Словом, я поднимаюсь на этаж, чую — дымом тянет, я звонить, стучать — без толку. Тут подоспел сосед с первого этажа, здоровенный бугай, под два метра ростом, с бородищей до пояса, патлатый... Слесарь, у него в квартире оказалась фомка, вот мы ею дверь и высадили, а оттуда как повалил дым... В квартире были такие обои, может, ты помнишь, в восьмидесятых они были популярны, выпуклые, из пенополистерола, в виде кирпичиков? Вот кирпичики эти в основном и виноваты...
— А при чем тут все-таки Стоун? — повторила Айрис. — Только при том, что он за день до этого поссорился с Алексом?
Дереку показалось, что Айрис выглядит несколько разочарованной, наверняка она ожидала услышать что-то куда более эффектное.
— В общем, да. Мэтью почему-то уверен, что это именно Стоун устроил поджог. Он хотел даже организовать и провести независимое расследование, просил помочь ему деньгами, а я отказал. И теперь чувствую себя вообще мерзко.
— Да. История исключительно для парочки с Бейкер-стрит. Только не говори мне, что ты не смотрел этот новый сериал... — Айрис очаровательно улыбнулась. — Но, так или иначе, а ты сокрушаешься тоже отнюдь не по всей человеческой массе на борту триста тридцатого, согласись, дорогой кузен? Значит, не вправе и меня упрекать в жестокости и бессердечности.
Некоторое время Дерек молча наблюдал за сообщениями, практически беспрестанно появляющимися на экране монитора.
— Удивительно то, что Мэтью продолжает разбираться с неисправностями... Он отрабатывает их. Все-таки я склоняюсь к версии, что это неполадки в самой системе.
— А ты бы хотел, чтобы он опустил руки и смирился?
— Нет. Не в этом дело. Просто выходит, что с борта ситуация действительно не выглядит так безнадежно, как с земли... Что же там все-таки произошло? Отказ двигателя, понятно, но остальное? Если был взрыв, то почему не сработала система пожарной тревоги? Нет, ничего не понимаю...
Айрис придвинула кресло к столу Дерека.
— Дерек?
— М?
— Раз уж у нас сегодня такой откровенный разговор, как думаешь, Джесси... того?
Дерек непонимающе обернулся. Или у Айрис были какие-то интересы к не вполне приемлемой обществом ориентации, или…
— Просто мне кажется, что кто-то в конторе намеренно провернул эту ситуацию, что кто-то сливает информацию Бересфорду, что кто-то заинтересован в том, чтобы Тони эпично обгадился. Как думаешь, это Джесси?
Глядя на Айрис, Дерек видел, как меняется ее лицо в зависимости от ширины его улыбки.
— Ох, и хитра! — Дерек восхищенно покачал головой. — Ну и хитра! А с Джесси ты успела поговорить, когда он бегал в сортир? Интересно, что он сказал обо мне? Чист ли я перед конторой? Какие у меня могут быть мотивы? Что мог пообещать мне Бересфорд?
— Дерек, — Айрис, рассмеявшись, хлопнула его по руке, — брось! В самом деле, ты подумал, что я под шумок собираю сплетни?
— Ты лучше подумай, не причастен ли к этому случаю кто-то из наших? В конце концов именно Стоун — самая большая сволочь авиакомпании — оказался в резервном составе. Не кто-то другой, а именно Стоун, тот, о ком и руководство, и сослуживцы даже плакать не станут... Ой-ей-ей...
— Дерек, прекрати! Ты в своем уме?! — Айрис перестала улыбаться. — Думаешь, кто-то надеялся на страховщиков? Выплаты произведут только после расследования. Я имею в виду те выплаты, которые не касаются пассажиров… Финансово это все равно катастрофа. Я не двадцатилетняя дурочка, чтобы не заметить сговора у себя под носом.
— Но со стороны выглядишь именно так, дорогая, — Дерек кивнул, подтверждая свои слова. — Ты тихонько потрахиваешься с Майлзом за спиной Ленни?
От резкого удара кожу на щеке засаднило и в голове зазвенело.
— Следи за своим мерзким языком!
— А то что? — потерев лицо, поинтересовался Дерек.
— А то я, пожалуй, могу проговориться дражайшей тетушке об истинной природе отношений ее сына и капитана эскадрильи авиакомпании, в которой он работает.
— Пф-ф! — Дерек расхохотался, прикрыв глаза ладонью. — Кузина, мне сорок четыре года, неужели ты думаешь, что я все еще опасаюсь матушкиного гнева за то, что двадцать лет сплю со своей коллегой?
— Ты нет. Но Беккет эта огласка совершенно не нужна. Толерантность общественного мнения довольно условна, вспомни эту дрянь с сияющими глазами. Я о газетчице, — скривившись, пояснила Айрис. — Думаешь, Беккет где-нибудь устроится после того, как «Дэйли мэйл» прополощет ее имя? Обидно будет стать рядовым сотрудником с сомнительной репутацией после того, как привык сидеть на тепленьком месте. Боюсь, что тогда вы узнаете, что такое подлинная боль в заднице.
— Пошла вон отсюда, — сквозь зубы прошипел Дерек.
— Ну-ну, спокойно, братец! Просто ты оборзел. Знаешь пословицу: «Играющему с кошкой не следует забывать об ее коготках»?
Дерек мрачно отвернулся и уставился в монитор.
— Так ты будь повнимательней к Джесси. И если заметишь какие-то странности в его поведении, какие-то загадочные телефонные разговоры или что-то в этом духе, то ты уж не премини дать знать любимой кузине.
Дерек не выдержал и изо всех сил шарахнул ладонью по столу.
...С самого раннего детства они с Айрис никак не могли надолго ужиться в мире. Сначала кузина избегала его — сказывалась разница в возрасте. Пять лет — ерунда, когда тебе за тридцать, но когда тебе всего десять — между вами огромная пропасть. Позже они научились общаться — хотя бы при людях, как того требовали никак не умирающие правила великосветского этикета. Но Дереку тогда исполнилось только пятнадцать, Айрис — двадцать, он для нее все равно был ребенком. И все же что-то непреодолимо влекло их друг к другу, но стоило им какое-то время провести вместе, и они готовы были убить друг друга чайными ложечками. Мило улыбаясь при этом, чтобы ничего не заподозрили родители.
Уже получив право покупать себе выпивку и голосовать, Дерек так и не разобрался, было ли расположение Айрис вызвано только его хваленой красотой или она взаимно видела и чувствовала в нем нечто необъяснимо возбуждающее, но сам он пару раз был уже готов залезть ей под юбку. Жаль, что всякий из разов оканчивался провалом: сначала — в восемнадцать лет — из-за появления в комнате мелкой дурехи, сестры Айрис, а позднее, лет пятнадцать тому назад, ему помешал пьяный старик, в свободное от выпивки время заседавший в Палате Лордов.
В тот вечер матушка давала прием в честь выхода своей очередной книги. Айрис вела себя так, что сомнений не оставалось — час настал. Улучив момент, когда гости после ужина разбрелись кто куда, Дерек затащил кузину в дальний тенистый уголок, туда, где притаился исполинский каменный конь с распростертыми будто в полете крыльями. Коня подарили матушке не в меру восторженные поклонники, вылепил это произведение искусства какой-то доморощенный непризнанный гений, и оно было настолько убого, что матушка распорядилась убрать его с глаз долой, но так, чтобы на него могли при случае наткнуться журналисты.
Дурея от азарта запретной страсти и душного запаха цветущих сирени и жасмина, Дерек захлебывался в лихорадочном порыве абсолютно впустую, хватая воздух ртом, как вытащенная на берег рыба. Толку с этого было никакого — Айрис несла какую-то ерунду про гостей, книги, выпивку, закуски, журналистов, университет, порывалась запечатлеть коня на фотокамеру — в то время она воображала себя великим фотографом. Руки у Айрис тряслись, конь никак не влезал в кадр, Айрис злилась, Дерек сходил с ума. Сначала раздавала авансы, потом сделала вид, что ничего не происходит — совсем.
Потом ему удалось поймать губы Айрис. Если бы она не ответила на поцелуй, Дерек бы все-таки сдался, но она выронила фотоаппарат ценой с неплохой автомобиль, что-то тонко звякнуло. Дерек нарисовал себе все варианты развития дальнейших событий, как вдруг:
— Ау, дорогие! Я вам не помешаю?!
Ни до, ни после этого случая Дереку не приходилось приводить в порядок свой смокинг с такой скоростью. Оттолкнув Айрис за спину, оттесняя ее от надвигающегося, неумолимо, как сама смерть, пьяно пошатывающегося члена правительства, Дерек стиснул зубы, будто наяву слыша звон возбуждения:
— Ну что вы, сэр! Мы просто хотели немного... позагорать.
Айрис расхохоталась. Дерек смотрел ей вслед, когда она убегала прочь, по пути поправляя тонкие лямки невесомого платья. Он готов был броситься на хихикающего лорда с историей фамилии древнее, чем египетские пирамиды, и придушить его голыми руками.
— Прелестная статуя, не правда ли? — заплетающимся языком проворковал тот. — У вашей матушки исключительный художественный вкус!
Прикусив губу от разливающегося разочарования, Дерек присел на постамент статуи. Он очень жалел, что рядом нет матушки. Потому что лорду грозила бы казнь за такое надругательство над искусством.
— Вам плохо, мистер Гарланд? Не я ли являюсь вашим невольным мучителем и палачом? — старик, отхлебнув из бокала, который держал в руках, заинтересованно похлопал Дерека по плечу.
— Нет, что вы, сэр, просто выпил лишнего, голова немного... закружилась. Вы позволите мне откланяться?
И не дожидаясь ответа, стараясь дышать через нос, Дерек поспешил в дом.
— ...Похоже, они собираются совершить посадку.
— Я неверующая, — усмехнулась Айрис, — но давай помолимся за них, кузен.
Дерек хотел было что-нибудь ей ответить, но дверь, распахнувшись, гулко стукнулась о металлический ограничитель, и на пороге показался бледный взъерошенный Джесси.
— Включите телевизор! — проорал он.
— Джесси, ты что? — Дерек сочувственно усмехнулся. — Пожрал, потянуло на зрелища?
— Включи телевизор, самоуверенный кретин!
От Джесси пахло свежей выпивкой. Но что-то в его голосе говорило о том, что случилось непоправимое.
Глава 22
— На борту слишком много топлива, сэр, — доложил Зак.
Они кружили над аэропортом уже двадцать минут. Смерть была терпелива и вежлива — ждала своей жатвы, не торопя события. Зак адски вспотел, хотя его кидало то в жар, то в холод, то сжимало мышцы судорогой, то наступала расслабленная апатия ко всему — и готовность ко всему же.