Скорее всего, эта информация взята из советских источников, и является ошибочной. Противник указывает иное: «Плацдарм для преодоления противотанкового рва и укрепленных позиций был создан при содействии десанта, высаженного командой штурмовых лодок». Как указывалось в документах 30-го корпуса, была высажена «специальная часть, численностью около роты». И, далее в документах 30-го корпуса указывается, что участок укрепленных позиций, примыкающих к морю был захвачен без сопротивления. Ситуация на участке 44-й армии генерала С.И.Черняка стала критической.
Как это ни странно, 51-я армия не предприняла никаких активных действий. Из донесения 42-го АК «В течение дня противник вел себя тихо…».
В связи с упорным сопротивлением советских войск, немецкий 8-й авиакорпус в 14 часов переключился на левый фланг наступления и на участок 42-го армейского корпуса. Всего корпусом были совершены 639 самолето-вылетов.
Больше всего, противник опасался, что 51-я армия начнет отступление, выходя из запланированного «котла». В связи с этим, в середине дня 42-й АК получил указание: «внимательно следить за противником, а в случае отхода 51-й армии – донести» (последнее слово подчеркнуто). Но противник зря беспокоился, 51-я армия отходить не планировала. Скорее всего, генерал В.Н. Львов не был даже в курсе того, что происходило на участке его соседа.
К концу дня противник занимал следующие позиции: «132-я ПД: 438-й полк выс. 46, 5 в 1,5 км северо-западнее Сейджеута и севернее, 437-й полк левее уступом назад до 1,5 км юго-восточнее совхоза Арма-Эли. 436-й полк восточный выход балки Песчаной. 132-й разведбат южная часть противотанкового рва.
28-я ЛПД 49-м полком на высоте 56,6 (1,5 км юго-западнее Арма-Эли), 83-й полк ров 1 км севернее Арма-Эли 140-й полк (22 ТД) и противотанковый дивизион 28 ЛПД прикрывает фланг в 1,5 км северо-западнее Арма-Эли.
50-я ПД 121 полк высота 63,8 (3 км юго-восточнее Крым-Шибань), 123 ПП в районе противотанкового рва. 122ПП высота 69,4, 150 разведбат 4 км южнее Кой-Асан, 72-й полк (46 ПД) приданный 50-й ПД занимает Кой-Асан»[184].
170-я ПД сосредоточилась в районе Петровка – Тамбовка – Ново-Николаевка. 22-я ТД сосредоточилась: «группа Рота» западнее Феодосии 129-й мотопехотный полк – Коктебель.
Из журнала боевых действий штаба Крымского фронта: «Оценка обстановки командарма 51 и его решение: «В связи с тем, что противник наносит главный удар в направлении Дальн. Камыши, выс. 50, 6 и совхоз Арма-Эли, решил подготовить 138 СД во взаимодействии с 229 ОТБ, 40 ТБр для совместного с 400 СД и 39 ТБР контрудара по группировке противника…».
138-я СД получила приказ с ночь с 8 на 9 мая занять отсечные позиции на участке курган Кош Оба курган Сюрук Оба, и получила приказ во взаимодействии с 40 ТБр нанести «решительный контрудар по противнику в направлении Мезарлык Оба, высота 63,8… и далее на юг выс. 64, 0».
Далее, из записи переговоров командования фронтом и 51-й армии: «Козлов, Шаманин «Обстановка Вам известна, ваша задача – состав 302, 138, 390 СД, 12 и 83 СБр 66 и 56 ТБр 229 ТБ, 13 МСП, 18 ГМП, 547 ГАП, 456 КАП части 151 Ур. Прочно удерживать частью сил опорные пункты Крым-Шибань, Парпач. Главными силами из района Кош Оба, Каймак Оба, ударом в направлении Мезарлык Оба выс. 63, 8, г. Ас-Чалуле уничтожить прорвавшегося противника…»
Что это означает? Фронт передал почти все свои мобильные резервы 51-й армии для контрудара, отсекающего немецкий клин. 54 мотострелковый и 13-й мотоциклетный полки были введены в бой еще раньше. В распоряжении фронта оставалась всего одна стрелковая дивизия – 156-я полковника Алиева и 72-я кавдивизия генерал-майора Книги, которая являлась единственным более или менее мобильным резервом.
По данным переговоров командования фронтом и 51-й армии, части 44-й армии находились:
– 276-я СД совхоз Арма-Эли;
– 396-я СД Парпач 63,8, 56,6;
– 157-я СД выдвинулась на рубеж 3 кургана (западнее Парпач) выс. 63, 8;
– 404-я СД с 39 ОТБр 48,0, 46,5, и далее к берегу моря.
В 18.20 штаб 11-й армии подписал приказ с задачами на 9 число, в котором были указаны рубежи, на которые вышли немецкие войска (которые в целом совпадают с советскими данными), указано, что сбито 57 советских самолетов, захвачено 2,5 тыс. пленных.
Приказ содержал следующие строки: «По данным допросов пленных, в районе д. Сейджеут находится 404 СД, восточнее кавалерийская дивизия (72?). В районе Арма Эли 396 СД. Перед фронтом 42 АК и 7 румынского корпуса 302, 398, 400, 320, 271 СД. По обеим сторонам железной дороги 138-я СД, которая находится западнее станции Ак-Монай. В качестве резервов северного фланга остаются 224, 236, 390 дивизии, 12, 83, 143 стрелковые бригады, и 77-я дивизия (возможно). С утра противник может нанести удар значительными силами с севера, и слабыми силами с востока…». Действия Крымского фронта были настолько шаблонными, что противник легко их вычислил. В общем, ситуация пока опасения не вызывала. Несмотря на прорыв противника через боевые порядки 276 и 63-й ГСД, он уперся в советские дивизии второго эшелона, которые окопавшись за ночь, могли создать устойчивую оборону, поддерживаемую артиллерией. В качестве резерва 44-й армии в 19.20 была, действительно выделена 72-я кавдивизия. Приказ командиру дивизии гласил «72 КД к 24.00 8.05.42 г. выдвинуться на рубеж Карач, безымянная высота 5 км. юго-западнее Карач, нефтепром, выс. 63, 2 и занять его с задачей не допускать распространения противника на Узун Аяк русский. 54-й мотострелковый полк с бронеэскадроном иметь в качестве подвижного резерва в районе Узун Аяк русский. Справа 12 СВР к 2.00 9.05.42 выходит в район Агибель. Красный шар…». Советские войска выстраивали вторую линию обороны в тылу 404-й и 396-й СД. Объективно говоря, это надо было делать раньше, но, при оперативной работе все еще можно было успеть. Противник это понимал, а потому спешил.
Задачи немецкой армии ставились следующие: «Разгромить южный фланг и двигаться восточнее, в последующем охватывая противника в направлении Азовского моря»[185].
Уже после подписания приказа в штаб 11-й армии поступили вечерние донесения от немецких дивизий. Сводное донесение 11-й армии отмечает: «В ходе дальнейших боевых действий на участке 30-го корпуса отражено несколько ударов противника, поддерживаемых танками. Русские 63 ГСД, 396, 276 СД и части 157-й СД были отбиты. В ходе боя с упорно сопротивляющимся на оборудованных позициях противником захвачены 4000 пленных, 42 орудия, 22 танка». 30-му корпусу были переданы в подчинение части 170-й ПД, и части «бригады Гроддека»[186].
В вечернем донесении количество сбитых советских самолетов возросло до 80. За день авиация противника совершила 2092 самолетовылета. Потери немецкой авиации 2 «Не-111», 4 «Ме-109», 1 «Ю-87». Разбились при взлете 2 «Ме-109» и 1 «Ю-88».
Советская авиация совершила 406 самолетовылетов. Летчики сообщили о двух сбитых «Ю-87», трех «Ю-88», 15 «Ме-109». Потери 15 самолетов из них три «Як-1», один «И-16», один «И-15 бис», четыре «Ил-2», шесть «И-153». Кроме того, не вернулись на аэродром восемь самолетов (три «И-16», три «Як-1», один «Ил-2» и один «И-153»). По советским данным зенитной артиллерией сбиты два «Ю-88», семь «Ю-87», семь «Хе-11» три «Ме-109». Потери советской зенитной артиллерии 15 шт. 76-мм орудий. Как видно из сопоставляемых документов, обе стороны очень сильно завышают количество сбитых самолетов.
РАЗБОР
Военным Советом Фронта, проведенных операций войсками Крымского Фронта в 51 А 17.4.42 г.
На разборе участвовали:
– военный Совет 51;
– Замкомандармы по авиации; по АБТУ – по. инж. войскам. по тылу;
– к-ры и комиссары дивизий;
– к-ры и комиссары полков, по вызову.
Присутствовал на разборе Зам. наркома – армейский
Комиссар 1-го ранга тов. МЕХЛИС.
Начало —20.00 17.4.
Конец —01.00 18.4.
Место разбора КП – КУРГАН ОКОПНЫЙ.
Открывая разбор Комфронтом Генерал-лейтенант – тов. КОЗЛОВ в своем вступительном слове отметил: «Военный Совет Фронта подводит итоги тем операциям, которые мы провели за последние месяцы, вскрывая недочеты и наши успехи в смысле деятельности войск и органов управлений, послушать непосредственных участников боев, узнать от них чего они добились, подытожить наши ошибки и успехи и дать указания на дальнейшие действия».
а) Командир 825 СП 302 СД – Майор ТРЕТЬЯКОВ.
Прибыл в полк 28.3, в полку осталось в некоторых ротах по 30–33 чел. До 3.4. получил пополнение. Знал, что готовится наступление, получил задачу, день и час наступления не знал. 09.04 слышу сильную арт. стрельбу, нацелил и развернул свой полк в направлении домиков воет. КОЙ-АСАН. Получил через начальника штаба дивизии указания далеко не выдвигаться и не отрываться от соседа, действовать совместно с танками. Видел, как танки прошли в стороне от меня 2–3 км и вернулись обратно. Поскольку я был во втором эшелоне, мои огневые средства были забраны и работали на полки 1-го эшелона. В момент развертывания у меня огневых средств не было.
ВОПРОС тов. МЕХЛИСА: Спрашивали ли Вы командира дивизии о часе наступления и почему Вас не поставили в известность о дне наступления.
ТРЕТЬЯКОВ: Спрашивал, командир дивизии ответил – штаб виноват.
МЕХЛИС: Преступная штука, не имеющая границ. Необходимо тщательно расследовать этот случай!
ВЕЧНЫЙ: А Вы наступали в направлении Ваших огневых средств, которые работали на 1 эшелоны?
ТРЕТЬЯКОВ: Да, кроме минометной роты.
б) Командир 829 СП – майор ЛОЖЕЧЕВСКИЙ.
Вступил в командование полком с 12.4, в боях не участвовал, об этих операциях сказать ничего не могу. У меня в полку тяжелое положение с тылами, находятся в 20 км от полка тягловая сила в плохом состоянии, прошу подтянуть тылы полка.