28 апреля фронт был подчинен командующему северокавказским направлением маршалу Буденному. При этом, по инициативе командующего ЧФ и Севастопольского оборонительного района (СОР) вице-адмирала Ф.С. Октябрьского, эти два соединения были выведены из подчинения Крымского фронта и подчинены напрямую маршалу С.М. Буденному.
После неудачных наступлений весной 1942 г. командование фронта пыталось оперативно разобраться и извлечь уроки, при этом, совершенно не понимая, что начинать нужно с себя. Один из таких разборов (более похожий на выволочку подчиненным) приведен в Приложении.
Возможно, это субъективная точка зрения, но «разборы» очень неконкретны, и «судьи» сами не понимают, как правильно действовать, разговор постоянно перескакивает с темы на тему. Некоторые реплики просто глупы (как реплика про поверку личного состава). Выводы «разбора» логически не связаны с «разбором», и скорее всего, заранее подготовлены командованием. Эти разборы очень похожи на попытки неграмотного шамана починить радиоприемник.
Что еще обращает на себя внимание? Обязанности по взаимоувязке родов войск возлагаются не на штабы, организующие наступление, а на штабы дивизий, мол «вы уж там сами договоритесь…». Делается это без четкой постановки задач, без вариантов действий в случае той или иной ситуации.
Главными бедами нашего народа, если говорить с точки зрения философии, всегда являлись лень и непрофессионализм руководителей. У нас всегда процветали «эффективные менеджеры», которых в ту пору именовали «политически грамотными руководителями и командирами». Совершенно очевидно, что в СССР, в довоенное время, очень многие военачальники получили звание совершенно незаслуженно, чаще всего «кабинетным» путем.
Подобно тому, как в современной «чистой науке» студенты становятся аспирантами, кандидатами, докторами, совершенно не имея практического опыта, ведя науку в эфемерные дали, не имеющие реального смысла, иные деятели становятся «генералами от сохи», приобретая при этом барские замашки. Разница лишь в том, что от деятельности «чистой науки» могут быть лишь денежные потери, когда «чистая наука» приходит в военное дело, страна платит за нее гибелью людей. К сожалению, следует признать, что до войны, в армии наверх выбивались не те, кто реально разбирался в своей области, а те, кто демонстрировал лучшие «комиссарские» качества.
Я приношу извинения за небольшое философское отступление, навеянное изучением документов того периода. Иногда документы, говорят об их составителе больше, чем все парадно-начищенные мемуары, вместе взятые. Вернемся к конкретике, и начнем с расстановки войск.
Соотношение сил было явно не в пользу немецко-румынских войск. В классическом соотношении, наступающая сторона должна была иметь преимущество, как минимум 1:3. Немецкая армия по численности войск, наоборот, уступала Крымскому фронту. Ряд авторов утверждает, что вдвое. Считать можно по-разному. Можно считать глобально. В Крымский фронт входила и Приморская армия (с частями флота), которую блокировали силы той же 11-й армии.
Можно считать локально, высчитывая соотношение частей сосредоточенных на «Восточном фронте», как командующий 11-й армией называл в документах фронт на Керченском полуострове. Объективно: считать нужно и так и так. Дабы не грузить читателя долгими и нудными подсчетами, прикинем очень грубо, не вдаваясь детали (хотя тщательный разбор автором проводился). Будем считать только боевые части на Керченском полуострове.
Итак: Севастополь блокировали немецкие 22, 24, 72 ПД, румынские 4 ГСД и два полка 18 ПД, корпусные части 54 АК. Всего, на тот момент, чуть более 50 тыс. человек. В Приморской армии на тот момент насчитывалось около 53 тыс. человек и 12 тыс. в приданных боевых частях ЧФ[152].
Численность боевых частей на Керченском полуострове подсчитать тоже можно, используя доклады командующих армий. В 44-й армии числится 42,5 тыс. человек, 47-й – 42,7 тыс. человек, в 51-й – 43,3 тыс., в резерве фронта 30,6 тыс. человек. Всего, в боевых частях около 160 тыс. человек[153].
Их противник на этом участке имел личный состав немецких 30-го и 42-го армейских корпусов, румынского 7-го корпуса, общей численностью 118 тыс. человек[154]. Подсчет, конечно грубый и он не учитывает, к примеру, части 11-й дивизии НКВД, находившиеся на полуострове в тыловых районах, но это соотношение дает понятие о соотношении сил в прифронтовой полосе. Да, немецкие войска по численности уступали советским, но не в два раза, как указывает ряд авторов. Видимо это преимущество послужило причиной успокоенности для командования фронтом.
Построение войск Крымского фронта оставалось прежним. Изначально, в первой линии фронта (кстати, самого маленького по протяженности) находились две армии 44-я и 51-я, имея фронт, протяженностью всего около 30 километров. Перед наступлением на Кой-Асанский узел, с целью уплотнения боевых порядков, в первую линию были выведены две дивизии 47-й армии (271-я и 320-я), подчиненные 51-й армии. В ходе наступления, для того чтобы высвободить управление и штаб 51 армии, дивизии вернули в подчинение 47-й армии.
Таким образом, получилось, что на небольшом участке фронта оказались сосредоточены части, подчиненные штабам трех армий. Это отнюдь не означает, что части стояли скученной плотной толпой вдоль передовой линии, как пишет ряд авторов.
В работе, которая называется «Мы опозорили страну и должны быть прокляты…» Керченская оборонительная операция (8–19 мая 1942 г.) указывается: «Советские войска были довольно плотно построены на Парпачском перешейке (так называемых Ак-Монайских позициях)». В другом интернет-издании указывалось: «Причины поражения: Все три армии фронта располагались в один эшелон, в то время как одну армию необходимо было иметь в резерве. Все дивизии были расположены в одну линию, а их боевые порядки были сильно уплотнены. Каждое соединение занимало оборону на фронте около 2 км. Меры по созданию командованием фронта глубокоэшелонированной обороны не проводились.
Вся группировка советских войск располагалась в наступательном построении, с целью нанесения удара правым крылом фронта, артиллерия имела такую же группировку и не имела подготовленных для обороны позиций»[155].
Пытаясь оправдать разгром частей Крымского фронта, ряд авторов утверждает, что Крымский фронт, якобы готовился к наступлению и лишь в последний момент получил приказ к перестроению боевых порядков для перехода к обороне. Есть и другие версии. Так ли это?
План предстоящего майского наступления безусловно существовал, сохранилась его карта, но приказ о его начале еще не поступал в части, и подразделения еще не начинали сосредоточение для наступательных действий.
Действительно, три армии занимали совсем небольшой участок, но утверждать, что это вызывало скученность войск, некорректно. Каждая из армий имела на передовой по две дивизии, но остальные части находились во 2-м и 3-м эшелонах. Объективно, 30 км – это фронт обороны для 3 дивизий полного состава. На нем были сосредоточены 7 дивизий. Вроде бы плотность обороны избыточна, но…
10 километров – это фронт обороны для дивизии полного состава, имеющей два штатных артполка. Численность дивизий занимавших первую линию обороны составляла (с севера на юг):
47-я армия (271 СД полковника Торопцева— 10,4 тыс. человек; 320-я СД полковника Нечаева – 4,7 тыс. человек) в сумме 15 тыс. человек, чуть больше, чем дивизия полного состава. Та же картина с артиллерией, два артполка дивизий (850 и 985 АП), в сумме давали один артполк полного состава.
51-я армия (400 СД, командир полковник Вербов, 5 тыс. человек, 398 СД, командир полковник Мухамедьяров, 7 тыс. человек, 302 СД – командир полковник Зубков 6 тыс. человек). Всего 18 тыс. человек, чуть больше одной дивизии.
44-я армия (276-я СД полковник Севастьянов, 8 тыс. человек, 63 ГСД полковник Виноградов, 6,6 тыс. человек). В сумме 14, 5 тыс. человек, т. е. по численности одна дивизия, по артиллерии в сумме один артполк полного состава.
Причем, численность дивизий дана вместе с тылами[73]. Это означает, что плотность войск в первой линии обороны была нормальной. Она была чуть выше в центре, но, назвать это построение наступательным крайне сложно.
Сложно согласиться, с тезисом Всеволода Абрамова о том, что советское командование недооценило концентрацию немецких войск на южном фланге, и якобы ждало немецкого наступления в центре. В телеграмме маршалу Буденному, как раз указывалось на концентрацию войск на южном фланге. Но мер никто никаких не принял. Плотность фронта была в основном равномерной.
Как указано в статье «Мы опозорили страну и должны быть прокляты…» Керченская оборонительная операция (8–19 мая 1942 г.)»: «…однако эта плотность не везде была одинаковой. Примыкавший к Черному морю фланг Крымского фронта был слабее, и прорыв на этом направлении позволял выйти в тыл более сильной группировке 47-й и 51-й армий. Выполнение этой задачи возлагалось на XXX армейский корпус генерал-лейтенанта Фреттер-Пико в составе 28-й егерской, 50, 132 и 170-й пехотных дивизий и 22-й танковой дивизии. Кроме того, немцы собирались использовать открытый по морю фланг Крымского фронта и высадить в тылу атакуемой полосы усиленный батальон 426-го пехотного полка. XLII армейский корпус в составе 46-й пехотной дивизии и VII румынский корпус должны были провести отвлекающее наступление против правого крыла Крымского фронта. Операция получила кодовое наименование «Охота на дроф» (Trappenjagd)»[156].
Изучив расстановку войск на передовой Крымского фронта, согласиться с этим утверждением крайне сложно. Плотность боевых порядков и артиллерии была приблизительно одинаковой.
Другое дело, что «концентрация командования» на небольшом участке было явно избыточной. Семь дивизий неполного состава, численностью около 50 тыс. человек – это всего одна армия. Введя на небольшом участке, сразу три управления армиями, генерал Д.Т. Козлов допус