К ним можем мы пробиться на свободу только через Дарданелы, только из Крыма.
Бесплодная серая Балтика, полгода окованная льдом, отдана судьбами истории под охрану таких соседей, с которыми никогда не справиться нам, которые всегда будут держать нас в торговом рабстве.
Дарданеллы уже на половину пройдены нами; их открывают нам, в них толкает нас вся наша прошлая и настоящая история.
Не касаясь общих предметов русского сбыта, который мог бы двинуться путем всегда доступных крымских портов, не касаясь громадного соляного производства Крыма, которое словно по заранее обдуманному плану соединяется с такими же обширными добычами по берегам Крыма красной и мелкой рыбы, осетров, сельдей, кефали, не касаясь, наконец, широко развитого тонкорунного и простого степного овцеводства и коневодства Крыма, – остановимся для примера только на той, по-видимому, мелочной промышленности, которая составляет специальность собственно горного Крыма, на продуктах его разнородного садоводства.
До какой степени серьезные убытки несет ежегодно Россия вследствие дремоты и апатии нашего южного садоводства, видно из следующих данных торговой статистики. В 1873 году через один только Одесский порт, стало быть, в ближайший район сухопутной торговли Крыма, провезено было по ведомостям таможни: оливкового масла около 242 000 пудов, на сумму до 2 000 000 рублей; оливок, изюму, миндаля, каштанов, орехов, винных ягод, чернослива и других сухих плодов и лакомств около 435 000 пудов <на сумму> около 1 615 000 рублей, а всего – около 700 000 пудов, на сумму почти в 4 миллиона рублей. При том нужно заметить, что ввоз этих продуктов в настоящее время не уменьшился, а значительно увеличился; ценность же его, то есть размер нашей потери, увеличилась еще более.
Наша, по-видимому, бедная Русь проедает ежегодно десятки миллионов рублей на так называемых «гостинцах» и «лакомствах», и потребность в этих лакомствах разрастается с поразительною быстротою. Берем на выдержку несколько цифр из IV тома сочинения г<осподина> Блиоха («Влияние железных дорог на экономическое состояние России», 1878 г.).
Общий привоз сухих фруктов из-за границы в Россию, простиравшийся в период 1860–1862 годов до 261 000 пудов (что составляло по 4,6 пудов на 1000 жителей) разрослось в 1876 году до 849 000 пудов (т. е. 11,1 пудов на 1000 жителей). В этом числе не значится турецких рожиков, ежегодный привоз которых сам по себе равнялся в 1850–1859 годах 195 000 пудам, на сумму 203 000 рублей (3,24 пуда на 1000 человек), а в 1876 году – уже 919 000 пудам, на сумму 933 000 руб. (12,04 пудов на 1000 человек). Миндалю и орехов в свою очередь привозилось ежегодно в 1851–1852 годах – 195 000 пудов (3,2 пуда на 1000 человек) а в 1876 году 641 000 пудов (8,4 <пуда на 1000 человек>). Апельсинов, лимонов и померанцев привозилось в 1869–1871 годах 773 000 пудов на сумму 1 588 000 рублей (10,7 пудов на 1000 человек) а в 1876 году дошло до 1 125 000 пудов на сумму 3 504 000 рублей (51,1 пуд <на 1000 человек>).
Еще более знаменательны данные о ввозе к нам иностранного вина, табаку и прочего. В 1857 году разного виноградного вина ввозилось в Европейскую Россию 486 000 пудов; в 1876 году его уже ввозится 1 664 000 пудов или 2 217 000 ведер, то есть вчетверо более. За это вино одна только Франция, поставляющая менее 1/3 всего количества, берет с нас 5 миллионов рублей. С этими цифрами возрастающего ввоза к нам иностранных вин поучительно сравнить другие, приведенные г<осподином> Блиохом, цифры о количестве внутреннего производства наших вин. В 1869 году, по исчислениям Вильсона, добывалось в России виноградного вина более 8 миллионов ведер; в 1874 году, по исчислениям Де-Ливрона, только от 4,5 до 5 миллионов.
Всякий поймет, какую роль в изменении этих цифр может играть хозяйственная энергия Крыма. Если не все эти миллионы, переплачиваемые нами иностранцам, то, во всяком случае, значительная часть их могла бы, без всякого сомнения, остаться в наших собственных руках, если бы разумные правительственные меры поощрили и поддержали предприимчивость крымских хозяев. Но для этого необходимо, чтобы Крым перестал считаться губернией зауряд. Крым необходимо поручить самым просвещенным силам администрации, которым бы были вполне знакомы высшие экономические и государственные вопросы, а не только обычная канцелярская рутина. В Крыму до́лжно как можно шире развить способность частных торговых союзов и общих промышленных предприятий всякого рода, освободив их от бюрократических стеснений и поддержать их твердою системою кредита.
Крымские порты, крымские дороги должны стать предметом особенной заботливости. Крымскому земству должны быть развязаны руки во всех его хозяйственных мероприятиях. При этих условиях Крым сделался бы действительным средоточием приморской жизни русского юга. Тут бы должна была явиться и лучшая школа моряков, и богатейшие верфи. Тут самой природою должны бы были устроиться и великолепная академия садоводства с образцовыми плантациями и фермами, и академия художеств, и академия натуралистов – исследователей флоры, фауны и пластов земных, и институт восточных языков…
При этом естественно поднимается вопрос, может ли наш сухой скалистый Крым восстановить свое древнее плодородие и свое древнее торговое значение? Не истощил ли он всю свою силу живучести и роста в течение своей долгой, более 2000 лет продолжавшейся истории, как истощила свои внутренние источники старая Греция, старая Азия? Не осужден ли он, как все вообще изжившие свою жизнь страны, на постепенное, ничем неотвратимое разрушенье от старческой болезни своего рода, от того исторического «marasmus senilis»[2], которому, как многие думают, подвержены не только народы, но и сама физическая природа?
Кто думает так, тому лучше всего обратиться к замечательному труду нашего замечательного ученого, Виктора Гена, под заглавием «Kulturpflanzen und Hausthiere»[3]. Талантливый автор посвящает всю свою книгу блестящему фактическому опровержению фаталистической теории изживания стран. С помощью своей глубокой филологической и исторической эрудиции, он доказывает несомненно, что человек, а не природа играет главную роль в судьбах страны. Гордая вера автора в могущество ума и цивилизацию человечества радует и бодрит сердце читателя, который отходит от книги Гена с твердым убеждением, что человек действительно сам кует свое счастье, что роковой «loci Senium»[4] Сенеки не существует на деле.
Не только «пластика и тихая прелесть растительности, характерные формы ландшафта и животной жизни» составляют, по выводам Гена, продукт человеческой цивилизации, но даже «само геологическое строение земли, насколько оно вызвано изменениями органического покрова ее и зависящими от них влияниями света и атмосферных деятелей».
Каждая страна, по убеждению автора, в своем настоящем состоянии есть результат долгого и разнообразного культурного развития. «Природа дает стране определенное расстояние от полюса, формацию почвы, географическое положение; всё остальное есть дело обрабатывающей, сеющей, распространяющей, искореняющей, направляющей, облагораживающей культуры».
«Почва сама по себе ничего не утеряла из своей творческой силы; она требует только охранения и помощи. Нужно только изменить людей, которые обитают на ней». Этот мужественный взгляд на значение собственных усилий человека и на бесконечную производительность природы должен ободрять и нас, русских, в неминуемо предстоящей нам борьбе за возрождение древней культуры Крыма…
Но Крым недостаточно рассмотреть, как любопытную, богатую и торговую страну. Крым имеет еще одно специальное достоинство, которого одного достаточно бы было для его значения. Крым – одна из редких в целой Европе, а у нас положительно единственная «станция здоровья». Крымские старожилы недаром называют его «страною долголетия». Крым – природный целитель недугов.
Воздух его на берегу моря необыкновенно мягок. Средняя годовая температура его 10, 11 и 12 градусов тепла; а есть местности Южного берега, где морозы не бывают выше 2–3 градусов в самый развал зимы. Рощи олеандров и магнолий растут круглую зиму без всякой покрышки в Алупке и других местностях Южного берега. Розы, фиалки, крокусы, шафран цветут тоже круглую зиму. Зимой вы не перестаете видеть зеленую траву и вечно зеленые листья лавров, лавровишней, магнолий, маслин, миртов, фотиний, кипарисов, туний, и множество других растений нередко заставляет вас забыть о времени года. Полукруглые береговые долины, загороженные, как ширмами, от северных ветров высокими хребтами Яйлы, доступные теплому дыханию моря, к которому прилегли они, и широко открытые лучам южного солнца, представляют своего рода природные теплицы для нежных растений и для нежного здоровья. В долинах этих можно встретить людей, которые 30 лет тому назад приехали сюда умирать от безнадежных грудных болезней, а теперь бегают по горам и не знают простуды. Множество прелестных дач возникло вокруг Ялты, Алушты и других местностей берега не только потому, что их вызвала очаровательная красота гор и моря, но еще гораздо более потому что интересы здоровья издавна манят жителей неприютного русского севера «на теплые воды» крымского берега. Через это разнообразие населения Южного берега превосходит всякое вероятие. Люди богатые воздвигают дворцы, чтобы насладиться здесь дорогим отдыхом и обновить силы, надорванные столичною роскошью и суетою; люди бедные кладут последний грош, чтобы прожить в этом целебном воздухе, среди этой волшебной красоты остатки своих трудовых дней и поддержать надорванные трудом силы.
В Крыму лечит не одно морское купанье, не один воздух моря с его мягкостью и йодистыми испарениями; в Крыму течет еще обильная целебная струя винограда, душистого и сочного, какого нет ни в Швейцарии, ни на Рейне. В Крыму горные луга с смолистыми травами и дикие кобылицы с несокрушимым здоровьем дают обильный кумыс, восстановляющий самый расстроенный организм. В Крыму соляные грязи, излечивающие самые застарелые простуды. Но и кумыс, и виноград, и море, всё это еще не так важно само по себе, взятое в отдельности. Главную целебную силу составляет совокупность всех благоприятных условий, которые представляет жизнь на Южном берегу. Ежедневно открытые окна освежают веянием моря затхлую атмосферу жилья, ежедневно обстоящая кругом чудная картина гор и моря, ласковое чарующее небо, охватывающее вас мягким голубым куполом, как объятие доброй матери, проникающее насквозь своим теплом, своим спокойствием душу и тело ваше; чудные формы и краски на каждом шагу, сельская простота и откровенность жизни, простые люди кругом, здоровое движение, простор и свобода, свобода от шубы, от печки, от замуравленных дверей и окон, от светского и канцелярского рабства – всё это поневоле успокоит расслабленные нервы, убаюкает, как нянька на руках, капризную мечту, сладко напоит душу чувством довольства и мира…