На самом деле позиция лицемерная, и (извините за экспрессивную лексику) чистоплюйская, ибо если кто-то что-то и делал для спасения фронтом, то это были генерал майор П.П. Вечный и М.З. Мехлис. Они занимались тем, что нужно было сделать в этой ситуации: выясняли, где находятся войска, и пытались их организовать. Остальные почему-то занимали позицию стороннего наблюдателя. Другое дело, что вряд ли это нужно было делать лично, но, видимо, иного выхода уже не было.
13 числа С.М.Буденный послал телеграмму Сталину И. В., в которой сообщал: «…Новый нажим противника опять привел в значительное расстройство еще не организованные части. Фактически положение частей не знает никто… Положение усугубилось тем, что сегодня противник опять очень активен в воздухе, непрерывно атакует отходящие войска, артиллерийские позиции, пристани и переправы через пролив группами из 7—20 самолетов. У нас осталось два аэродрома Багерово и Керчь и на 20.00 только 22 исправных истребителя, из которых только два являются скоростными. Остальные самолеты неисправны или погибли… Принимаю все меры для организации наиболее боеспособных войск к упорной обороне для выматывания, ослабления противника и выигрыша времени для организации остальных частей и управления войсками, наведения порядка в тылу. Подготавливается следующий рубеж от озера Чурбашское до озера Чокракское».
Однако, ситуация, сложившаяся к концу дня 13.04 вынудила маршала Буденного отдать приказ об эвакуации на Тамань. В 3.40 поступил приказ: «Начать отвод войск Крымского фронта на Таманский полуостров». Задача эвакуации возлагалась на ЧФ и АзВФ. Эвакуация Крымского фронта вызвала бурную (а в чем-то даже истерическую) реакцию командующего ЧФ Ф.С. Октябрьского, который осознал, что при эвакуации фронта, он остается один на один с 11 армией Манштейна. Видимо, эта перспектива его сильно испугала.
В своей телеграмме в Ставку, он писал: «…Главком приказал приступить к эвакуации Красной Армии из Керчи. Невозможно поверить, что есть такое решение. Такого решения быть не может. Прошу категорически запретить эвакуацию. Мы должны драться и во что бы то ни стало отстоять кусок территории вокруг Керчи и Керчь. Эвакуировать нечем. Средства исключительно скудные. Во время эвакуации все или почти все противник уничтожит… Общая эвакуация Керченского полуострова смерти подобна. Прошу немедленно вмешаться».
Так начинался предпоследний день Керчи. Шла эвакуация. Официально эвакуация войск фронта началась 14 мая, но, уже менее чем через сутки она закончилась.
14.05.42 г. Погода: «Облачно, утром плотный туман. Ветер слабый. Днем видимость хорошая, температура +20 градусов»[200].
Грузить тяжелую технику можно было только в Керченском порту. В первую очередь на Таманский берег переправляли только раненых, секретную материальную часть (гвардейские реактивные минометы), тяжелую артиллерию резерва Верховного Главнокомандования. К сожалению, Черноморский флот выделил крайне ограниченное количество кораблей, а Керченская база не обладала достаточным количеством кораблей. Кроме того, эвакуация была начата слишком поздно, Камыш-Бурунский порт находился под ударом. Прикрыть его не успели. Вывоз осуществлялся в основном малым тоннажем, которого явно не хватало. Ко всему, командующий КВМБ контр-адмирал А.С. Фролов большую часть «своего» тоннажа направил только на вывоз имущества и личного состава КВМБ (в том числе и из крепости Ак-Бурну).
Такой «местечковый» подход к делу эвакуации до предела накалил страсти. М.З. Мехлис, узнав о том, что КВМБ занята вывозом своего личного состава и имущества, выхватив пистолет, хотел лично расстрелять А.С. Фролова Но все обошлось. Эвакуация продолжалась.
Фактически Крымский фронт был уже разгромлен, и стоял вопрос лишь в том, какие потери он понесет в конечном итоге. Обычно, если армия (фронт) сражается, потери невелики, основные потери бывают, когда все рушится. В этой ситуации маршал С.М. Буденный принял правильное решение. Продолжение сопротивления при нарушенной структуре управления привело бы лишь к увеличению потерь. Армию нужно было спасать.
Противник, понимая, что сопротивление уже сломлено, начал перебрасывать свои подразделения на другие участки. Из состава «группы Гроддека» убыл 560-й противотанковый дивизион, который был отправлен под Павлоград.
С Керченского полуострова в ночь с 13 на 14 число убыл 610-й батальон ПВО, один тяжелый дивизион армейской артиллерии, дивизион реактивной артиллерии, ряд других подразделений.
14.05.42 под Севастополь ушли два тяжелых армейских дивизиона и 31-й корректировочный батальон. Отправлены на ст. Сары Голь для отправки по железной дороге длинноствольные Т-4 и противотанковый дивизион 22-й танковой дивизии.
Невозвратные потери в танках 22-й ТД, вроде бы как, составили всего 3 шт. «Т-2», 5 шт. «38 т», 3 шт. Т-3, 1 шт. «Т-4». На самом деле, эта цифра лукавая, т. к. отправляемые два батальона были пополнены за счет третьего танкового батальона. В третьем батальоне в строю оставались 1 «Т-4» (из 9 машин), 16 «38 т» (из 37) и 9 «Т-2» (из 21 машины), совершенно очевидно, что отправляемые части были пополнены за счет состава остающегося батальона. Кроме того, далеко не все отправляемые танки были исправны. В строю оставались 10 «Т-4», 9 «Т-3», 7 «Т-2» и всего 33 танка «38 т».
Ушли для погрузки на ж/д транспорт длинноствольные штурмовые орудия. Эту материальную часть планировали отправить в группу армий «Юг», которая готовила новую операцию. 50-я ПД получила приказ с 15 числа начать сборы для переброски под Севастополь. 10-я румынская дивизия наоборот получила приказ готовиться к переброске в район Керчи с тем, чтобы после ее зачистки занять береговую оборону.
Противник начал понемногу расформировывать моторизованные части. Бригада Гроддека получила приказ после выхода к морю, передать мотополк Р. Корнэ в береговую оборону по берегу Керченского пролива. 22-й разведбат из состава бригады убыл под Евпаторию.
Несмотря на смерть оберста Гроддека, название осталось за бригадой. Ее фактически возглавлял румынский полковник Корнэ, но в немецких документах, в качестве командира указывается немецкий офицер (оберст-лейтенант Зидшлаг). Стоит заметить, что в качестве передовых отрядов немцы в основном использовали румынские части (например, 3-й мотополк 8-й кавбригады, который с 12 числа числится «в группе Мюллера»).
14.05.42 г. противник продолжил наступление, к 15 часам «бригада Гроддека» находилась юго-западнее Старого Карантина, 132-я ПД в районе Войков Джарджава, 22 ТД на высотах в 3,5 км южнее совхоза Туркмен[201]. В ходе наступления в руки противника попали приказы дивизиям с местами посадки для переправы на Таманский берег. Основными точками погрузки были названы оба мола Керченского порта, Ени-Кале. В донесении в штаб 11-й армии 42-й корпус указывал, что погрузка оставшихся танков ведется через Ени-Кале. По району погрузки открыт артиллерийский огонь.
В дневном донесении 30 корпуса за 14 число указывается, что «арьергарды противника, оказывавшие жесткое сопротивление на внешнем обводе крепости Керчь отброшены. Бои шли за полевые позиции внутреннего пояса обороны Керчи. Особенно жесткое сопротивление с танками оказывалось перед фронтом 170-й ПД, которая прорвала внутренний пояс обороны крепости. После захвата господствующих высот на южной и западной окраине города ведутся бои в районе г. Митридат».
В этот день противник уже считал, что победа достигнута. 14 числа был подписан приказ на следующую операцию – «Лов осетра» (взятие Севастополя). Но, внезапно, ситуация чуть осложнилась. Из того же документа: «Вражеский контрудар против правого фланга в районе мыса Ак-Бурну».
В районе этого мыса располагалась Керченская крепость, спроектированная в конце XIX в. генералом Тотлебеном. В район крепости отошли отсеченные от основных сил остатки 156-й СД (два полка), два кавполка 72-й кавдивизии под командованием полковника Миллерова, 276-й СП НКВД, ряд более мелких подразделений, в основном, относившихся к Керченской ВМБ ЧФ (склады, пульрота, береговые артиллеристы и т. д.).
Крепость оказалась окружена, т. к. немецкая 132 ПД уже захватила Камыш Бурун, взяв в плен 2,5 тыс. человек, и захватив 200 лошадей 72 КД. С другой стороны крепости противник захватил Солдатскую слободку, по существу, блокировав крепость. В ходе этих боев погибли НШ 156 СД полковник Архипов и комиссар штаба 156 СД Кричевский, попал в плен командир дивизии полковник Алиев Ахмед Али Мелик-оглы. Помимо вышеуказанных частей в крепости находились остатки 39 ТБр (в основном, штаб), в составе которой оставалось всего три бронеавтомобиля.
В. Абрамов в своей книге указывает: «Телеграмма Октябрьского Ф.С. Сталину И. В. оказала определенное действие на Ставку, ибо вечером 14 мая начальник штаба Северо-Кавказского направления генерал-майор Захаров Г. Ф. из Краснодара отдал приказ от имени Ставки генералу-лейтенанту Козлову Д. Т.: «Начальник Генерального штаба приказал Вам в ночь на 15 мая выбить мелкие части противника из Керчи и превратить Керчь во второй Севастополь. Имейте в виду, что Ваши части в большом количестве находятся севернее шоссе, на участке Керчь— Семь Колодезей. Примите меры к их управлению. По приказанию начальника Генерального штаба представить к 15.00 15 мая план эвакуации» Как видим, в этом приказании была бросающаяся в глаза недооценка сил противника и непоследовательность: превратить Керчь во второй Севастополь и одновременно позаботиться об эвакуации»1.
Правда, ситуация в Керчи несколько отличалась от севастопольской. Бой шел уже в городе. Из того же источника: «14 мая в полдень фашисты неожиданно ворвались в село Катерлез (ныне Войково, не путать его с поселком Войково, находящемся при одноименном заводе), расположенное севернее Керчи. Находящееся здесь командование 51-й армии на машинах спешно покинуло этот населенный пункт. Продвигаясь через Катерлез к берегу Азовского моря, враг пытался окружить наши войска, отходящие по полевым дорогам вдоль берега Азовского моря, о которых напоминал Захаров Г.Ф. Козлову Д.Т.