Второе учебное подразделение, в котором готовили младших командиров для «национальных частей», сформированных из перебежчиков, находилось в Симферополе. Все это позволило сократить немецкий контингент в тылу и высвободить немецкие и румынские войска, частично сняв их с охраны побережья.
В этих условиях командование Крымским фронтом предприняло 13.03.42 г. вторую попытку перейти в наступление. Севастополь в этой операции не участвовал.
Наступление планировалось вести точно так же как и в феврале, по всему фронту. Из воспоминаний Ф.И.Галкина: «Случилось это утром 13 марта. Кроме танковых частей, участвовавших в недавних боях, на этот раз была задействована 56-я танковая бригада Скорнякова, находившаяся до этого во втором эшелоне фронта. Бригада была хорошо укомплектована и имела в своем составе 90 танков Т-26.
Накануне (12 марта) я был в автобронетанковом отделе 51-й армии и вместе с полковником Юдиным подсчитывал, сколько машин удалось восстановить. В комнату неожиданно вошел Василий Тимофеевич Вольский.
– Я только что от командующего армией, – проговорил он хриплым голосом. – Снова делается черт знает что!
– А в чем дело, товарищ генерал? – поднявшись, спросил Юдин.
– Вы только поглядите, как намечают использовать танки! Совсем недавно такую силищу в грязи утопили, а теперь… Надо наносить массированный удар, ведь у нас больше двухсот машин. А фронт роздал их стрелковым дивизиям и бригадам. Каждой сестре по серьге, и что получится?
Вольский возбужденно вытянул руку с растопыренными пальцами, как бы наглядно демонстрируя ошибочность решения командования фронта. Затем положил перед Юдиным листок с цифрами: сколько и каких танков придается соединениям.
– Понимаете, – горячо продолжал он, – тяжелые и средние танки распылили. Легкие пойдут без прикрытия тяжелых и средних. Дорого это нам обойдется!»[118]
Скорее всего, это «послезнание» которым грешат послевоенные мемуары, но если такие разговоры действительно шли на уровне начальника подвижной рембазы (гражданского), это означает, что режим секретности полностью игнорировался.
Начало наступления с немецкой стороны. В утреннем донесении от 13 марта 42-й немецкий корпус никаких происшествий не отмечает[119]. Зато в донесении 30-го корпуса отмечен сначала обстрел из минометов (180 выстрелов), затем, советский авианалет (сброшено 55 авиабомб среднего калибра, потерь нет), затем (в 4.25 по немецкому времени) началась артподготовка.
В 5 утра началась артподготовка на участке 42-го АК. После этого, в 7:00 (в 8:00 по декретному времени) последовали атаки на участке 46-й и 170-й ПД, силой от батальона до полка, поддерживаемые 20–35 танками.
Под натиском 77-й стрелковой дивизии, поддерживаемой 39-й танковой бригадой, немецкий 213-й пехотный полк оставил высоту 25,3, расположенную восточнее д. Киет. 170-я ПД отошла к кромке болота.
По немецким данным [56], потери 170-й ПД составили: 17 противотанковых пушек (3,7-см), 3 противотанковых пушки 5-см, 4 легких полевых орудия 7,5-см, 4 гаубицы 10,5-см, 2 чешских 15-см гаубицы, 9 шестиствольных минометов, 26 ручных, 11 станковых пулеметов, один легкий и три тяжелых миномета, два противотанковых ружья. Потери очень солидные.
На другом участке в 12 часов советские части (398-я СД) ворвались в опорный пункт Харцис-Шибань, но в результате контратаки 122-го пехотного полка были вновь выбиты. Советские войска, как и в предыдущем наступлении, продолжали штурмовать в лоб немецкие опорные пункты. Тем не менее, на этом участке 46-я ПД, которой был подчинен 122-й ПП потеряла:
25 противотанковых пушек 3,7 см, 6 противотанковых пушек 5 см, два зенитных орудия 8,8 см, 5 гаубиц 10,5 см и все полковые орудия 122-го полка.
На участке немецкого 30-го корпуса советская артподготовка тоже продолжалась до 7.00 (8.00). Огонь велся по Дальним Камышам и высоте 66,3, после чего последовали два удара, силой до батальона, поддерживаемые 8 танками, но после того, как немецкие войска открыли заградительный огонь, советские части отошли на исходные позиции. Противник открыл огонь по скоплению советских танков (35 машин) в 3 км южнее д. Парпач. После этого советская 44-я армия в наступление не переходила.
После продолжительной артподготовки (около 18 тыс. выстрелов) 51-я армия вновь перешла в наступление в 16 часов. Противник указывает, что атаку через Тулумчак в южном и юго-западном направлении поддерживали от 60 до 80 танков[120]. Для отражения атаки противник ввел в бой дивизион штурмовых орудий, приданный 42-му АК. К вечеру к противнику подошли две батареи нового 249-го дивизиона штурмовых орудий.
Противник пишет, что в ходе послеобеденного боя уничтожены 40 танков, 8 танков повреждены, при этом, 26 советских танков были подбиты штурмовыми орудиями 190 и 197-го дивизионов. Немецкие потери: 3 штурмовых орудия.
По советским данным, 77-й ГСД в районе высоты 25.3 захвачено две 75-мм пушки, 8 противотанковых орудий, 10 минометов нового образца (ушестеренных), пять пленных немцев 391-го ПП. Потери в танковых частях:
– 39-я ТБр: сгорело три «Т-34», один подбит, в двух «Т-60» погорели фрикционы;
– 40-я ТБр: сгорело два «Т-34», подбито два «Т-34» и два «Т-60». О потерях 56-й ТБр данных нет. Высокие потери танков связаны с тем, что танковые бригады были розданы по дивизиям и «размазаны» по всему фронту.
Накануне, на совещании в штабе фронта, генералом Вольским было высказано требование нанести сосредоточенный удар танками, не раздавая их по дивизиям. Это требование поддержал и Л.З. Мехлис.
Но по непонятным причинам, это решение осталось невыполненным. Шел тихий саботаж действий Л.З. Мехлиса со стороны командования фронтом. Приведу еще одну цитату из воспоминаний Ф.И. Галкина: «Вечером, вернувшись в штаб 51-й армии, я опять встретил генерала Вольского. Он шагал по земляному полу полуразвалившейся хаты и возбужденно говорил:
– Понять не могу, что происходит? Вечный вчера заверил, что в использование танков будет внесена поправка. С этим согласился и Мехлис. А что получилось? Танки, как и намечалось по первоначальному варианту, роздали дивизиям. Мало того, комбригов лишили права управлять своими бригадами в бою, а тяжелые танки вообще не выпустили. Побоялись порвать коробки, как в феврале. В атаку мелкими группами шли только легкие танки. Их и бил противник. А Скорняков вот сунулся без разведки, попал под обстрел и оставил на поле боя больше половины танков, даже не попытавшись их эвакуировать»[121]. Речь идет о неудачной атаке 56-й танковой бригады, в которой она, действительно потеряла до 50 % своих танков Т-26.
51-я армия действовала активно, чего не скажешь о 44-й армии. В 14.25 генерал-лейтенант Д.Т. Козлов передал своему начальнику штаба генерал-майору П.П. Вечному приказ 44-й армии перейти в наступление на Кой-Асан и взять его, но противник активных действий 44-й армии не отмечает.
По данным «Справки о действиях ВВС Крымского фронта на 13.03 1942 года: «Летало 119 самолетов без 25 дивизии. Налет 192 часа. Самолето-вылетов 202, из них на штурмовку войск, артиллерии и минометов – 48, на разведку и наблюдение 21 на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков 35, на прикрытие войск 19, на прикрытие портов 79. Ориентировочно 25-я авиадивизия произвела 30 самолето-вылетов на штурмовку и бомбометание. Израсходовано ФАБ 100 – 44, ФАБ 50 – 46, АО 25 – 23, АО 15 – 17, PC – 82, ИЯ – 395, ШВАБ – 16». Погода: снег, —2/—5. Облачность 10 баллов.
В ночь с 13 на 14 число противник отмечает обстрел своих позиций в Дальних Камышах 40 выстрелами корабельной артиллерией. По требованию фронта обстрел должен был производиться в 4 пунктах побережья не менее чем 50 выстрелами.
Утром 14.03 советские части вновь перешли в наступление. 44-я армия атаковала высоту 66,3 (г. Окопная) силами до полка с 4 танками, но безуспешно. 51-я армия атаковала по всему фронту. В результате наступления, поддерживаемого 30 танками, советским частям удалось ворваться в опорный пункт Харцис-Шибань, и захватить Корпечь, прорвав главную оборонительную линию. 97-й пехотный полк (46-й ПД) понес тяжелейшие потери от артогня, и начал отход. Противник подтянул на этот участок две батареи 249-го дивизиона штурмовых орудий, противотанковый дивизион 28-й ЛПД и резервный 72-й полк (46-й ПД)[122] [54]. Стоит заметить, что во втором наступлении потери советских войск были намного ниже, чем в первом. Шире и лучше использовалась артиллерия. Но, к сожалению, это был единственный успех. После этого советские войска завязли, и, даже по состоянию на 18 число расположение линии фронта почти не изменилось.
В связи с этим, пройдемся по событиям в «телеграфном режиме», отмечая лишь отдельные интересные факты, взятые из советских документов и документов противника.
По данным ЖБД фронта 15.03. ВВС фронта произвели 455 самолето-вылетов. Произошел 21 воздушный бой. Сбито два Me-19 и один Ю-88. Потери 4 самолета.
16.03. ВВС фронта произвели 419 самолето-вылетов. Сбито восемь Me-109, один Ю-88. один Хе 111. Потерян СБ, сбитый зенитной артиллерией противника. В распоряжение фронта прибыла 320-я стрелковая дивизия, которая была передана в 47-ю армию. По сообщению подполковника Юхимчука, зам. командира дивизии, люди 2 суток оставались без питания, и лишь на 3 сутки питание было налажено.
Разведкой Крымского фронта обнаружено сосредоточение танков 22-й ТД в районе Старого Крыма.
После захвата опорного пункта Крым-Шибань произведен подсчет убитых немецких солдат. Всего насчитано 1096 трупов противника. Трофеи: 11 ручных три станковых пулемета, один миномет.
56-я танковая бригада, понеся потери в материальной части, по требованию М.З. Мехлиса была отведена в тыл, вместо нее вновь в бой введена 55-я ТБр. В разговоре с командующим фронтом Л.З. Мехлис указал на недостатки командования 51-й армией. Замечания были сделаны вполне объективные. Стоит заметить, что в ходе этого наступления 51-й армии части несли намного меньшие потери, нежели до этого.