Вдруг в этом пространстве идеала случилось что-то… непонятно сначала что, но это причинило боль. А вслед за этим сила стала утекать по капле, словно кровь из открытой раны. Раны, которая была вроде нигде и везде. Сознание стало туманиться, дробиться, терять четкость, создавая сумбур. Так, словно меня не просто становилось больше, а я развалилась на куски. Много-много, бесконечно истекающих силой-кровью кусков. И меня становилось все меньше и меньше, я больше не была частью чего-то, я превращалась в ничто, исчезала. Все, что от меня еще оставалось, — это крошечные зерна, все еще теряющие жизненную силу, но не по своей воле, а по принуждению, и поэтому у них не было возможности возродиться, вернуться, стать опять целой мной или сотней новых самостоятельных «я».
И тогда я воззвала о помощи в последнем отчаянном порыве, пока еще не слишком поздно. Послала вопль о спасении в то самое пространство красок, звуков, жизней, связь с которым уже почти потеряла, выплескивая на это почти всю оставшуюся энергию…
— Летти, подъем, пора двигать дальше! — голос Рихора был сначала шоком в сюрреалистичных декорациях моего сна.
Я резко села, зашипев не только от дискомфорта в ребрах. Эта непонятно чья боль из сна еще долю секунды присутствовала во мне, даже скорее переполняла от макушки до пяток, и мне стоило усилий вернуть себя в реальность и осознать, что это просто какой-то чокнутый сон.
— Что-то привиделось, булочка с корицей? — вамп пристально смотрел мне в лицо, будто мог знать практически кошмарном видении.
— Ничего, в чем я видела бы какой-то смысл, — прохрипела я, потерев лицо ладонями. — Мак-Грегор вернулся?
— Еще нет. Мы засекли ликторский разведовательный воздушный расчет, и он устроил им представление-приманку, уводит их в противоположном от нас направлении, — ответил он, словно говорил о какой-то ерунде.
— Насколько это опасно? — тут же напряглась я.
— Жить в принципе опасно, — легкомысленно отмахнулась эта бледная сволочь.
— Рихор! — рявкнула я, не настроенная на шутки.
— Спокойно, девушка. Он ни за что не подставится, просто даст остальным больше времени для маневра и примчится в твои объятия! Это когда ты можешь видеть, он позер и понтовщик, а там-то не для кого эффектные выходки отмачивать.
Может и так, но все утро я провела, всматриваясь в небо в поисках знакомого силуэта, и, заметив его, чуть не спрыгнула со спины Анфима, что был сегодня моим транспортом по настоянию Радомира, хотя мне казалось, что вполне уже в состоянии поддерживать темп перемещения и самостоятельно. Впрочем, была разочарована еще до того, как виверн приземлился. Все нутро не сжалось в приветственной тоске, потому что это был не мой ящер.
— На месте следующей ночевки к нам присоединится две сотни оборотней и кое-кто еще по мелочи, — во всеуслышание заявил наш псевдо-союзник (ну никак не выходило у меня признать его настоящим и перестать подозревать во всем). — Считаю, с завтрашнего дня достаточно уже бегать от ликторов и нужно выдвигаться в сторону цитадели.
— Согласен, — неожиданно поддакнул ему Крорр. — Затягивать дальше — вызывать все большие подозрения у них и подставляться под вероятность обнаружения ими нашей настоящей численности, и после этого высчитать, что является нашей прямой целью, для них будет элементарно. По крайней мере, учесть это как один из вариантов.
— А ничего что стоило бы подождать Мак-Грегора, прежде чем давать отмашку для начала военных действий?! — Волна бешенства ударила в меня, чуть не сбрасывая со спины метаморфа. — Он, вообще-то, где-то там, обеспечивает нам всем безопасность, пока вы тут пытаетесь распоряжаться!
Все без исключения уставились на меня, и я поняла, что ору, как полоумная, и едва ли не трясусь вся от злости… и страха. Страха за чертова виверна, что все никак не возвращался. Как, на хрен, я собираюсь наблюдать за ним в драке, если мои мозги клинит от тревоги за него уже сейчас?
— Летти, тебе лучше успокоиться, или мы запросто получим сейчас выход еще одного ящера, — чуть морщась, сказал мне рыжий. И да, нужно признать, внутри уже знакомо грелось, прокладывая полотно пылающей связи от меня к дракону.
— С твоим самцом все в порядке, — на удивление снизошел до успокоения истерички и Хард. — Я его ощущаю даже отсюда. Скоро вернется.
Он его, значит, ощущает, а я нет? Что, блин, со мной не так?
«Не уродилась виверной?» — услужливо подсказало подсознание, и от этого злость стала горечью.
Киан упал на землю почти как камень, кубарем прокатившись вместо грациозной посадки, и к моменту остановки был уже на двух ногах.
— Что? — сразу ощетинился он на всех, протягивая руки ко мне, как если бы ожидал, что по-детски я сигану ему на шею. И я за малым так и не сделала, потому что в груди резко лопнул наполненный острыми камнями шар, теснивший сердце и легкие, и дышать стало легко, а температура упала. — Детка?
— Да ничего! — раздраженно закатил глаза Хард. — Твоя женщина отстаивает тут права твоего первенства в командовании в твое отсутствие, невзирая на то, что на них никто и не посягал.
— Все хорошо? — спросил Мак-Грегор, игнорируя его язвительность и глядя исключительно на меня.
— Хорошо, — расслабилась я, — но дальше пойду-ка пешком.
— Твои силы нужны для другого, — возразил Киан, подходя к моему мохнатому «коню» и поймав мою ладонь, чмокнул в середину. — Сиди. Я рядом пойду.
Быстро натянув штаны, тогда как Хард ими демонстративно, похоже, пренебрег, он затрусил рядом с перешедшим сразу в рысь метаморфом.
— Итак, теперь нам будет высочайше позволено вернуться к обсуждению ближайших стратегических планов? — зыркнул патлатый на меня через плечо. — Трусливо… ой, простите, благоразумно бегаем дальше, или же наконец перейдем к действиям?
— Я отвел разведгруппу на изрядное расстояние, но понятно, что это ненадолго. А на обратном пути засек основные, судя по всему, силы ликторов.
— В каком составе? — мгновенно отозвался Крорр.
— Три больших транспорта, десяток маленьких машинок, типа той, что расхерачили тогда вудпа, ни одного свободного летуна.
— Ясно, — сухо кивнул Бронзовый. — На каждом макситранспорте может быть от семидесяти до ста бойцов в полном снаряжении, включая тяжелые магизлучатели. Личные маневренные флаеры сто процентов выбраны конкретно для воздушного боя с ящерами, то бишь с нами. Будут тотально все прочесывать, пока не наткнутся на нас так или иначе. Чем располагаем мы, помимо того, что я вижу, плюс две сотни оборотней?
— Мне откликнулись вудпа, но я понятия не имею, сколько их будет, и есть еще кое-что, — ответил Киан. — Рисе прислали несколько стай призрачных шакалов.
Услышав это, Хард даже споткнулся, изумленно оборачиваясь.
— Как ты смог? Они никому, кроме этих мелких земляных червяков не подчиняются!
— Вряд ли это сила моего обаяния, хотя оно бесспорно и огромно, — хмыкнул мой виверн. — Но посланы они благодаря моей женщине, дабы увеличить ее шансы на успех, я полагаю.
— У нее и дракон, и зверюшки, способные глаза отвести и вызвать панику… не многовато ли на нее одну, — ворчливо прокомментировал патлатый, а я стала присматриваться к кустам, желая увидеть этих самых загадочных шакалов.
— Три сотни бойцов — это большая часть гарнизона цитадели, а, учитывая, что разведгруппа, само собой, не одна, то и того больше. Лучшего времени для нападения нам не найти! — после минутного раздумья заявил нам Крорр, останавливая болтовню. — Даже если было призвано подкрепление из других цитаделей, то оно не прибудет массово. Вношу предложение максимально быстро переместиться к цели и атаковать. Но придется оставить некую часть сил здесь, чтобы максимально долго оттягивать на себя внимание здешних бойцов и техники. Нельзя допустить, чтобы они успели ударить нам в спину до того, как мы прорвемся внутрь.
— Здравая идея, — поддержал Киан.
— И все мы знаем, кому лучше остаться прикрывать ваши успешные задницы, — высокомерно хохотнул Хард, прежде чем кто-то продолжил. — Конечно же я. Ты, мальчишка, не отцепишься ни за что на свете от своей женщины, она прикована к дракону, дракон необходим для удачного прорыва и последующего ориентирования на месте.
— Должен сразу предупредить, что эта акция по отвлечению, скорее всего, почти самоубийство, — в тоне Бронзового не было фальшивого сочувствия, лишь четкая констатация факта тем, кто имеет представление, о чем говорит.
— Ну, так складывается удачнее некуда со всех сторон, правда, детки? — продолжил играть хамоватого клоуна патлатый. — Вы избавитесь от моего малоприятного присутствия, и решится вопрос с тем, что я могу обернуться против вас, когда окажитесь внутри, ведь меня там просто не будет. И никакой лишней крови для милах ликторов, ведь моя задача — как можно дольше выплясывать у них на прицеле, беся и отвлекая внимание. А убьют меня, так и хрен с ним, никому не жалко.
— Хард! — рыкнул Киан. — Ник…
— Никто сейчас еще не сказал, что я обязан это делать, но для всех очевидно, что так и надо, — оборвал его бывший друг. — И я полностью согласен! Я — вперед, организовывать стоянку и встречать оборотней.
И прежде чем хоть кто-то успел что-то сказать, старший вивер сменил ипостась и унесся прочь очень низко, практически цепляя кончиками крыльев верхушки деревьев.
Глава 40
Мне совсем не понравился проблеск вины на лице Мак-Грегора, когда Хард исполнил свой трагичный монолог и скрылся вдали. То есть я понимаю, что мой виверн может, скорее всего, испытывать к своему старшему и единственному сородичу привязанность, чувство благодарности и еще кучу естественных эмоций, но это не повод ощущать себя виноватым, потому что именно этого и добивался патлатый гад. Ну вроде как «мне тебя больше не достать, никак не повлиять, так давай, чувствуй себя скотиной хоть за это». И это по меньшей мере, ведь в реальности он может хотеть вообще подорвать боевой дух Киана. С этого козла станется пожертвовать всем результатом похода, только чтобы доказать: все, что сделано с моим участием, — хреново и проигрышно.