– Он уже не рычит, – сказал Алмаз со спокойным удовлетворением, словно учитель, которому ученик хорошо ответил урок.
Илв, разом обретя ловкость и гибкость, спрыгнул с ветки и направился к гостям.
– Вождь! – резко обратился он к Алмазу. – Я требую то, что причитается мне по праву! Помнишь, как посылали корабль за идолом для Агат? Я хочу, чтобы Ожерелье помогло и мне!
– И этот чего-то требует! – развеселился Алмаз. – Надеюсь, тебе нужно что-то, чтобы получать новые знания?
– Да. У себя на родине я был учеником шамана и успел узнать многое. Но пришли моряки из-за океана, взяли меня в плен, а шаман погиб. Он не успел рассказать мне, как создавать тень-убийцу.
– Тень-убийцу? – заинтересовался Алмаз.
Изумруд поправил черную повязку на глазах и продолжил переливчатым голосом:
– Иногда племя приговаривает илва к смерти. Тяга к выживанию у нашего народа сильна, не все соглашаются принять смерть добровольно…
– Да что ты говоришь… – хмыкнул Аквамарин. Разговор его не касался, но из любопытства он не ушел.
– Если приговоренный бежит, шаманы создают тень-убийцу и отправляют в погоню…
– Ты перешел к самому интересному, – подался вперед Алмаз. – Подробнее, прошу тебя!
– Я ничего не знаю! – В тонком голосе Изумруда звучало отчаяние. – Учитель не успел мне ничего поведать! Я не знаю, что это: живое существо или магическая сила, которая обрела форму. Она незрима. Если приглядеться, увидишь рябь в воздухе. Тень не сбивается со следа. Не нападает ни на кого, кроме избранной жертвы. От нее нельзя защититься или спрятаться. Против нее бессильно любое оружие. Она находит добычу, убивает ее – и исчезает сама.
– Изумительно! – воскликнул Алмаз. – Ты прав, это интереснейшая загадка…
– Загадка?! – сорвался Изумруд на писк. – Это для меня – загадка, а для любого шамана – простая работа, как дерево вырастить… Я недоучка!
– Ты хочешь, чтобы мы для тебя похитили из Форенуара шамана-илва? И заставили его стать твоим учителем? Это трудно, но мы…
– Это не трудно. Это невозможно.
– Почему? Да, в лес Форенуар нет дороги человеку, но я уже вижу три решения этой задачи. Первое решение: Двуцвет примет облик илва и…
– Остановись, вождь. Шамана-илва нельзя взять в плен, как не смогли спандийские моряки взять в плен моего учителя. Шаман всегда может легко и безболезненно умереть, унося свои тайны в Бескрайнюю Крону…
– Вот как?.. Но о чем же тогда ты просишь Ожерелье?
– В последней партии рабов, доставленных в замок, были двое илвов. Я поговорил с ними, прежде чем отдать их Дереву Смирения. Один из них рассказал, что в лесу Форенуар четыре года назад был приговорен к смерти илв…
– За что приговорен? – не удержался Аквамарин, хотя и не собирался вмешиваться.
– За окрас.
– Как это – за окрас?
– Илвам положено иметь шерсть бурого, черного, серого, белого или желтого цвета. У детенышей окрас одинаков: зеленовато-коричневый, чтоб в листве их не видели хищники. А потом детеныши становятся взрослыми, сбрасывают детскую шерсть и отращивают постоянную. Илв, о котором мне рассказали, был детенышем не хуже прочих, но взрослая шерсть его оказалась полосатой!
Изумруд сделал драматическую паузу.
Его слушатели переглянулись, и Аквамарин спросил:
– Ну и что?
– Как – что? – опешил илв. – Полосы ведь! Черные! На серой шкуре!
– А кому это мешает?
– Всему племени! Этот полосатый может размножиться! И его детеныши тоже могут стать полосатыми!
– Вы так высоко цените чистую наследственность своего народа? – понимающе откликнулся Алмаз. – Полосы неприемлемы?
– И пятна! Пятна тоже мерзость!
– Хорошо, но что было дальше?
– Полосатому предложили умереть, но жалкий урод отказался и бежал из Форенуара. Разумеется, за ним послали тень-убийцу. Она и сейчас преследует урода.
– Подожди, – сдвинул брови Алмаз, – ты говорил, что это было четыре года назад?
– Вождь, это невероятно! Полосатый почему-то жив!
– Четыре года? Она что, едет верхом на черепахе, ваша тень-убийца? – В голосе Алмаза звучало разочарование.
– Да, – неохотно признал илв, – она движется неспешно. Зато она точно повторяет путь жертвы. Ее не собьют с пути ни огонь, ни вода, ни ураган, ни пропасть.
– Ну и что? – опять вмешался Аквамарин. – Беглецу надо просто шустрее путешествовать. Если бы за мною ползла смерть, я бы обзавелся выносливой лошадкой и шлялся по Антарэйди вдоль и поперек. И на каждом придорожном столбе-указателе выцарапывал бы для убийцы послание: сдохни, верная моя, от дурной болезни!
– Тень не умеет читать, – серьезно ответил Изумруд.
– За четыре-то года и тюлень научится!
– В самом деле, – вернул Алмаз беседу в нужное русло, – что мешает беглецу просто бродяжить с нужной скоростью?
– Человеку не мешает ничего. А для илва каждый день будет пыткой. Илв не выдержит долго без и-ллиу. Он просто остановится и подождет убийцу.
– И-ллиу?
– Это не переведешь одним словом. Это когда ты живешь на одном и том же месте, видишь одни и те же лица, слышишь одни и те же голоса. Если у илва это отнять, он не захочет жить. И-ллиу можно сменить, понемногу привыкнуть к новому. Но как это сделаешь, если за тобой идет смерть?
– И все же полосатый жив… кстати, откуда это известно?
– Раб, с которым я беседовал, был учеником шамана. Время от времени его учитель проверял, жив ли полосатый. Каждый раз змеи отвечали: жив. На четвертый год шаман отправил ученика узнать, что происходит, и заговорил посланца от тоски по и-ллиу на три полные луны. Но ученик оказался незадачливым странником и попал в рабство. Впрочем, он уже не тоскует по лесу Форенуар: Дерево Смирения забрало его память.
– Хорошо, но чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы Ожерелье помогло мне поймать полосатого урода. Я поселю его в моем лесу и буду ждать, когда придет тень-убийца. Я буду колдовским зрением наблюдать, как она его убьет. Так я смогу приблизиться к тайне.
– Как имя беглеца?
Илв издал несколько свистящих звуков.
Алмаз и Аквамарин постарались скрыть улыбки.
– Полагаю, – сказал Алмаз, – среди людей его называют иначе… Обряд открыл тебе, где надо его искать?
– Не понимаю! – провизжал Изумруд. – Я слышал голоса, они перебивали друг друга. Одни говорили, что полосатый провел четыре года в странствиях. Но это невозможно, этого не один илв не выдержит! Другие голоса уверяли, что полосатый обрел и-ллиу. И это невозможно, за четыре года тень-убийца нашла бы его даже в Таумеклане!
– Ты говорил, что во время обряда не слышишь лжи?
– Конечно!
– Но хоть что-то полезное ты узнал у этих голосов?
– Я молил указать мне тропу для поиска. Тогда голоса начали слаженно повторять одно слово. Я раньше его не слышал и не знаю, что оно означает. Такое странное, короткое…
– Да что за слово-то? – не выдержал Алмаз.
Илв недоуменно чирикнул в ответ:
– Бенц…
III. Обретение пути
1
Надежно оградит вас от карающей длани
Только ваша неявка на поле брани.
Экипаж шхуны «Миранда» не закатил даже попойку в честь обретения крылатого сокровища. Успеется. Мало что-то украсть – надо унести украденное до появления законного владельца.
Все понимали, что если не сумеют улететь до возвращения эдона Манвела – им не придется хвалиться своей добычливостью. Может, портовые певцы и сложат о них балладу, но им этой баллады уже не услыхать.
А потому команда срочно готовилась к отлету.
Распрощавшись с обжитым сараем, все перебрались на борт шхуны. Команда устроилась в кормовом отсеке, где были приколочены к переборкам восемь коек: четыре сверху, четыре снизу. Филин сколотил перегородку, отделил закуток для Мары и Литы.
Корабельный плотник ни минуты не сидел на месте. Он изучил шхуну сверху донизу, проверил набор корпуса, осмотрел каждый бимс и шпангоут, до последней дощечки оглядел палубный настил, простукал переборки.
Илв отбросил замкнутость и мрачность, лихо карабкался на реи, весело скатывался в грузовой трюм – не спускался по ступенькам, а именно скатывался, сжавшись в тугой ком, и не ушибался.
На борту он скинул плащ и рубаху. (Отец, посмеиваясь, рассказал Бенцу, что на «Облачном коне» капитан Джанстен особым приказом запретил Филину бегать без штанов.) Покрытая шерстью спина, серая с черными полосами, делала илва похожим на дворового кота. Только неизменная черная повязка портила впечатление.
Бенц случайно услышал разговор илва с Марой:
– Если б мы не добыли шхуну, я бы умер.
– Ой, уж прямо и умер бы!
– Да. Я же тебе рассказывал про и-ллиу. Ну, помнишь: это когда живешь на одном месте, а вокруг знакомые лица и голоса. Нам очень плохо без этого. Когда я покинул лес, я мучился, как от голода. Уже не мог этого выносить, хотел дождаться убийцы… А когда меня взяли в команду «Облачного коня», я сказал себе: здесь мое и-ллиу. Оно летает? И пусть летает! Вокруг все неизменно: палуба, мачты, трюмы. Я засыпаю и просыпаюсь на одной и той же койке, со мной моя команда… Пусть сгниет заживо тот, кто лишил меня «Облачного коня»! Но теперь надежда вернулась ко мне: у меня есть «Миранда».
Бенц сделал в памяти зарубку: расспросить Филина про загадочного убийцу. Но сейчас не до того. Надо обживать шхуну… И-ллиу, да? Ну, пусть будет и-ллиу!..
Бенц с удовольствием вселился в капитанскую каюту – одну из двух кают на носу. Вторая традиционно именовалась пассажирской, но пассажиров не предвиделось, и каюту – опять-таки по традиции – занял погонщик, второй человек на корабле.
Казалось, Отец – единственный, кто не принимает участие в подготовке к побегу. Сидит себе на нагретой солнцем палубе, подстелив на доски куртку, глаза закрыл, словно размышляет о чем-то или попросту задремал. Но все знали: погонщик занят сложной, тонкой работой – «прощупывает» лескатов, дает им привыкнуть к своим мыслям. И когда на следующее утро Отец поднял корабль и перенес его на воду, экипаж заорал от радости: бывают ведь случаи, когда лескаты не желают признать погонщика.