Да уж, узнай она, на какой именно «вечеринке» был Крапчатый, и ему точно несдобровать. Вряд ли она ничего не расскажет отцу. А даже если ни слова не скажет ему, так посплетничает с подругами. А там уже сплетня, обрастя фальшивыми подробностями, и до ушей Черного доползет.
Новая улыбка Хельдера походила скорее на гримасу:
— Понимаешь, Рута…
— Что? — Девушка уперла руки в бока.
«Рута, между нами все кончено. Хотя нет, не так. Рута, между нами никогда ничего и не начиналось. Понимаешь, мы очень разные, найди себе другого парня. Вон есть, например, Кремпи Тайрос, или Нориа, или…» Все это Хельдер вполне мог сказать Руте. Хотя нет, не так, он это и должен был ей сказать. Причем должен был сказать не сейчас, а еще год назад, когда девушка только начала вешаться ему на шею. Но почему-то не сказал. Хотя нет. Почему он не сказал, понятно и так: Гормо Даккен не из тех, чьим дочерям отказывают. Особенно когда вокруг стоит десяток Бурых, которые тебя в один миг в порошок сотрут, а ты — Крапчатый и только и можешь, что выдавливать кривую улыбку и кивать, как болванчик, в ответ на хлесткие слова Черного.
— Ну что ты молчишь? — У Руты очень часто случались перепады настроения. Только что она стояла веселая, аки пташка, и уже через мгновение глаза мечут грозовые молнии. — Ты был на вечеринке, где-то отрывался всю ночь, а меня с собой не взял?!
Рядом прошла легкая волна искажений, заставив стену дома, возле которого находились собеседники, сменить свою структуру с бетонной на бревенчатую.
— Я не был на вечеринке, Рута! — Хельдера начало подташнивать. Все-таки пребывание на Запретном острове до добра не доводит. А если к этому добавить, что после всего произошедшего он успел вздремнуть всего час, не больше…
— Да? А где ты был? — Возмущение сменилось неподдельным интересом.
Деревья, растущие неподалеку, выгнали огромные, с кулак размером, бутоны, украшенные любопытно моргающими глазами, окруженными целым ворохом длинных ресниц.
Хельдер судорожно пытался придумать ответ.
— Я… искал тебе подарок! — радостно выпалил он и проклял свой болтливый язык.
В том числе и за обман, потому что на лице девушки мгновенно появилась радостная улыбка, и Рута со счастливым всхлипом:
— Дерик! — повисла у него на шее.
— Угу. — На этот раз Хельдер смог сообразить, куда ему деть совершенно лишние сейчас руки, и осторожно примостил ладони на талии обрадованной Руты.
Раненое запястье свело от боли, но парень старался не обращать на это внимания. Сейчас у него были проблемы посерьезнее.
Девушка чмокнула его в щеку и осторожно отстранилась, не размыкая, впрочем, объятий.
— Надеюсь, он не очень дорогой? — с напускной строгостью поинтересовалась она. — Я ведь знаю, что тебе финансы не позволяют…
— О нет, что ты! Он мне ничего не стоил! — выпалил Хельдер, раньше чем успел прикусить собственный язык.
— Ты ходил за ним на дальние острова?! — радостно взвыла Рута. — Дерик, ты просто прелесть! А когда ты мне его подаришь?
— Кого? — не понял парень.
— Подарок, конечно!
— Э… — Нужно было что-то сказать. Нужно было срочно что-то сказать. — Вечером! — Ответ сорвался с губ прежде, чем парень смог осмыслить, что же именно он пообещал.
— Ты такой лапочка! — расплылась в улыбке Рута. — Вот за это я тебя и люблю! — Девушка вновь коснулась губами щеки Хельдера и разжала руки.
А тот остался стоять, как статуя, удерживая ладони на ее поясе. Убрать руки ему даже как-то в голову не пришло. В голове бился всего один вопрос: «Где я возьму ей подарок?!»
Но уже через несколько мгновений Рута нежно высвободилась из хватки объекта своих чувств и, прощебетав на прощанье:
— Встретимся вечером! — умчалась вниз по улице.
Там, где она прошла, осталась узкая тропинка, выложенная плиткой. Впрочем, уже через пару мгновений асфальт затянул своей серой массой этот оставшийся после дочери Черного след.
А Хельдер так и остался стоять, ошарашенно хлопая глазами и пытаясь сообразить, что же ему делать дальше.
Лишь спустя пару минут парень смог собраться с силами. Все вопросы надо решать по мере поступления. Сейчас ему нужно попасть на службу. Потом, после завершения смены, можно будет озаботиться подарком для Руты. И вообще, у него дома пернатый сидит. Если кто-нибудь об этом узнает, проблем не оберешься. На этом фоне отсутствие обещанного подарка — это в самом деле такая мелочь!
Можно, конечно, вообще забыть про всякие там подарки (в конце концов, будь на то воля Хельдера, он бы вообще и не пытался изобразить, что ему хотя бы самую малость приятна Рута), но… Та же самая непреодолимая сила, которая требовала, чтобы парень изображал из себя влюбленного кавалера, теперь настаивала и на том, чтобы у Руты был вечером подарок.
И звали эту силу Черный Гормо Даккен.
Он мог очень сильно огорчиться, узнав, что Рута расстроилась.
Еще сильней он бы огорчился, выяснив, что причиной этого расстройства послужил Хельдер.
А вот о том, что могло бы произойти с причиной огорчения после этого, Хельдер предпочитал не думать.
Тем более с учетом того, что дома у него сейчас сидела проблема, которую он сам притащил и от которой сестра совершенно не желала самостоятельно избавляться… Подарок был наименьшей из имеющихся головных болей.
Парень на миг прикрыл глаза, собираясь с силами, нащупал в окружающей его реальности самую сильную нить искажений, до которой смог дотянуться и за которую был способен в своем нынешнем состоянии уцепиться, и решительно шагнул вперед. На службу нужно было попасть без опозданий.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,в которой Хельдер снова вляпывается в неприятности, Адам пытается найти медальон, а Майя отказывается спорить с галлюцинациями
Службы на Домовом острове отправлялись трижды в сутки: две днем, по пять часов, и одна двенадцатичасовая — ночью, когда небо из клетчатого превращалось в чернеющую бездну без малейшего намека на звезды. Надо ли говорить, что с длинной ночной службы пытались ускользнуть все койоты? Они находили подмену, подкупали бедняг, соглашавшихся отстоять всю ночь вместо них, старались придумать какую-нибудь отмазку, позволяющую не являться в храм… Одной из функций Бурых, благодаря своим способностям приближенным к Черному, как раз и являлась ловля нечестивцев, которые должны были присутствовать по заведенным традициям на службе, но по какой-то причине сбежали с нее.
Конечно, сейчас, в неделю Пришествия, надзор за тем, чтобы даже на ночных службах присутствовало не менее двадцати койотов, практически не осуществлялся: Черный после заката метался от одного острова к другому, стараясь охватить как можно больше территорий, чтобы при первых лучах солнца шагнуть на землю Запретного. Но Хельдер, учитывая его цели, не мог просто так сбежать со службы. Пришлось договариваться с Нориа Маасом. Приятель согласился подменить только в обмен на четыре дневные службы. Учитывая график служб, на которых должен был присутствовать сам Хельдер, получалось, что ему для начала придется отдежурить сегодня до заката.
Впрочем, Крапчатому сейчас было безразлично, сколько ему придется проторчать на службе: пять часов, десять или все сутки. Он чувствовал себя настолько вымотанным, что лишние несколько часов уже не имели никакого значения — подумаешь, на пять часов больше или на пять часов меньше. Другой вопрос, что к службе нужно было попасть вовремя. Именно это и заставило Хельдера из последних сил цепляться за нить искажений, не задумываясь о том, что может с ним случиться, если он соскользнет с нее.
Находись Хельдер на другом острове, и можно было бы попробовать попасть к храму Первого так же, как до этого сбежал с Запретного острова. Но сейчас на Домовом пытаться оседлать волну флуктуаций, чтобы попасть всего лишь на другой край острова, равнозначно самоубийству.
Вдруг у тебя не хватит сил ухватиться за нее? Куда может занести волна, искажающая реальность, изменяющая все, что есть вокруг? Где ты соскользнешь с нее? Или как вариант — если она окажется чересчур мощной для тебя и всего за несколько мгновений домчит до края обрыва и не рассеется, а помчится дальше, на другие острова?
Другими словами, Хельдер, коснувшись пробежавшей мимо волны, не пытался быстрее попасть к месту назначения. Все, что он хотел, это подпитаться энергией, чтобы не рухнуть в обморок где-нибудь по дороге.
Не удалось.
Ладони скользнули по энергетической волне, кожу на миг опалило невидимым огнем, и раньше, чем парень смог сообразить, что искажение слишком сильно для него и урвать хотя бы кусочек энергии он просто не сможет, на запястьях сомкнулась начинающая отвердевать реальность, искажающая и несущая куда-то вперед…
В планы Хельдера совершенно не входило вновь прыгать с края острова. И одного раза хватило за глаза. А значит, нужно как можно скорее найти способ вырваться из вихря искажений, мчащихся по реальности.
Вокруг все мелькало и менялось, как в сумасшедшей гонке. Мир, и без того не особо статичный, менялся, как в калейдоскопе. Дома возносились до небес и опадали рассыпающимися от времени избушками, высокие деревья превращались в почвопокровные кустики, цветы распускались за мгновение и сворачивались в едва заметные бутоны. И самым противным во всем этом мельтешении было еще и то, что и сам Хельдер не оставался на месте. Вихрь искажения, за который он так глупо ухватился, нес его куда-то вперед… От мелькания картинок начинало подташнивать. Но закрывать глаза нельзя — если до этого Хельдер намеревался уйти с Запретного острова и по большому счету ему было все равно, куда его вынесет, то сейчас все обстояло иначе. Нужно вырваться из волны флуктуаций раньше, чем она достигнет края острова и либо рванет дальше, через пустоту, либо, исчерпав всю свою энергию, рухнет в бездну, вышвырнув с Домового острова все, что успела на нем подхватить.
И надо же быть таким идиотом, чтобы схватиться за волну искажений, не попытавшись задуматься, к чему это может привести!