать свои места в моей голове, как куски сложного пазла, и ощущалось это, надо сказать, довольно неприятным образом. Напоминало противное щекотание лапок насекомых, только ползали они не по коже, а пробирались прямиком в разум, выстраиваясь в гладкое непрерывное полотно знаний, но от этого чем-то менее чужеродным не казались. Все же от понимания, что им там не место и взялись они черт знает откуда, точнее, из чужих жизней, отстраниться сложно. Да и информация, которую они приносили с собой, не из разряда способной порадовать.
Я, сонно моргая, уставилась в слегка ошалевшее и смущенное лицо Киана, задаваясь вопросом, как же мне вывалить на него все то, что обретает четкость в мыслях. Он офигенски нравился мне таким, каким я его застала, едва открыв глаза, — расслабленно сопящим, обернутым при этом вокруг меня максимально в этой позе. Внезапно вспомнился первый раз, когда я его увидела в ликторском транспорте и окрестила про себя анимэшной принцесской, кажется, за это невыносимо смазливое личико, роскошные ресницы, пухлые губы. Тогда он вызвал у меня едва ли не пренебрежение — слишком уж был хорош. Сейчас же? В моих глазах он еще лучше, вот только смазливым назвать его уже язык не повернется, правильнее уж, восхитительно, до сжимающихся зубов и гребаных предоргазменных судорог внутри сексуальный, неотразимый, ядовитый, безбашенный хищник. Моя зверюга. И я эту зверюгу, скорее всего, вряд ли увижу такой же расслабленной еще раз. Блин, да зная его, впереди у нас реальный ядерный коллапс.
— Ну, давай же, детка, не заставляй меня опять начать беситься от самых худших предположений, — пробормотал хрипло Мак-Грегор, обхватив щеки ладонями и тревожно всмотревшись в глаза.
Да уж, я вот и зависла, взвешивая, как рассказать тебе все так, чтобы как раз и не бомбанул. Но, видимо, или торможу, или нет таких волшебных слов, и моя задница-интуит отчетливо предсказывает нечто поганое.
— Первое и главное, — вздохнув, решилась я, — связь с драконом не разорвать.
Виверн завозился подо мной, глянув или больше уж дернувшись вправо, потом влево.
— Ты имеешь в виду, не разорвать сейчас, или… — Прекрасно видела, что он понял, о чем я, но вот принимать этого явно не желал. Что же, он тут такой не один.
Узнать вдруг, что, однажды не пойми как связавшись с драконом, стала его… ну, по сути, собственностью навсегда — далеко не веселое открытие. Но по версии, выуженной из моей крови фокусами вампа, так и выходило: драконы никогда не отпускали свое, а Пробуждающих таковыми и считали, так что связь была пожизненной. Для Пробуждающего, само собой, не для крылатой рептилии — срок, отпущенный природой чешуйчатым, гораздо больше человеческого.
— Фигня! — рявкнул Киан, начиная заводиться. Я чувствовала это не только по голосу и все большей мрачности — его тело опять напряглось, и началось это глубинное подрагивание мышц. Очевидно, так наружу прорывалось раздражение ящера. — Матки рисе — охрененно умные заразы, детка, они хранят в своих больших башках столько знаний, что никому и не снилось! И она сказала тебе, что просто нужно больше Камня, и все! Мы с этим что-то придумаем, отдерем от тебя этого рыжего прилипалу, и я пну его так сильно, что хрен мы его еще встретим!
— На самом деле, она мне показала только, что эту самую связь нужно сделать полноценной, и опять же все вращалось вокруг проклятого булыжника. — Как же сложно возражать, когда не просто и сама не хочешь этого делать, но и предпочла бы, чтобы как раз меня кто-то убедил в обратном.
Мак-Грегор взвился вверх, приложив нас обоих макушками о земляной потолок, зашипел что-то матерное, хватаясь за мою голову, рванулся куда-то на полусогнутых, притиснув меня к себе, запутался в собственных штанах и повалился на пол, переворачиваясь так, чтобы я плюхнулась сверху.
— Ар-р-р-р-р-р! — В его груди загрохотало, он несколько раз шарахнулся об землю затылком, пока я не сунула под него ладонь. — Расскажи все!
Так и сделала, описывая, что увидела во сне и что еще продолжало вроде идти потоком в мое сознание. Видения сотен и сотен таких вот пожизненных тандемов дракон-Пробуждающий, обязательно разнополых, с обязательным удалением от всего живого на момент становления потоков их энергий, с отношениями гораздо более интимными, чем готовы были принять мы оба, причем, никакой там любовью для ящера это не являлось. Просто неразрывная привязанность, собственничество в отношении второй половины этого уравнения. Не было там никаких истинных пар, их драконы создавали исключительно между собой и после ухода в мир иной своего Пробуждающего. А вот физическая близость присутствовала, и, естественно, для бедолаг, приклеенных к драконам, без вариантов было иметь семью и потомство с кем-то еще.
— Я не верю! — резко сел Мак-Грегор, на протяжении всего не слишком последовательного пересказа узнанного мною мотавший головой, будто реально не желал, чтобы все эти слова припарковались в его мозгу. — Ну кто бы на такое согласился добровольно, Летти? Все эти люди, они что, чокнутые были, связывать себя вот так?
Я потерла виски, словно могла выдавить нежеланное.
— Не похоже, что бы и им, и самим драконам предоставлялся в этом судьбой какой-то выбор, — пожала я плечами, продолжая ковыряться в этом информационном хламе, все еще надеясь выудить… хоть что-то. Шанс. Намек на него. — Я так понимаю, миру нужен этот долбаный Камень, Камню нужны драконы, драконам необходимы Пробуждающие, и, типа, это невдолбенная честь для всех и прямое предназначение. Жрите как хотите, не подавитесь.
Зараза. Мои мозги уже буквально распирало от нарастающего потока знаний из прошлого. Не моего прошлого. Не нашего прошлого с Кианом, потому что у этого прошлого не было связи с нашим общим будущим, а значит, и моего принятия.
— Да в задницу! — в неожиданно нахлынувшей ярости рявкнула я, заставив Мак-Грегора дернуться.
— Детка, это сейчас просто эмоциональное восклицание или же прямое указание к действию? — извечное похотливое ехидство не могло скрыть нервозность в голосе моего мужчины. Моего мужчины!