– Если вы хотите меня спросить об этом, то отвечу сразу: я ничего не знаю. Уж не меня ли вы подозреваете в убийстве?
– Да нет, успокойся… Просто хотелось бы порасспросить поподробнее… Ты когда видела Крымова в последний раз?
– Вчера. А что?
– Во сколько?
– Не помню. Мы поговорили с ним и разъехались в разные стороны.
– Значит, время не помнишь? Да быть такого не может, ты внимательная девушка, все помнишь, да только говорить почему-то не хочешь. Ведь убитая была близко знакома с Крымовым, так?
– Не знаю.
– Понятно. А ты знаешь, что на лестнице, на той самой, где убили Полину, нашли отпечатки его башмаков?
– На них что, был его экслибрис? – усмехнулась Юля, натягивая на себя халат и усаживаясь поудобнее на кровати.
– Нет, но эти отпечатки мы заливали гипсом сначала возле больницы в клиническом городке, как раз возле того корпуса, где убили Сырцова, а потом наш эксперт нашел точно такие же на сырой земле возле подъезда твоего дома, а потом уже их обнаружили и возле трупа Песковой. Так что твой дружок и шеф наследил будь здоров! Мы сверили отпечатки – это действительно Женька. Вот я и подумал, что ты должна что-то знать…
– Но я ничего не знаю, кроме того, что он следил за Сырцовым, когда узнал, что тот распродает свое имущество. Он подозревал, что Сырцов лег в больницу не из-за инфаркта, а по другой причине…
– И по какой же? Может, он прятался, скажешь?
– Он отпустил охрану, и вам это хорошо известно. А вот зачем ему было симулировать инфаркт, еще предстоит выяснить. Возможно, он хотел обеспечить себе алиби…
– Какое еще алиби, ты что, в самом деле, заработалась? Зачем еще алиби прокурору?
– А затем, что как раз в то время, когда его подобрали на улице якобы с инфарктом, в меня стреляли… – она расстегнула пижамную кофточку и показала перебинтованное плечо. – Меня, слава тебе господи, только ранили, но ведь могли и убить… Я понимаю, конечно, что все это звучит нелепо, я и сама не могу объяснить, почему я связываю Сырцова с покушением на собственную жизнь, но ведь вы и сами знаете, что Сырцов замешан в убийстве Садовниковых, как замешана была в нем и Полина Пескова… Вы же сами говорили мне о том, что Сырцов просил вас достать Полину из-под земли… А я слышала, как господин прокурор разговаривал с ней по телефону и обещал намотать ее кишки на свой кулак… Похоже, она ему сильно насолила… И будь Сырцов сейчас жив, я бы в первую очередь в убийстве Полины заподозрила его… Она его чем-то шантажировала, разве непонятно? Скажу больше, я нарочно говорю вам все это, чтобы в случае, если на меня будут покушаться еще раз, я и мои друзья уже знали, что и вы по уши в дерьме…
Стало тихо. Корнилов смотрел на нее, вытаращив глаза. За его спиной переминался с ноги на ногу Шубин. И хотя Юля не видела Игоря, она ощущала его присутствие и чувствовала, что в эту минуту он С НЕЮ. Что он поддерживает ее. Что она права.
– Где Крымов? – вздохнул Корнилов и поднялся со стула. – Скажешь или нет?
– Если Крымов и был здесь, то только ДО убийства… Он был у меня, и мы разговаривали с ним.
– Но почему же тогда его подошвы в крови? В крови Песковой?
– Я не думаю, что у вас уже готовы результаты экспертизы на этот счет… Вы блефуете. В крови? У Полины тоже туфли были в крови, но ведь не в человеческой.
– Где Крымов, ты скажешь или нет?! – уже гремел на всю квартиру Корнилов.
– Нет, не скажу. Но он не убивал Полину. Он любил ее. И даже ревнуя ее ко всем мужчинам на свете, он никогда бы не поднял на нее руку… Она была слишком красива для этого.
Корнилов ушел, а Юля, заперев дверь, принялась шарить в квартире в поисках той самой одежды, в которой находилась Полина, когда, выдавая себя за нее, отправилась убивать Сырцова.
Шубин следил за ее движениями и шараханьем из одного угла в другой, а потом взял ее за руку и усадил на стул.
– Что с тобой? Что ты ищешь?
– Желтый шарф. Кожаную куртку. А что, если Крымов здесь действительно был, увидел мертвую Полину и, открыв ее сумку, нашел в ней МОЮ одежду? Что бы ты сделал на его месте?
– Уничтожил ее.
– Правильно. Молодец. Если бы милиция нашла мою одежду, то Корнилов бы сейчас со мной не церемонился, а просто арестовал по подозрению в убийстве не Полины уже, а прокурора области Сырцова… И где бы ты стал уничтожать мою одежду?
– А почему обязательно уничтожать? Он мог ее спрятать где-нибудь поблизости…
– Скажи еще, в мусорном контейнере…
– А почему бы и нет?
– Да потому, что он вроде бы спасал меня, поэтому мою одежду, в которой я якобы убила Сырцова, наверняка отнес как можно дальше от моего дома… Думаю, что он побежал или поехал на набережную и бросил ее с моста в воду… Я лично поступила бы именно так.
– Но почему он тогда не позвонил тебе по сотовому и не предупредил ни о чем?
– Не знаю… Видимо, очень спешил. Но ведь мы с тобой все это придумали, а как было на самом деле, никто, кроме Крымова, не знает… Но в любом случае я успокоюсь только тогда, когда буду уверена в том, что моя одежда уничтожена. А теперь мне надо отправляться за Кротовой. Думаю, что квартира Соболева уже освободилась…
– А я позвоню в Москву и потом поеду за Володей Сотниковым… Жди моего звонка.
– Вы нашли Риту?
Они разговаривали в комнате Вали. Она была дома одна. Все самые крупные прыщи девочка тщательно замазала ярко-розовой крем-пудрой, и теперь лицо ее напоминало мухомор наоборот.
– А ты хочешь, чтобы мы нашли Риту?
Она молчала. И Юля едва сдерживалась, чтобы не ударить по этому неприятному лицу, до того Кротова казалась ей отвратительной, лживой и лицемерной.
– Мы нашли ее… Ты довольна?
Другая бы на ее месте спросила, почему с ней так разговаривают, что она такого сделала… Но только не Валя Кротова. А это означало, что она ВСЕ ЗНАЛА.
– Я только не уверена, что это Рита… Ты должна ее опознать…
– А что, другие не могут? Мама ее, например…
– Ты пойдешь со мной. Ты, и только ты. Одевайся.
Она молча надела кофту и вышла в прихожую. Юля наблюдала, как Валя снимает с вешалки пальто, черно-белое, в клетку, как, не торопясь, сопя, надевает его, как накидывает на голову капюшон, обувает черные ботинки.
– Ты готова?
В ответ лишь колючий взгляд из-под капюшона.
– Пристегнись, – приказала Юля, когда они оказались уже в машине. – Не хватало мне только платить из-за тебя штраф…
Пошел дождь, Юля включила «дворники». Музыку включать было нельзя – не по правилам. Они изводили друг друга тишиной, молчанием, слушанием скрипящих «дворников» да шума ветра и дождя за окнами…
Сквер Победы мок под дождем. Машина свернула в маленький переулок и остановилась возле «сталинки». Валя Кротова сидела без движения.
– Выходи, приехали… – Юля вышла из машины и обошла ее, чтобы в случае, если Валя надумает бежать, успеть задержать девочку. Она открыла дверцу, приглашая Кротову выйти.
Валя, низко опустив голову, скрытую капюшоном, шла рядом с Юлей, словно уже знала, куда идти. Юля даже замедлила ход, чтобы понять, действительно ли Валя знает о существовании этой квартиры или это ей только кажется, и девочка просто идет прямо. Но предчувствие не обмануло Юлю: Валя уверенно вошла в ТОТ САМЫЙ подъезд и не оглядываясь поднялась на третий этаж. Остановилась напротив ТОЙ САМОЙ квартиры.
– Ты уже была здесь? – волнуясь, спросила Юля, пытаясь заглянуть под капюшон.
Валя молчала. И тогда Юля поняла, что совершила ошибку. Что они станут делать здесь без ключа? Как войдут в квартиру?
И тут Валя постучала. Но не обычно, а выстукивая характерный ритмический рисунок: та-та-тата-та.
И дверь сразу же открылась. Но не сама. Ее открыл Крымов.
Глава 22
– Ну заходи, Валя Кротова, – сказал он, беря ее за руку и почти втаскивая в квартиру.
Следом вошла Юля. Кажется, все шло так, как было задумано.
– Сюда, – Крымов снял с головы девочки капюшон и повел в гостиную. – Ты готова?
Валя кивнула. Юля посмотрела на нее сбоку и успела увидеть огромные, расширенные от ужаса глаза. Валя словно находилась под действием гипноза. Она была в шоке.
В гостиной на диване лежало тело, накрытое простыней.
Валя бросилась бежать из комнаты, Крымов едва удержал ее.
– Выпустите меня отсюда, я ничего не знаю… Это все они, они сами… – у нее началась истерика. Но после того, как Крымов влепил ей пощечину, истерика сразу же прекратилась.
– Садись. Юля, дай ей воды…
Валя, икая, пила воду. Зубы ее стучали о края стакана.
– Откуда ты узнала об этой квартире? – спрашивала ее Юля.
– Они ходили сюда: Сашка и Ирка. Я следила за ними. У них были деньги, а у меня не было.
– Сашка? Ласкина? А Ира, кто такая эта Ира?
– Сконженко, подружка Сашки.
– А потом они пригласили тебя?
– Не они пригласили, а Гера. Он ехал на машине, а в машине были Сашка с Иркой. Они пригласили меня в гости. И мы приехали сюда.
– Кто здесь был?
– Всегда Гера и два его друга, Алик и еще один… Андрей, вот, вспомнила… Но вообще-то мы не называли друг друга по именам.
– И все?
– Нет. Были еще мужчины, разные.
– Чем вы занимались?
– Я сначала только смотрела, а потом была с Герой… Я начала приходить сюда каждый день после школы. Здесь всегда кто-нибудь был.
– Тебе нравилось это? Ты понимала, чем ты занимаешься?
– У меня дома видик есть. Мне это нравится делать, если только они не пьяные.
– Они платили вам?
– Давали деньги, конфеты, иногда покупали кол готки…
– Никто не оставался здесь на ночь?
– Нет, никто… Кроме Риты. Но она не сама пришла сюда, ее привезли сразу после школы.
– И ты была в тот день?
– Была, но она меня не видела. Она плакала, просила, чтобы ее отпустили, но Гера показал ей капсулы и сказал, что если она будет кричать, он ее убьет. Он и нам всем говорил, что у него есть такие капсулы, он показывал их, когда мы не хотели делать то, что они требовали.