Через час поисков удалось выяснить следующее. Галлюцинации (чем бы они там ни были вызваны, шизофренией или еще каким-нибудь заболеванием) по большому счету имеют единую систему. Нельзя верить в то, что тебя похитили инопланетяне, и при этом считать себя младшей дочкой Бабы-яги. Раз заговорила о летающих тарелках, то надо быть последовательной. Инопланетяне — значит, никакая ты не нечисть, а самая обычная посланница иных миров или, для разнообразия, наследница какой-нибудь космической империи. Вывод? Правильно. Синяя кошка, банк со странным названием и оленья голова на крыше автобуса должны охватываться единой логикой. Правда, Майя пока не видела между всем вышеперечисленным никакой связи.
Также удалось найти, что галлюцинация — это, по сути, иллюзия. А раз так, то какой бы диковинкой ни выглядело происходящее — олени, там, на крышах или синие кошки, — причинить вреда оно не может. Даже если что-то вдруг на тебя нападет и покусает, это все — глюк. Болезненный, но глюк.
Ну и третья логическая цепочка, которую смогла построить Майя, прямо вытекала из второй. Психов обычно почему держат в дурдоме? Потому, что они опасны для общества. Грубо говоря, когда соседи начинают, засовывая в розетку урановые кубики, облучать тебя через стенку радиацией, ты берешь молоток и идешь бить соседей по голове. Выводы? Чтобы не попасть в дурку, не надо вести себя агрессивно по отношению ко всем этим видениям, дабы случайно не напороться на настоящего человека, которому, вероятно, очень не понравится, когда ты начнешь тыкать в него ножом.
Стало быть, в ближайшее время следует действовать следующим образом: понять, что связывает все ранее увиденное, не бояться этого и не пытаться на это напасть. И, глядишь, можно будет со всеми этими глюками спокойно ужиться…
Следующие несколько дней прошли спокойно: видимо, галлюцинации начинались только тогда, когда Майя сильно нервничала. Но вот субботним утром вновь должен был состояться зачет, и, направляясь в институт, студентка разглядела новую интересную вывеску, гласившую «Салон „Батори“. Мы исполним все ваши соКРОВенные желания».
Сочетание прописных и заглавных букв в рекламе над заведением явно на что-то намекало. И, пожалуй, ничего хорошего от этого ждать нельзя. Но с другой стороны, Майя ведь уже пообещала себе, что она найдет логику в своих видениях. А раз так, стоило заглянуть в этот салон. Тем более что время до зачета еще оставалось.
Девушка глубоко вздохнула и, толкнув тяжелую дубовую дверь, — а ведь в последнее время все делается из металлопластика! — решительно шагнула внутрь.
Интимный полумрак, царивший в помещении, разгонялся светом слабо горящих свечей. Окна закрывали тяжелые портьеры, а стены были обиты алым бархатом. Сидевшая в глубоком кресле женщина в черном облегающем платье встала навстречу посетительнице:
— Ночь да будет вашей спутницей. — Мягкий голос сочетался с огромными темными глазами, белоснежные распущенные волосы спадали до пояса. — Впервые у нас?
Девушка судорожно огляделась по сторонам. Уж чего-чего, а такого она точно не ожидала.
— Э… Да…
— Кровь какой группы предпочитаете в это время суток?
— Простите?! — поперхнулась незваная гостья.
— Есть какие-нибудь пожелания по резус-фактору?
Тут уже Майя окончательно стушевалась.
— Боюсь, я пока не готова сделать выбор! — выпалила она. — Зайду к вам позже!
Губы женщины тронула легкая улыбка.
— Как вам будет угодно…
Из странного заведения студентка вылетела пулей. Остановилась на пороге, судорожно хватая ртом воздух. За спиной хлопнула дверь.
Майя нервно оглянулась…
«Салон красоты „Чары“ ждет вас».
Видимо, шизофрения решила, что хорошего понемножку и галлюцинации надо выдавать порционно.
В последнее время количество аномалий просто зашкаливало. Если раньше их было не больше пары в месяц, то за прошедшую неделю насчитывалось уже не менее десятка. Были мелкие, пятнадцатого-четырнадцатого класса, которые удавалось только засечь, так и не узнав, что, собственно, произошло. Были средние, класса десятого, когда прибывшие на место происшествия успевали уловить призрачное мерцание таящего в воздухе объекта. Были и крупные, класса шестого, когда поисковикам приходилось врываться в изменившееся помещение, собирая льющуюся через грань энергию и приводя мир в норму. Другими словами, количество аномалий зашкаливало, переходя все мыслимые и немыслимые пределы.
Адам уставился пустым взглядом в экран компьютера.
В голове не было ни одной дельной мысли, и, честно говоря, с каждым мгновением это радовало все меньше.
Отдел статистики, в котором сейчас служил парень, должен ведь не только учесть все произошедшие аномалии, но и рассчитать, произойдет ли в ближайшее время их увеличение. Хотя куда уж увеличиваться? В принципе существовала формула, позволявшая сделать необходимые вычисления, и итог получался вполне утешительным, но сейчас проблема была в другом: Адам не видел ни малейшей логики в расположении аномалий на карте города.
Короткий щелчок мыши — и на мониторе вспыхнул знакомый план улиц. Алые точки — следы разразившихся аномалий. Рассыпанные щедрой горстью по карте, они напоминали сыпь на коже больного. Куча отметок — и никакой логики в их расположении. Хорошо героям фильмов: присмотрелся, голову почесал и рассчитал, что движение проблемы выстраивается в четкую линию. А тут… Несколько отметок на левом берегу Дона, десяток крапинок в центре и щедрая россыпь в Первомайском районе. Что может быть причиной такой хаотичности?
Если бы проблема была в истончении грани, все аномалии разместились бы примерно на одной территории. Значит, дело в чем-то другом…
Щелчок мыши, и количество отметок на экране уменьшилось раза в два: сейчас программа показывала только по-настоящему крупные аномалии, охватывающие большие территории или большое количество людей. Но в любом случае их слишком много. Семнадцать штук — это вам не койот наплакал. Обычно такое количество заметных происшествий за год случается. А тут — учет всего лишь за неделю.
Парень задумчиво потарабанил пальцами по губам.
— Верин! — гаркнул знакомый голос над самым ухом. — Опять своей дурью маешься?!
Адам подскочил на месте — нервы после стресса стали просто ни к черту! — и оглянулся:
— Опять ты…
За спиной стоял, радостно скалясь, Кирилл, или Кир. Вместо черных форменных брюк — вываренные джинсы. Волосы мокрые, как после душа. Под глазом наливается нездоровой синевой свежий фингал. На поисковика парень совершенно не тянул — разве что майка была правильного оттенка.
Ухмылка:
— Я. Могу еще раз повторить: опять своей дурью маешься. Возвращайся к нам.
— Пошел ты, — скривился Адам.
Киру прекрасно известно, почему Верин ушел в статотдел. Но при этом бывший напарник все равно не терял надежды, что однажды тот вернется, и уж тогда-то… Что именно «тогда-то», Кир еще не сформулировал, но, судя по всему, ничего хорошего никого не ждало.
— Возвращайся-возвращайся! — Поисковик сделал вид, что ничего не услышал. — Я вон только за сегодня успел уже одну водянку словить и три раза…
— …в глаз получить, — в тон ему продолжил Адам.
Слушать похвальбу приятеля ему совершенно не хотелось. Когда сам лишен возможности участвовать в поиске, проще сделать вид, что тебя он не интересует, чем каждый раз объяснять, что вернуться ты не можешь.
— Да даже если и так! Зато медальон до краев полон! — Кир хлопнул себя по груди, нащупав под ладонью приятную прохладу металла. — А ты небось от одной зарплаты до другой кукуешь… Слушай, может, с тобой поделиться? Я через пару часов опять на поиск иду. С учетом количества аномалий, полчаса — и я опять под завязку.
— Обойдусь.
Честно говоря, принять предложение приятеля очень хотелось. Но гордость старинного рода Вериных, возводивших свое происхождение аж к первой Стае, не позволяла признаться, что Адам действительно едва сводит концы с концами. Тем более что та же самая гордость не позволяла и к родителям за помощью обратиться. Общаясь по скайпу с родными, Адам уже пятый месяц подряд натягивал на лицо радостную улыбку и жизнерадостно сообщал, что у него все чудесно, работа в поисковиках интересна как никогда, зарплата — энергией и обычной наличкой — выплачивается вовремя и в срок, а заряд кулона плещет через край. Хорошо хоть мама ни разу не попросила показать медальон. А то была бы еще одна головная боль…
— Понятно, — вздохнул Кир, присаживаясь на край стола. Перегнулся через монитор, рассматривая карту на экране, ничего занятного не нашел и предложил: — Может, пойдем пообедаем? А то мне через два часа на новый поиск, а я на ногах со вчерашнего утра.
Адам усмехнулся:
— Видишь, до чего тебя поиск довел? У нас в статике такого никогда не бывает.
По правде говоря, парень лукавил. Будь его воля, он бы с радостью сбежал вместе с Киром, но…
Но Кир этого не знал.
— Ну вот такой вот я идиот. Пошли, а? Есть хочется, ворону бы съел!
— Ворона! — нравоучительно поднял палец статист, но из-за компьютера все-таки выбрался.
За границей парящего в пустоте острова начинался рассвет. У самого края, в темнеющей пустоте небес черные краски бездны расцвечивались алыми полосами…
Хельдер Лейден с трудом подошел к кромке, свесился с обрыва и заглянул за край Запретного острова. Зависший в безвоздушном пространстве клочок земли казался выдернутым из реальности — это если не знать, что реальность здесь может быть какой угодно. Едва заметное в алых отблесках основание мерцало, словно подернутое легкой дымкой. Вроде бы так легко: протяни руку — и нащупаешь комья драгоценной почвы, отломишь кусочек корней, пробивших землю и высунувшихся в пустоту. Но пальцы самую малость не достают до такой далекой и такой желанной цели…
Чуть поодаль виднеется рассыпающая брызги лента Горячей реки. На этом острове, как и на многих других, Горячая падает с края в чернеющую пустоту, проходит под зависшим в беззвездном пространстве островом, поднимается вверх и вновь впадает в свое русло, объединяя, таким образом, исток и устье… Мист Харб, глава Серых, утверждает, что вода, собранная из нижней части кольца любой реки, имеет живительную силу. Но ведь туда еще дотянуться надо, и не Хельдеру с его куцыми силенками соваться вниз.