– Вполне, – ответила Бриджит.
– Многие – парами, причем в самых разных вариантах, а оставшиеся свободными для меня не очень интересны. Почти все стараются как можно быстрее «залить за воротник» на халяву... Я подумала, что хорошо бы вас поздравить, вот и приехала, успела...
– Мы рады тебя видеть, правда, – сказала Бридж. – Нельзя, чтобы в такой праздник человек оставался один.
– У нас говорят: «Как Новый Год встретишь, так его и проведешь!» – добавил Алекс. Вроде бы он хотел сказать немного иначе, но передумал. – Так, осталось несколько минут, я сейчас!
Он встал из-за стола, достал с полки в шкафу ракетницу и зарядил ее. Подозвав дам к двери, дождался «обнуления» цифр на часах, высунул руку подальше и пальнул вверх. С хлопком ракета ушла вверх и рассыпалась в небе пятеркой зеленых звездочек. Вдали, сквозь струи дождя, виднелись искры фейерверков и размытые пятна запущенных сигнальных ракет – народ тоже салютовал вовсю.
– С Новым Годом, мои прекрасные леди! А теперь пойдемте за стол...
Усевшись по местам, все выпили «вишневки», и Алекс объявил:
– А сейчас, подарки от местного Санта-Клауса, он попросил меня их передать... – после этого ушел в спальню.
– Это тебе, – он передал жене небольшую коробочку, – а это тебе, – Джин достался большой сверток, тоже упакованный и перевязанный ленточкой. Дамы переглянулись, и вскрыли подарки. Бриджит принялась рассматривать небольшую резную шкатулку из камня, для хранения колец-сережек. Джинджер открыла подарок и увидела репродукцию картины Бориса Вальехо. На ней была изображена рыжеволосая девушка, которая сидела, опираясь на меч, вдали виднелись башни какого-то средневекового замка. Для печати был использован рифленый картон, имитирующий структуру настоящего холста, благодаря чему в застекленной рамке репродукция выглядела очень даже солидно. Потом несколько минут благодарные дамы целовали заместителя Санта-Клауса и называли самым-самым...
– Прости, милый, мы даже не знаем, что тебе подарить...
На что Алекс честно ответил:
– Женщина – лучший подарок! – чем вызвал дружный смех.
– Кстати, ты помнишь, что сказал тем утром? – вдруг спросила Джин у него.
– Ну, в общем...
– А помнишь, что было написано в той страшной бумаге?
– Да...
– Мы тогда были под воздействием препарата, а ты нас загипнотизировал, внушил, что обеих любишь, и теперь это навсегда, – сказала она «загробным» голосом, глядя на Алекса остановившимся взглядом. Он посмотрел в другую сторону – Бриджит смотрела на него точно с таким же выражением глаз. Уткнувшись взглядом в стол, он обхватил голову руками и покраснел до кончиков ушей, но тут же услышал громкий смех жены:
– Джин, смотри – он, и правда, поверил!..
Разговоры за столом продлились еще часа три, затем Джинджер неожиданно сказала:
– Можно, я сегодня у вас останусь? Джек дом посторожит, а утром его домработница покормит...
– Конечно, оставайся! – ответила Бриджит. – Милый, уберешь со стола? – с обворожительной улыбкой обратилась она к Алексу.
– Уберу, конечно... – и они отправились в спальню, а мужчине пришлось исполнять роль Золушки из одноименной сказки.
В спальне Джинджер достала из пакета свернутые куски ткани и быстро описала Бриджит свою идею. Через полминуты размышлений Бридж согласилась, и они обе стали переодеваться. Ну и как теперь завернуться в эти длинные полосы, чтобы получилось красиво?.. Пока искали лучший вариант, время от времени тихо смеялись от щекотки. Наконец, все получилось примерно так, как хотели. Джин высунулась в дверь и позвала:
– Алекс, подойди сюда, пожалуйста! Только свет на кухне выключи...
В гостиной свет уже был погашен. Войдя в спальню, освещенную парой свечей по углам, Алекс увидел обеих подруг сидящими на кровати в позе «примерных учениц», с руками на коленях. Только вот одеты они были в что-то вроде футболок очень больших размеров, из-под которых виднелись краешки чулок. Талии были перевязаны широкими ленточками с красивыми бантами.
– Вот твои подарки...
– Даже не знаю, с какого из них начать... Вы обе такие красивые... – опустившись перед ними на колени, Алекс осторожно взялся за ленточки сразу на обоих «подарках» и тихонько потянул за них, развязывая бантики...
Дальше все происходило шумно и весело. Хорошо, что практически все постояльцы недавно съехали, и в мотеле почти никого не осталось. Джинджер наконец сумела избавиться от леденящей тоски и рвущего сердце одиночества, накопившихся за несколько лет. Друзья помогали ей в этом, как сумели, пусть даже такой способ излечения и противоречил многим нормам... сами знаете чего.
Утро началось с шума дождя, который так и не прекратился, разве что чуть поутих. Джинджер открыла глаза и посмотрела вокруг – ясно, спальня все та же... И на кровати все те же... Время уже близится к обеду («Вот это мы разоспались!..»), можно и чуть-чуть пошалить...
Зажав прядь своих волос между пальцами, Джинджер принялась щекотать нос Алекса, который начал очень смешно морщиться во сне и наконец проснулся. Джин тихонько смеялась, глядя на него. Она лежала рядом, не позаботившись укрыться, подперев голову рукой, и озорно улыбалась. (Потому что чувствовала себя как нечто большое, теплое и пушистое. Например, как довольная тигрица, временно спрятавшая когти и клыки.)
– Доброе утро, – сказал Алекс.
– Очень доброе.
Бриджит рядом не было, из приоткрытой двери ванной доносился плеск воды и голос – она что-то напевала. Алекс кончиками пальцев тихонько погладил Джин по щеке, от чего она зажмурилась, как кошка, разве что не замурлыкала.
– Знаешь, о чем я сейчас думаю?
– Даже не догадываюсь, – ответил он.
– Когда Бридж мне рассказывала про тебя, то поскромничала, – тут Джинджер засмеялась. – А я думала, что она преувеличивает...
– Как ты сейчас себя чувствуешь?
– Замечательно! Будто из зимы в лето попала, и целый день на ласковом солнце отогревалась... Мне хорошо рядом с вами. И не мучайся, Бридж ревновать не будет.
– Точно?
– Обещаю! – засмеялась она. – Мы с ней во всем помогаем друг другу. Только смотри, не обманывай нас. А то не простим!..
В спальню вошла Бриджит, замотанная в полотенце, и спросила:
– Ну что, соня, проснулся?
– Джинджер разбудила...
– Милый, как насчет завтрака?
– Для вас – все, что угодно. Кстати, дорогая, Джин интересовалась – есть ли у нас еще одно вакантное место жены?
Удивленное лицо Бридж нужно было видеть... Джинджер не выдержала, и уткнулась лицом в подушку, ее плечи затряслись от смеха. Наконец, она отсмеялась, и сказала:
– Ладно, я пойду в ванную, а вы пока обсудите вопрос с завтраком, – после чего встала с кровати, абсолютно не стесняясь, и «модельной» походкой прошествовала, иначе и не скажешь, в сторону двери. Спиной почувствовала ревнивый взгляд подруги и восхищенный – Алекса. «Ну стерва я, стерва, что тут поделаешь!..»
К столу дамы вышли все-таки одетыми – накинули те самые футболки. Ну, хоть что-то... Завтрак был «послепраздничным» – салатики (и тот самый «Оливье») из холодильника, и разогретый в пароварке плов. (Никто не решился сказать: «такое на завтрак не едят!..») Подруги заметно проголодались, поэтому разговоры начались только после того, как почти все было съедено.
– А вы слышали когда-нибудь староземельный анекдот про «первое октября»? – спросил Алекс.
– Нет, а про что он?
– Про нескольких женщин, пришедших на прием к врачу.
– И в чем суть?
– Они все собирались рожать примерно первого октября.
– Это почему? – заинтересованно спросила Джинджер.
– Одна из них ответила врачу, когда он задал такой же вопрос: «Мы все Новый Год в одной компании встречали...»
Они обе засмеялись практически одновременно, потом вдруг стали серьезными, и Бриджит сказала:
– Двадцатое число шестого месяца – тоже неплохая дата, правда?..
– Или вообще любое число любого месяца... – задумчиво дополнила Джин.
– Я вас обеих правильно понимаю?
– Совершенно правильно...
– Но тогда вам придется перестать пить даже вишневку – строго сказал Алекс.
Дамы переглянулись и Джинджер сказала:
– Мы согласны, с завтрашнего дня и перестанем!
– Вы что, решили выбрать меня вождем маленького племени?
– Да, но смотри – если не справишься, наступит матриархат!..
Потом всей компанией пошли отдыхать дальше. Нет, ничем предосудительным не занимались, только лежали на кровати и смотрели по местным каналам старые комедии.
А в середине дня Джинджер засобиралась домой. Алекса попросили отвернуться и, уткнувшись в подушку, он довольно долго слушал шуршание одежды и щелканье застежек. Но потом, в знак высшей степени доверия, ему даже разрешили застегнуть сзади молнию на платье.
Гостью проводили до двери, и на прощание она долго обнимала Бриджит, Алекса же поцеловала, причем совсем не формально и далеко не «по-дружески». Даже сама не поняла, зачем это сделала. Вот очень-очень захотелось, и все!..
Всю дорогу к дому Джинджер улыбалась. Она чувствовала себя очень хорошо. Не потому, что в очередной раз нарушила кучу прежних моральных запретов. («Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть...») И не потому, что все-таки решилась воспользоваться предложением подруги... Наконец-то ей больше не хотелось грустить и плакать. Жизнь продолжалась, а хорошо это или плохо – кто может знать наперед? По крайней мере, теперь есть к кому съездить в гости... Хотя бы всего лишь затем, чтобы вместе посмотреть старые фильмы.
А на самом деле ей понравилось давно забытое ощущение восхищенного взгляда. Ведь она чувствовала подобное очень редко. Гораздо чаще нервы грубо дергало чужое вожделение, смешанное с похотью. Став фотомоделью, она быстро научилась определять, кто и как на нее смотрит. Кто с завистью, кто с ненавистью... Любовь не чувствовалась почти никогда. Так, чаще всего ощущалось желание поиметь красотку на несколько дней (вернее, ночей), или месяцев... И неизвестно, в результате чего появилась такая способность – от всяких прапрабабушек, или молодая женщина все-таки сумела получить некоторый жизненный опыт? Да и Бриджит, хоть и слегка ревновала, в душе гордилась, что у нее есть такая подруга. И ценила ее не за внешность, а за способность оставаться собой в самых тя