Из воспоминаний Т.Г.Николаенко (скорее всего, однофамилец): "весной стояли под Балаклавой от башни, до деревни Камары. Потом пришли наши морские пехотинцы и штыками выкинули нас из окопов. Оказалось, что рота нашего полка перешла служить немцам..."
И еще: " вот на Алиеве я и остановлюсь. Человек из запаса, служил в милиции в Азербайджане, имел милицейское звание старшего лейтенанта, но в военных делах не разбирался, и мне как командиру мешал. Были частые стычки и пришлось командование полка просить убрать его. Его перевели от нас в 5-ю даргинскую роту. Немного времени спустя он со своими солдатами добровольно перешел на сторону врага. Их, кажется, по приговору трибунала, потом расстреляли, а семьи выселили".
Записки Васильева (разведка 388 СД): 8 апреля 1942г. Застрелив командира взвода лейтенанта Соловьева, на сторону противника перешло 74 человека во главе с командиром роты ст. л-том Алиевым"
Все сходится... имя, рота, количество. Во 2-м батальоне 773-го полка, действительно, было три национальных роты 4-я азербайджанская, 5-я даргинская, 6-я грузинская. А что собственно говоря означает понятие "национальная рота"?
Столкнувшись на Крымском фронте с тем, что многие военнослужащие, призванные с Кавказа, вообще не понимают русский язык, армейский комиссар 1-го ранга М.З.Мехлис, принял единственно правильное в этой ситуации решение. Он приказал сводить бойцов в части по языковому и национальному признаку, ставя командиром офицера, который знает оба языка. Решение частично себя оправдало. Но...
В данном случае решение не сработало. Да, была самоутечка из частей РККА и ранее, но на сей раз, добровольно ушла целая рота, да еще и с оружием. Такого в истории Севастопольской обороны еще не было. Почему? Ответ будет неоднозначным.
Прежде всего, необходимо отметить, что с 1 апреля 1942г. в Севастополе был введен осадный паек. Из воспоминаний А.Г.Цугуняна (388СД): " ...особенно трудно стало в апреле, когда урезали паек. Настало время "галушек" в большой земли навезли муки, из нее делали галушки, и кидали в жидкий бульон. Пока довозили суп до передовой, он становился несъедобной холодной болтушкой. Каждому по половинке котелка "супа", и 200грам хлеба. По праздникам давали еще консервы по банке на человека, и шампанское -одна бутылка на два человека".
Да, в Севастополе было голодно. Но все же остальные части не бежали. Возможно, разгадка кроется в другом. Из воспоминаний Т.Г.Николаенко " в начале весны к нам прибыло пополнение. В основном из народов Кавказа и "чернорубашечников"". "Чернорубашечниками" в то время называли людей с оккупированных противником территорий. Отбив на какое-то время Ростов на Дону, советская власть провела тотальную мобилизацию. Точно так же поступили и в Керчи, после высадки десанта. В городе нашлись и бывшие бойцы РККА, из числа тех, кто не смог переправится через пролив в ноябре 1941г. Но... далеко не все бойцы с этой территории были благонадежны. Анализ списков показал, что в ушедшей роте таких людей было много. Причем, не только дагестанцев.
Была и еще ода причина. На Кавказе была достаточно развита немецкая резидентура. Сотрудник горотдела НКВД г.Баку, ст.л-т Алиев (он же, " Аджи") был завербован немцами еще летом 1941г.
После этого инцидента 10.04.42г. дивизия снимается с позиций, ее место вновь занимают части 109 СД, а 14.04.42г. Так что потери были не только боевыми....
В то же время бои на Керченском участке продолжались. Почему было прекращено наступление в Севастополе пока не ясно. В ночь на 18 марта в район Корпечи и южнее командующий армией выдвинул 390-ю и 398-ю стрелковые дивизии. Ситуация складывалась очень сложно для немецких войск. Судьба 11-й армии висела на волоске. Манштейн писал в своей книге:"18 марта штаб 42 корпуса вынужден был доложить, что корпус не в состоянии выдержать еще одно крупное наступление противника". 18 марта в 10 часов советские войска возобновили наступление. Значительного успеха добилась "национальная" 390-я стрелковая дивизия. Ее части, взаимодействуя с 55-й танковой бригадой (командир полковник М. Д. Синенко), заняли две траншеи главной полосы обороны немецких войск. К исходу дня они закрепились на достигнутых рубежах.
"Первая атака войск успеха не имела, - говорится в оперативной сводке армии.- Под воздействием огня противника части залегли. После повторного огневого налета артиллерии, минометов и трех залпов 18 и 19 гвардейских минометных полков (катюши) при поддержке 55 тбр 390 сд вклинилась в расположение противника и захватила несколько окопов. Остальные соединения.., встречали сильное огневое заграждение в основном на исходном положении". Чаша весов склонялась уже в пользу советских войск, но...
Немецкие войска получили в качестве подкрепления две свежие дивизии. 22-ю танковую и 28-ю легкопехотную (егерскую). Первой в бой вступила немецкая 22 танковая дивизия. По состоянию на начало марта 22-я танковая дивизия насчитывала 45 PzII, 77 чешских танков Pz.38(t) и 20 Pz.IV.
20 марта в 7 часов она атаковала фланг 51-й армии в общем направлении Владиславовка, Корпечь с целью разгромить вклинившиеся в полосу немецкой обороны части 390-й и 398-й дивизий. Одновременно эти две советские дивизии продолжили наступление. 789-й стрелковый полк майора М. М. Малхасяна первым принял на себя танковый удар. Кровопролитные бои велись и на участке 792-го стрелкового полка майора Л. Г. Акопова. Разгорелось встречное сражение, в результате которого потерпели неудачу как попытки советских войск продвинуться дальше, так и попытки немцев отсечь советские дивизии. Поле боя осталось за советскими бойцами, на поле остались семнадцать подбитых немецких танков.
Однако противник, в 13 часов предпринял новую атаку силами моторизованного полка, поддержанного 50 танками. На этот раз он нанес главный удар в полосе 398-й стрелковой дивизии. Прощупав стыки и слабые участки на левом фланге, гитлеровцы двинулись вперед и ворвались в село Корпечь.
В 15 часов 30 минут он предпринял третью, более мощную атаку, бросив в бой четыре полка 22-й танковой дивизии и части 170-й пехотной дивизии, которым принадлежала решающая роль в развитии наступления. Главный удар наносился в стык 390-й дивизии и ее правого соседа - 83-й морской стрелковой бригады. Враг нацелился на Огуз-Тобе, где находился командный пункт армии. Командир 390-й дивизии приказал выдвинуть к трем курганам противотанковый дивизион и остановить противника Противник прорвался к КП дивизии, в бой вступила рота охраны штаба, саперы, связисты, бойцы и командиры всех штабных подразделений под командованием комдива полковника С. Г. Закияна и начальника штаба майора В. И. Шубы.
Ситуацию спасла артиллерия. 22-я танковая дивизия была близка к тому, чтобы прорвать оборону армянской дивизии. Но в этот момент противника накрыл мощный залп "гвардейских минометов". Огонь по противнику вели два дивизиона реактивных установок. Немцы не выдержали и ... побежали. В бою против "национальной" армянской дивизии полковника Закияна, 22-я танковая дивизия потеряла 9 Pz.II, 17 Pz.38(t) и 6 Pz.IV. Советскими бойцами были захвачены 8 исправных танков 38(t).
Каким образом удалось нашим реактивным установкам выдвинуться на огневую позицию по разбитым и раскисшим дорогам? Ответ оказался прост: "катюши" Крымского фронта были смонтированы не на шасси грузовика, а ... на шасси танка Т-60. Этот удар реактивной артиллерией и не позволил прорвать боевые порядки 51-й армии. По сути, в первый же день немецкая танковая дивизия потерпела сокрушительное поражение.
Однако и потери советских войск были огромны. До начала наступления 39-я и 40-я танковые бригады насчитывали по 10 KB, 10 Т-34 и 25 Т-60, 226-й танковый батальон насчитывал 16 танков КВ. После первых дней боев в 39-й танковой бригаде осталось 2 шт. исправных KB, 6 Т-34 и 11 Т-60, в 40-й танковой бригаде -- 2 KB, 7 Т-34 и 21 Т-60, в 229-м танковом батальоне -- 4 КВ. Всего с 13 по 19 марта 56-я танковая бригада потеряла 88 танков, 55-я -- 8 танков, 39-я -- 23 танка, 40-я танковая бригада -- 18 танков, 24-й танковый полк -- 17 танков, 229-й отдельный танковый батальон -- 3 танка. Огромными были и потери в личном составе. Наступление советских войск остановилось. Но 21марта командующий 51-й армией получил приказ подготовить операцию по захвату Кой-Асанского опорного пункта обороны противника. Наступать должны были остатки героической армянской 390-й дивизии и свежей 143-й морской стрелковой бригады.
Наступление началось 26 марта в б часов и продолжалось до 29 марта включительно. 789-й стрелковый полк с пятью танками КВ и Т-34 продвинулся на 2 км, ворвался в Кой-Асан и взял под обстрел железнодорожный мост. Продвинулась вперед и 143-я бригада, поддержанная остатками 40-й танковой бригады. Однако полностью укрепленный узел Кой-Асан взять не удалось. 31 марта командующий 51-й армией подписал приказ о переходе к эшелонированной обороне: первую полосу заняли 400-я (командир полковник Вербов,), 302-я, стрелковые дивизии и 143-я стрелковая бригада.
Вторую линию занимали 138-я, 398-я стрелковые дивизии и 12-я стрелковая бригада; Третью тыловую полосу занимали части наиболее пострадавшие в ходе боев: 390-я стрелковая дивизия, 83-я морская стрелковая бригада, 39, 40 и 55-я танковые бригады. При смене частей на своем командном пункте получил осколочное ранение и 2 апреля скончался командир 390-й стрелковой дивизии полковник С. Г. Закиян.
Разведка донесла, что против 51-й армии сосредоточиваются три пехотные дивизии и мощная артиллерийская группировка. Авиационная и наземная разведки установили, что противник готовится к наступлению, чтобы нанести главный удар со стороны Ново-Михайловки, Владиславовки и Кой-Асана. Военный совет 51-й армии приостановил подготовку к наступлению, потребовал от войск использовать все вышедшие из строя и не подлежащие ремонту танки как неподвижные огневые точки. К 25 марта от некогда довольно сильных танковых войск Крымского фронта остались: в 39-й танковой бригаде насчитывалось 4 танка (2 KB и 2 Т-60), в 40-й -- 13 танков (все Т-60), в 56-й -- 31 танк, в 24-м танковом полку -- 4 танка, в 229-м отдельном танковом батальоне -- 2 танка КВ.