– Почему? – удивился боцман. – Ты же такие ладные ступеньки сделал!
– Это не починка! – упорствовал Филин. – У двух опорных столбов в середине гниль! Долго не простоят! Уже сейчас башню можно свалить с одного удара. Если точно знать, куда бить. Там не сплошь гниль, а вроде как жила идет.
– Погоди-ка, – заинтересовался Отец. – Говоришь, башню можно свалить одним ударом?
– Да. Если ударить в точное место. Столб обрушится, башня просядет и тоже упадет.
– Вот оно как… Слушай, Филин, пометь для меня это место, куда надо ударить, чтобы свалить башню.
– Я сделаю затес когтями, – согласился илв. Он не спросил погонщика, зачем это нужно. Людские дела так сложны и запутанны!
Тут заговорщикам пришлось прервать беседу, потому что в трапезную заявились несколько человек из свиты знатной гостьи. Они расселись за соседним столом и принялись весело обсуждать комнаты в гостевом доме и работу, которую каждому из них велено выполнять. Не села за стол лишь златовласая фрейлина (она была одета не так нарядно, как в храме: скромное коричневое платье). Девушка махнула рукой, подзывая подростка, на одежде которого был вышит знак Антары. Тот поспешил подойти к ней.
– Мы с госпожой обедаем в своей комнате.
– Я знаю, добрая девушка, – улыбнулся подросток. – Для вас обеих уже собирают корзинку с едой. Раз уж ты пришла, то не скажешь ли, что вы обе предпочтете: козье молоко или взвар из сушеных яблок и груш?
– Взвар. Если можно, добавьте туда немного меда.
– Конечно, можно. Не беспокойся, добрая девушка, мы все соберем и принесем.
Подросток взял из рук фрейлины корзинку и скрылся за кухонной дверью.
Девушка направилась к выходу. Проходя мимо стола, за которым обедали небоходы, она чуть задержалась, глазами показала Бенцу на дверь – и ушла.
Дик положил на край стола недоеденный ломоть хлеба и вышел за фрейлиной.
– Помните ли вы, сударь, Стрекозиные пруды?
– Да как же я могу их забыть? – жарко выдохнул Дик.
Фрейлина (Дик только что узнал, что ее зовут Беатриса) усмехнулась.
– Вас тоже не забыли. Спасенная эрлета хочет вас… увидеть.
Легкая пауза перед словом «увидеть» так взволновала молодого человека, что он мог только кивнуть.
– Это можно сделать только сегодня вечером, – продолжила девушка и огляделась.
Но ничто вокруг не могло встревожить фрейлину. Храмовая обитель жила своей спокойной жизнью. Мимо промчалась стайка малышей. Неспешно прошли две женщины с бадейками на коромыслах – должно быть, несли воду на кухню. Занятые беседой, они даже не бросили взгляда на двоих паломников, стоящих у входа в трапезную.
– Вечером, – повторила Беатриса. – Те из свиты, кому госпожа не доверяет, получат приказ нести патрульную службу. Я узнала – будут обходить обитель вдоль стен. Мы сможем проскочить к дому. У спальни стоит верный часовой. Я дам вам свой розовый плащ с капюшоном. Если кто-то из прислуги случайно увидит вас, то примет за меня.
Дик подумал про сапожищи, торчащие из-под розового дамского плащика. Но промолчал. И правда, кто в полутьме будет разглядывать…
– У меня есть часы, – продолжила девушка. – Я сверила их ход с часами на башенке над храмом, которые тут отбивают время. За полчаса до полуночи я прерву свидание и выведу вас из дома, пока не вернулись с обхода эти… доблестные стражи.
Не дожидаясь ответа, фрейлина повернулась и быстро пошла прочь.
А влюбленный Дик только сейчас вспомнил, что они с друзьями собираются похитить Литу.
– Ничего не скажешь, вовремя в госпоже любовь взыграла! – тяжело бухнул Хаанс.
Конечно, капитан рассказал небоходам о назначенном свидании. И теперь сидел несчастный, унылый.
Если говорить честно, Дик успел подзабыть приключение на Стрекозиных прудах – лязг шпаг и поцелуй за статуей Таргана Непреклонного. Но сейчас ему казалось, что он каждую минуту разлуки помнил гордую красавицу в сером платье.
На боцмана он хотел огрызнуться, но этому помешал подошедший к столу старик в добротной одежде со знаком Антары на груди. Старик сказал учтиво, но властно:
– Добрые люди, у нас не принято засиживаться за трапезой. Поели? Вот и ступайте, вас ждет служба богине. Она, богиня-то, не любит пустых разговоров. Она труд любит.
Гости спорить не стали. Поднялись, поблагодарили за еду, вышли из трапезной и остановились у двери – там же, где только что стояли Дик и фрейлина.
– А ведь на свидание-то идти придется, – вздохнул Отец.
Бенц и Хаанс изумленно на него уставились. Только илв с интересом следил за прыгающей по двору вороной. Он полагал, что люди сами разберутся в своих делах.
– Кто знает, что может натворить гордая женщина, если мужчина не придет к ней на свидание? – пояснил Отец свою мысль. – Хорошо еще, если только пошлет служанку разыскать нерадивого любовника. А нас может погубить малейший шум… Сейчас рано темнеет. Служанка обещала, что до полуночи она гостя выпроводит. Вот тогда ты, капитан, к нам и присоединишься.
Бенц кивнул. Его слегка задело, что погонщик распоряжается, будто он тут главный. Но они были не на борту «Миранды». Старик говорил дельные вещи, а главное – Дик обрадовался возможности и выручить Литу, и пойти на свидание к прекрасной эрлете.
– С Каракелли надо разобраться без шума, – продолжал Отец.
– Без шума? – разочарованно повторил за ним боцман. Поднес к лицу огромные ладони, сжал и разжал кулаки. – Это что же, и морды гадам не отполировать?
– Мы в обители Антары, – напомнил Отец. – Богиня не любит шума и буянства. – Постараемся убраться тихо. Тут перед обедом от Каракелли приходил парень за едой. Они в трапезную не ходят, едят у себя в доме, так мне и поручили собрать им две корзины. Главный повар предупредил: вина им не давать…
– А разве богине это не угодно? – удивился боцман. – Виноград – дар Антары!
– Да, но у охранников такие морды, что не принялись бы спьяну буянить! Так я им положил хлеб, кусок окорока, большой горшок горячей каши и второй горшок – с грушевым взваром. Вечером придут за ужином, собирать буду тоже я. Так я им вместо взвара дам горшок козьего молока.
– И что? – не понял Бенц.
А илв недоумевающее чирикнул:
– Лита не пьет козьего молока!
– Вот-вот, – кивнул Отец. – Девочка его на дух не переносит. Говорит – запах от него мерзкий. Можно и не гадать – она его и в рот не возьмет.
– А нам что с того? – не понял боцман.
– А я успел добежать до здешнего целителя. Пожаловался: мол, на старости лет бессонницей маюсь. Он мне отлил настойки болотняка. А как отвернулся – я горшочек с настойкой стянул. Авось до завтра не хватится.
– Снотворное? – догадался капитан. – Ты его хочешь – в молоко?
– Ну да. Его будут пить все, кроме Литы.
– А если – не все?
– Ну, тут уж как повезет…
Лита сидела на скамье, неотрывно глядя на стену напротив, то есть вела себя так же, как вчера и позавчера. Она оставила попытки смягчить сердце своей надзирательницы или передать весточку кому-нибудь, кто смог бы помочь. Например, главному жрецу.
Увы, сеора Модеста ради безумных планов рода Каракелли готова на что угодно, ее не тронут мольбы и слезы. А глава обители, которому Лита, улучив минутку, скороговоркой поведала о своей беде, назвал ее бедной девочкой и пообещал молиться Антаре, чтобы та внесла покой в юную душу, истерзанную безумием.
Отчаяние сковало Литу, словно льдом… до вчерашнего вечера. После молебна, после встречи с друзьями жизнь и надежда вернулись к девушке. И сейчас трудно было прятать в глазах торжество и веселую злость.
Подошла сеора Модеста с подносом, на котором была глиняная чашка с молоком и блюдо с ломтями хлеба. (Завтракали в обители сытно, но ужинали скромно.)
Лита покорно протянула руку к подносу, взяла чашку, поднесла к губам… И вдруг побледнела, передернулась, вернула чашку на поднос.
– Я не могу, оно же козье!
– Ну и что?
– Не могу, оно же пахнет! Меня от этого запаха мутит.
– Запах как запах. – Модеста диль Каракелли с подозрением взглянула на пленницу. – Ты не взялась опять за свои штучки? Вроде прекратила от еды отказываться!
Лита действительно пыталась голодать, но сообразила, что если подвернется случай для побега, ей понадобятся силы.
– Нет, конечно же, нет! – Лита схватила кусок хлеба. – Я так поужинаю, с водичкой! Я козье молоко с детства пить не могу!
Сеора Модеста немного подумала и приняла решение.
– Да, моя милая, тебе придется сегодня поужинать хлебом с водой. Не идти же на кухню на ночь глядя! Не тревожить же людей Антары из-за твоего каприза! Завтра с утра я поговорю с поварами, чтобы тебе дали, скажем, отвар из шиповника.
И добавила с ухмылкой, которую она сама считала дружелюбной:
– А я как раз люблю козье молоко. Выпью и твою порцию, не пропадать же добру!
5
Исполнен отвагой,
Окутан плащом,
С гитарой и шпагой
Я здесь под окном.
– Вот, сударь, извольте надеть мой плащ, – шепнула Беатриса. – Если кто-нибудь увидит, примет вас за меня.
В свете укрепленного на стене масляного светильника Бенц с сомнением оглядел розовый плащ с капюшоном. Капюшон был густо усеян бантиками и розочками.
– Ну, надену… и что?
– Наверх, по лестнице.
Дик взглянул вдоль полутемного коридора – туда, где чернел поворот на лестницу.
Этот гостевой дом был самым старым. Он был построен одновременно с храмом и сложен не из бревен, а из камня. Просторный, он вместил немалую свиту эрлеты Клары.
Бенц набросил плащ, отгоняя мысль о том, в каком нелепом виде он предстанет перед прекрасной возлюбленной.
Беатриса заботливо расправила капюшон, чтобы тот получше прикрыл лицо… и Дик, неожиданно для самого себя, притянул красотку к себе и крепко поцеловал.