м украинской буржуазии. «Разделяй и властвуй» – было принципом добрармии и Крымского правительства. Укрепление власти наиболее сильной русской буржуазии было задачей кадетского правительства, недаром же они писали в своем обращении, что «благополучие и процветание всех народов, населяющих Россию… не может быть построено на… стремлении к отторжению от не».
Экономическая жизнь края и «союзники». Экономическая жизнь края к моменту прихода к власти кадетов была подорвана. Торговля замерла, промышленные предприятия закрывались одно за другим, не было топлива. Садоводческие, виноградные и винодельческие хозяйства терпели огромнейшие убытки за отсутствием рынка сбыта. Ко всему прибавился еще и недостаток продовольствия. В ноябре в городах Крыма была установлена хлебная норма в полфунта. Совет министров, еще до ухода от власти Сулькевича, решил уплачивать за хлеб, ввозимый из других областей, на 50 % выше цен, установленных в Крыму. Мера эта, однако, не дала ощутительных результатов, вследствие того, что таможенная война Крыма с Украиной продолжалась, общая картина хозяйственного развала дополнялась почти полным отсутствием денежных знаков.
Угроза голода в городах настойчиво требовала решительных мер. Нужно было немедленно добиться ввоза хлеба с Украины. Как, однако, сделать это? Украинское правительство при его германской ориентации и стремлении захватить Крым могло дать хлеб, обусловив это присоединением Крыма к Украине. Правительство и добровольческая армия не могли встать на этот путь, ибо новый хозяин, в лице англо-французского капитала, не позволял иметь связи с побежденной Германией, да и сами кадеты, мечтающие о Дарданеллах, не хотели отказываться от своих целей. Выход один: включить Украину в состав территории, занятой генералами и кадетами.
С помощью «благодетельных» союзников, двинувших военные суда к Одессе, и добровольческой армии, которая повела наступление на Украину с востока, – основная цель была достигнута. Казалось, что вопрос разрешен. Но нет, – союзники помогали присоединять Украину совсем не потому, чтобы дать хлеба Крыму: их этот вопрос меньше всего интересовал. Они шли в Россию для захвата юга, объединение всех частей нужно было для того, чтобы облегчить грабеж хлебного, каменноугольного и железоделательного юга. Некоторый демократизм Крымского правительства мог помешать выполнению планетарных планов империалистов и их ставленника – Деникина. Нужно было принудить правительство признать методы Деникина. С этой целью и была установлена в северных уездах бывшей Таврической губернии военная власть. Продовольственное дело сосредоточилось в руках уполномоченного, назначенного главнокомандующим.
В первую очередь уполномоченный выполнял требования на хлеб со стороны армии, союзников – и уж последними – требования городов.
Открытие границ Крыма и Украины привело к увеличению спекуляции хлебом. Хлеботорговцы, владельцы имений, имеющие хлеб, повели наступление, требуя отмены хлебной монополии. Вопрос этот весьма живо обсуждался в местной печати. Правительство наметило было издать закон об отмене монополии, но этому помешала угроза выступлений со стороны масс и окрик командования, которое тогда вынуждено было бы значительно увеличить расходы, что неизбежно потребовало бы увеличения выпуска бумажных денег, которые и без того принимались крестьянством неохотно.
Напряженное состояние с продовольствием не удалось изжить до ухода правительства. Цены, несколько понизившиеся в первые дни после ухода немцев, к февралю вновь невероятно повысились. Так, например, десяток яиц с 5–8 р. в октябре достиг 18 руб., масло, понизившееся в ноябре до 16 р., к февралю повысилось до 24 р., молоко продавалось по 4–5 руб. кварта, картофель 2 р. 20 к. фунт[215], хлеб выдавался по цене 2 р. 50 к. фунт, керосин по 7 р. 25 к. и 7 р. 50 к. по одной кварте на семью в месяц, сахар по 3 р. 75 к. фунт, по фунту на человека, причем выдача производилась не в зависимости от сроков, а тогда, как откуда-нибудь сахар поступал на склады продорганов[216].
На земском съезде 14 февраля министр продовольствия Стевен сообщал, что запасов хлеба хватит всего на один месяц. Чрезвычайно остро стоял и вопрос с семенами. Некоторое количество семенного материала, доставленного с Кубани, кризиса не разрешало. Министр высказывал уверенность в том, что население обойдется своими скрытыми им от продорганов семенами.
15 марта продовольственный кризис настолько обострился, что норма выдачи хлеба была сокращена до полуфунта на человека. Продовольственная управа обратилась с воззванием к населению, в котором давала обещания увеличить паек в скором времени, объясняя сокращение его тем, чтобы избежать полного прекращения снабжения[217].
Снабжение фабрично-заводскими изделиями было поставлено из рук вон плохо и только потому, что их не было на территории Крымского правительства и добрармии. «Благодетельные» союзники пришли на помощь. В обмен на продукты, «которые имеются на Кавказе», англичане предоставляли добровольческой армии сельскохозяйственные машины, мануфактуру и проч. Добровольческая армия для целей товарообмена предоставляла тоннаж в 300 тысяч пудов, который в первую очередь должен быть использован для отправки товаров в Англию.
Союзники не торопились ввозить большие партии товаров в занятый ими край, они совсем не намерены были рисковать. Для правильного товарообмена нужны нормальные условия и крепкая власть. Ни того, ни другого в лице добровольческой армии, в Крыму – в Крымском правительстве союзники не видели. Занимаясь вывозом некоторых продуктов из России, они в отношении ввоза ставили весьма суровые условия обеспечения.
Задыхаясь от товарного голода и в поисках рынков сбыта продуктов, производящихся в Крыму, правительство командировало одного из министров за границу для установления торговых сношений с Францией, Англией и Америкой. В Симферополе был организован смешанный комитет по товарообмену. В задачу комитета входило регулирование ввоза, вывоза и использования иностранной валюты. Командированному за границу министру поручалось создание комитета по торговле с Крымом в Париже.
Французское командование отнеслось к выезду за границу весьма несочувственно. Генерал Аметт в беседе с министром внешних сношений Крыма Винавером высказался за решение вопросов товарообмена союзническим комитетом, организованным в Париже.
Отдельные попытки ввоза тозаров в Крым из Константинополя кончились тем, что французское командование запретило купцам выезд за товарами, уже закупленными в Константинополе.
Командующий французскими войсками, называвший себя одновременно и дипломатическим представителем, предложил правительству представить список товаров, которые могут быть вывезены из Крыма и в коих Крым не нуждается.
Маклаков, бывший послом во Франции в дооктябрьские дни и объявивший себя представителем России и в момент интервенции союзниками юга России, – предлагал Крымскому правительству выслать в Париж образцы назначенных к вывозу товаров. Он предупреждал правительство о том, что «рубли» отказываются принимать не только иностранцы, но и русские финансисты и коммерсанты, бежавшие за границу[218].
На юг, в том числе и в Крым, из Франции и Англии выехало несколько различных официальных и частных миссий для установления товарообмена. Но ни одна из миссий не хотела вести расчеты на русские (крымские, донские и «царские») деньги. Возникала мысль о выпуске специальных банковских билетов, выраженных в иностранной валюте. Предположение это не нашло применения в практике, но являлось лишним доказательством того, что торговля с заграницей может быть организована только при условии уверенности в ее бесперебойности. В тот момент, когда Красная армия развила наступление на юг, а на востоке Колчак откатывался к Уралу, потеряв Казань, Самару, рисковать торговый мир капиталистических стран не хотел.
В переговорах о товарообмене Крымское правительство, кроме затруднений общего характера, было связано соглашением с командованием добровольческой армии. Деникин был против сепаратных выступлений Крыма. Несколько иной точки зрения держалось французское командование – оно старалось установить экономические связи с правительствами отдельных областей. Не допускало выезда за границу отдельных представителей командование только потому, что опасалось, что они со своими предложениями будут перехвачены другой капиталистической страной и в первую очередь Англией. Деникин находился под влиянием Англии, захватившей Кавказ с его богатейшими нефтеносными районами.
Французы стремились обеспечить свое политико-экономическое влияние на юго-западе в угольном и железоделательном районе. Крым – путь вывоза богатств юга во Францию, вот почему французское командование поддерживало Крымское правительство в его спорах с Деникиным.
Только этим можно объяснить и то, что, несмотря на настойчивые требования Деникина ввести военное положение в Крыму, т. е. передать всю власть военному командованию, Крымское правительство продолжало управлять и краем.
Французское командование устраивало приемы министров Крыма, уверяя их в том, что французы не ставят целей интервенции, а в то же время увеличивало количество французских, греческих, цветных и прочих войск в Крыму. Французы уверяли, что они ни в коем случае не допустят Красную армию в Крым, что в Крыму они нашли единственное на всем юге культурное правительство.
Англичане редко появлялись в Крыму. Они были заняты на Кавказе, там был более лакомый для них кусочек – нефть. К Крыму притягивало англичан его господствующее положение на Черном море. Владеть Крымом – значило быть хозяином в море, подчинить своему влиянию юг России. Мечтавшие о таком положении англичане проектировали укрепить подступы к Крыму, сделать их неприступными, а затем, засевши «соловьем-разбойником» в Крыму, брать поборы с больших и малых судов, которые захотят появиться в водах Черного моря.