Хлеб северных уездов привлекал Врангеля еще и потому, что он являлся единственным наиболее ценным продуктом вывоза за границу. Колоссальные расходы на армию и стаю больших и малых начальников, вынуждавшие выпускать несчетное количество бумажных денег, вели неизбежно к финансовому краху правительства. Чем больше печаталось бумажных денег, тем они становились дешевле. Оздоровление финансового положения «страны Врангеля» можно было провести путем ввоза иностранной валюты в обмен на вывезенные из Крыма продукты, которые здесь производятся, и развитием производительных сил края, увеличением выработки фабрично-заводских изделий. Эти же условия определяли нормальную экономическую жизнь края. Но как все это сделать? Промышленности в Крыму нет. Строить новые фабрики и заводы. Но для постройки и работы надо иметь орудия производства, а потом сырье. Ни того ни другого получить внутри Крыма нельзя, а если бы даже и можно было, так опять надо иметь деньги.
Врангель и его экономисты, а за ними и весь падкий на легкую наживу торгово-промышленный класс занялись прожектерством, а чтобы обеспечить себя от возможной неприятности, они обратили взоры свои к хлебному северу Таврии, стараясь выкачать оттуда как можно больше хлеба. За март – август было вывезено за границу ячменя, пшеницы и овса около 3 000 000 пудов. Кроме того, если верить докладу начальника управления торговли и промышленности, только за июль, август месяц было заключено договоров на вывоз хлеба за границу на 5 миллионов пудов, и вывезено по этим договорам один миллион пудов и было в погрузке 2 сентября 980 тысяч пудов.
Хлеб являлся главным предметом вывоза за границу. Покупаемый у крестьян за обесценивающиеся бумажные деньги, хлеб продавался за границей на твердую валюту или обменивался на товары. Товары становились предметом новых, спекулятивных махинаций. Так, например, за десять фунтов керосина выменивали у крестьян пуд хлеба, в то время как его стоимость на рынке равнялась 45–60 тысячам рублей, а десять фунтов керосина по рыночной стоимости равнялись 20 тысячам рублей.
Закупкой хлеба были заняты правительственные агенты, которые передавали непосредственные закупочные операции частному спекулянту, выдавая ему правительственные кредиты. Спекулянт выигрывал не только от колебания цен, но и перепродажи хлеба, купленного на выданные ему правительственными комиссиями деньги. Расчет был простой: покупал спекулянт несколько тысяч пудов хлеба, часть его сдавал закупочным комиссиям, а вторую часть пускал в оборот, получая бешеную прибыль.
Закупка через кооперацию почти совершенно не производилась, и не только потому, что кооперативы влачили очень жалкое существование, но еще и потому, что спекулянтам из закупочных комиссий было невыгодно заключать сделки с кооперативами. Проект производства закупок через Крымсоюзбанк исключал участие в закупках низовой сети кооперативов.
В июле месяце правительством был принят закон, по которому хлеб покупался частными торговцами[302]. Торговцы получали от правительства 80 % договорной стоимости хлеба, за которую должны были доставить хлеб к портам и погрузить его на пароходы. Правительственная договорная цена обеспечивала расходы по закупке всех 100 % хлеба и доставку его. За услуги по закупке и доставке правительство выдавало заключившему договор 20 % вырученных от продажи хлеба за границей иностранной валютой. Кроме хлеба, предметами вывоза служили табак, соль, шерсть. Табаку вывезено за границу 120 000 пуд., соли всего 800 000 пудов, в то время как запасы соли, готовой к вывозу, достигали 18 миллионов пудов, оставленных из добытой советской властью, и было выволочено при Врангеле около 3,5 миллиона пудов.
При рассмотрении цифр ввоза товаров из-за границы обращает внимание колоссальная цифра ввоза предметов военного снаряжения, вооружения и весьма незначительное число ввоза потребных в крестьянском хозяйстве фабрично-заводских изделий. Так, например, сельхозмашин и орудий ввезено 6811 пудов, металлических изделий 13 593 пуда, мануфактуры ввезено за все время 52 055 пудов, предметов одеяния 791 пуд. Во ввозе жизненных припасов главное место занимают сладости, пряности, напитки, они составляют 8023 пуда, или 30 % всего ввоза по этой группе, второе место занимает ввоз сахара 75 169 пуд. Прядильных материалов ввезено 15 306 пудов.
Большое место во ввозе занимает также жидкое топливо и каменный уголь, первого ввезено 363 656 пуд., второго 3 972 197 пуд. Смазочных материалов ввезено 24 833 пуд.
Беглый взгляд на цифры ввоза говорит о том, что край переживает товарный голод. Удовлетворить спрос было совершенно невозможно, это создало дикую свистопляску спекулянтов с ценами на товары.
Еще в апреле месяце, предчувствуя неизбежность товарного голода, правительство снарядило экспедицию в Англию. Экспедицией был ввезен табак, вино из запасов бывшего удельного ведомства. В обмен на вывезенное в конце июля было доставлено в Крым: бязи 1 500 000 аршин, коленкора 315 тысяч аршин, ниток 5 тысяч гросс, иголок 600 тысяч штук, корзин 5000, кирок и лопат по 12 тысяч. Этой же экспедицией было доставлено в распоряжение Врангеля 300 тысяч английского каменного угля[303]. Большая доля привезенного из Англии поступила в распоряжение закупочных комиссий для их спекулятивных операций. Так, например, на следующий же день по возвращении экспедиции начался обмен хлеба на доставленные из Англии джутовые мешки. Немалая часть пошла и на снабжение армии. Рынок получил из привезенного жалкие остатки. Торговые операции не содействовали установлению нормальной экономической жизни края, они, наоборот, затягивали петлю на шее правительства. Надо было где-то найти средства, которые бы обеспечили ведение борьбы с советской страной, ибо английское правительство отказалось выдавать кредиты. Правительство нашло выход в распродаже русского флота. К продаже предназначались суда с механизмами и котлами, требующие капитального ремонта, за ними в очереди к продаже стояли те, которые требовали только очередного ремонта, и, наконец, были включены и вполне годные на ходу. Миноносцы, крупные боевые суда, как «Двенадцать Апостолов», «Георгий», «Синоп», «Екатерина», легкие моторные и паровые суда, – все предназначалось к распродаже оптом и в розницу.
Правительство продавало флот иностранцам и своим русским торговым фирмам. Русские фирмы оказались простой фикцией и создавались только потому, чтобы избежать захвата судов англо-французами в расплату за те кредиты, которые отпускались белогвардейскому командованию. Дутые торговые и пароходные фирмы представляли из себя передаточные инстанции. Формально проданные им суда потом должны были продаваться иностранцам, а английские и французские банкиры не могли уже тогда предъявить своих прав на захват за долги правительства формально частных судов. В стремлении избавиться от выдачи судов «союзникам» правительство разрабатывало проект «Славянского Ллойда», – акционерной организации при участии сербского и русского капитала.
Продажа флота, закрепление отдельных кораблей за различными «надежными» представителями белого лагеря происходили не только потому, чтобы добыть средства на борьбу с советской страной, но и потому, чтобы обеспечить себя в случае эвакуации из Крыма.
Очень многие из руководящих кругов, при учете соотношения сил внутри страны и ослабления помощи со стороны отдельных капиталистических государств, высказывали довольно твердо предположение об оставлении Крыма. Понимая отлично, что уход из Крыма лишает их права на флот, который будет или взят советской страной, или его захватят французы и англичане, Врангель и его ближайшие соратники ищут путей закрепления награбленного. Очень опытные воры, они пытаются концы спрятать в воду. В докладе о создании «Славянского Ллойда» имеется такое место:
«Хотя военное положение сейчас делается все более благоприятным, но все-таки нужно предвидеть случай эвакуации Крыма и лишения в этом случае главного командования функций и полномочий правительства. Это же положение может возникнуть и без эвакуации Крыма, в случае признания союзниками Советского Правительства. Если это произойдет до сдачи судов Славянскому Ллойду, то сдача не осуществится, если произойдет после сдачи, то акции, поступившие в распоряжение главного командования, будут отобраны и беженцы в Сербии опять останутся без помощи.
Союзники, т. е. Франция и Англия, могут наложить свою руку на суда, подобно тому, как они накладывают ее на денежные средства в Париже, Лондоне; особенно это может случиться в момент передачи судов, так как владение морским тоннажем дает в руки контроль над внешней торговлей, а к этому все стремятся.
Парировать эти возможности очень трудно, но, по-видимому, можно сделать следующим образом:
1) Намеченные к передаче суда предварительно передаются группе частных лиц, персонально избранных главным командованием из числа лиц, пользующихся абсолютным доверием.
2) Передача эта производится путем продажи на льготных основаниях или сдаче в аренду, в зависимости, какой способ намечен при последующей передаче судов Славянскому Ллойду.
3) Вышеуказанной группе поручается заключить надлежащие договоры и осуществить передачу судов Славянскому Ллойду на основаниях, кои будут разработаны и им преподаны главным командованием, причем денежные суммы и акции, которые будут реализованы при передаче, юридически поступают в собственность группы.
4) Группа обязуется все получаемые деньги передавать учреждениям, заведующим беженцами, по указанию главнокомандующего.
5) Группа обязуется давать отчет и исполнять приказания главнокомандующего по отношению к переданному ей имуществу, независимо от могущих произойти политических перемен.
6) Во всяком случае, группа обязуется сдать отчет и передать все деньги, акции и имущество будущему русскому правительству».
Итак, выход как будто найден, передаются суда частной группе, за спиной которой скрывается Врангель и русское правительство. Предчувствуя собственную гибель, белогвардейцы, однако, не отказываются от мысли бороться с Советской Россией, и в этих целях они стараются обеспечить себя средствами.