Белогвардейцы бесились от злости, – каменоломщики были неуловимы даже при нападениях на город.
22 мая штаб каменоломен решил напасть на город Керчь и захватить в свои руки власть. Ночью вошли каменоломщики в город, разгромили деникинское учреждение; офицеры в панике разбегались, отряд рассыпался по городу, а в это время английская судовая артиллерия начала обстрел города с моря, с суши же город обстреливался бронепоездом белогвардейцев. Разбросанные маленькими группами, каменоломщики не могли противостоять оправившимся от испуга белогвардейцам. С огромными потерями они отступили. Отряд был разбит, думать о продолжении борьбы стало невозможно. В конце мая последние остатки отряда покинули каменоломни[233]. Десятки убитых в бою, сотни арестованных по подозрению в большевизме и содействии каменоломщикам явились расплатой за смелую попытку освобождения.
Белогвардейцы ловили после разгрома партизан всякого рабочего. Доказательством его виновности была рабочая куртка и мозолистые руки.
Генералы и офицерство праздновали пиррову победу.
Героическая борьба в Керчи закончилась трагически – не удались планы руководителей отряда. Причинами этого надо признать неорганизованность выступления и отсутствие связи с наступающими частями Красной армии. Но на неудаче ковалась воля к дальнейшей борьбе, уверенность в своих силах и неизбежность победы[234].
Крымская ССР. На всей территории Крыма, занятой Красной армией, организовались революционные комитеты. Земские управы, полукадетские, полусоглашательские городские думы – были распущены. Началась горячая, лихорадочная организационная и экономическая деятельность.
6 мая Крым был объявлен Советской Социалистической Республикой, организовалось временное Рабоче-крестьянское правительство. Следует отметить, что в состав этого правительства вошли и представители татарской части коммунистической партии.
Правительство в опубликованной декларации призывало население к защите советской власти и последовательному проведению таких мероприятий, которые обеспечивают окончательное освобождение трудящихся из-под экономического и политического гнета буржуазии.
Полное уничтожение государственной машины капиталистов и помещиков, организация власти на принципах широкого привлечения к управлению страной масс трудящихся населения. Широкая демократия для рабочего класса и беднейшего крестьянства и беспощадная борьба с буржуазией, со всеми врагами Советской России, Украины и Крыма. Экспроприация средств производства, конфискация помещичьих, монастырских, в том числе и вакуфных земель, передача земель безземельному и малоземельному крестьянству, организация общественной обработки земли, материальная и техническая помощь крестьянству.
Правительство, кроме только что перечисленных пунктов, включило в свою программу деятельность, обеспечивающую национальное равноправие. «Мы боремся не с нацией, а с классом буржуазии всех наций за рабочий класс и бедноту всех национальностей». Так ответило правительство и Красная армия на попытки посеять рознь между многочисленными национальными группами населения Крыма.
Крымская ССР – писало правительство в декларации – является братской всем советским республикам. Окончательное торжество коммунистической революции мыслимо только в международном масштабе, творчество Советской Республики в Крыму обеспечивается борьбой рабочего класса других стран. Помощь рабочему классу, организация сил для отпора врагу, упорный труд в сельском хозяйстве и промышленности. Крестьянство призывалось к засеву всех земель, передаче излишков хлеба Красной армии.
Не напрасно призывало правительство к активной поддержке армии. На восточном фронте к этому моменту создалась угроза. Колчак, собрав силы, повел наступление и заставил части Красной армии отступить. «Все на Колчака!» – пронеслось по советской стране и эхом отозвалось в массах рабочего и крестьянского населения, подняло тысячи добровольцев, которые, укрепив фронт, решили исход боев с Колчаком. В мае Колчак начал стремительно катиться к Уралу, оставляя Красной армии огромнейшие трофеи и тысячи не желающих защищать капиталистов солдат своей армии.
Крым не был глухим к призыву, – много добровольцев получила Красная армия в Крыму.
Крым находился под постоянной угрозой со стороны военного флота союзников. Керченская заноза привлекала силы армии и правительства. Нужна была постоянная военная готовность, а наряду с этим хозяйственная жизнь края требовала героических мер для того, чтобы не допустить дальнейшего разрушения и сделать Крым способным хоть в небольшой доле помогать Красной армии, т. е. экономически участвовать в обороне советской страны.
Успех хозяйственной работы был в активности масс, поэтому правительство и партийная организация с первых же дней поставили задачу привлечения рабочих и крестьянской бедноты к налаживанию хозяйства.
Полоса съездов, совещаний, привлечение к работе профсоюзов дали свои результаты. Широкое распространение получили коллективы, артели рабочих, занятые восстановлением бездействующих заводов и мастерских. Профессиональные союзы, организованные по цеховым признакам, занялись перестройкой своих рядов. Уничтожались особые союзы электромонтеров, младших служащих (был и такой союз), а вместо них создавались союзы по производственному принципу. Областные съезды профессиональных союзов единодушно высказывались за помощь советской власти.
Меньшевики не могли задержать массового порыва, но отказаться от своей соглашательской работы они также не могли и решили поэтому стать советскими людьми – пойти на совместную работу с советской властью, держа за пазухой камень. Пошли потому, чтобы «не допустить разрушения культуры варварами». «Культурные» откормыши рабочего класса, продавшиеся буржуазии за чечевичную похлебку «демократической государственности», ничем не смущались. Обмануть советскую власть, пойти на работу только для того, чтобы саботировать самую работу, прикрываясь именем советского работника, чтобы не показать рабочим своего настоящего лица, бесчестно лгать, политически проституировать – все эти качества меньшевики проявили с большим знанием лакейского дела.
Для чего, однако, нужно было все их лакейство и ложь? Только для того, чтобы не допустить разрушения буржуазной культуры, вернуть к власти капиталиста и помещика, ибо рабочий еще «не дорос до управления страной». Сколько презрительности, гадливости скрывалось в лживо-предательской душонке меньшевиков, в то время как они, скрываясь от любопытных взоров, наблюдали единогласное признание трудящимися законности, неизбежности и срочной необходимости проведения контрибуции.
«Как, контрибуция? Но это же экономическое разрушение. Это гибель класса, который только один способен развивать производительные силы, класса, который еще не выполнил своей исторической миссии. Это скачок в пустоту!» – вопили меньшевики.
Да, это – обезоруживание капиталистов, лишение их материальной базы контрреволюции, это – передача награбленного буржуазией богатства тому классу, который это богатство создавал, который является могильщиком породившего его капитализма, организатором новых социалистических форм хозяйства, это – воля нового хозяина, исторически ему принадлежащая, ибо капитализм пережил себя, он быстро катится к закату и не способен развивать производительных сил, – так отвечали большевики. Отвечали спокойно, деловито, с сознанием необходимости проводимых мероприятий.
Сейфы банков были вскрыты; несмотря на приглашение присутствовать при вскрытии сейфов, владельцы их не явились.
Контрибуция была наложена не только на буржуазию городов, но и на деревенского кулака и капиталиста. Контрибуция в деревне являлась, кроме всего иного, методом классового распределения сил в деревне, обезоруживанием кулака, освобождением бедноты из-под кулацкого экономического засилья. На съезде сельских Ревкомов в конце мая представители деревень, обсуждая финансовый вопрос, решили налог на кулака усилить. На съезде было произведено распределение «контрольных» цифр налога, причем некоторые представители были недовольны суммой налога, предлагая ее увеличить. По настойчивым требованиям, было произведено увеличение в общей сумме на один миллион рублей.
В заседании Симферопольского Совета раб. и крестьянских депутатов по докладу отдела финансов решено контрибуцию с 5 миллионов довести до 12. Пятимиллионная контрибуция, по мнению Совета, после бешеной наживы и грабежа даже только в годичный период реакции «не соответствует должному обложению»[235]. Меньшевики, выступавшие в Совете, доказывали безрассудность, безрезультатность контрибуции. «Единственный выход из финансового кризиса, – говорили они, – поднять как производство, так и производительность труда»[236].
Шаблонизация марксизма, безжизненная схема господствовала над умами меньшевиков, не позволяла им видеть настоящего соотношения сил и действительных задач революции.
Профсоюзы, придавленные сапогом реакции, разбитые, дезорганизованные в год царствования Сулькевича и кадетов, начали быстро оправляться с приходом Красной армии. Десятки делегаций из разных уголков Крыма тянулись в Симферополь «за инструкциями».
Новую живую струю влила в профсоюзы советская власть. Жизнь забила ключом, несмотря на хозяйственную разруху. Уснувшие, бездействующие предприятия оживали по воле рабочих коллективов. Казавшееся невозможным, в руках организаций разрешалось при участии масс довольно легко. После реакции наблюдался подъем сил, энергии.
Учет оставленного капиталистами имущества, предприятий, учет товаров, организация мастерских – все проходило при участии профсоюзов.
Рабочие клубы, закрытые при краевом правительстве, открывались с помощью Отделов народного образования.
Конференция профессиональных союзов в Симферополе, вопреки предложениям меньшевиков, обратилась с призывом помочь советской власти укрепиться; союз металлистов, деревообделочников – своим делегатам в Совет поручал «ни в коем случае не допускать разделения власти»