Мы – это народные депутаты тогда ещё РСФСР С.Н. Бабурин, С.А. Глотов, Н.А. Павлов, И.С. Савченко и Р.З. Чеботаревский. Самым «морским» среди нас был контр-адмирал Равкат Чеботаревский, прославленный полярник, дважды представлявшийся к званию Героя Советского Союза за успешные рейды на подводных лодках подо льдами Северного Ледовитого океана. Первый пуск баллистической ракеты из-подо льдов – это тоже он. Но именно по его инициативе я стал фактическим руководителем самозваной делегации.
Мы традиционно не спрашивали ничьих разрешений, только согласовали поездку с Главкомом ВМС СССР адмиралом флота Чернавиным Владимиром Николаевичем.
Мы полетели в Крым 18 января тем же спецрейсом, что и возвращавшиеся с Офицерского Собрания делегаты-черноморцы.
Конечно, хочется сказать о многом. Об решительных адмиралах и генералах, флотских офицерах, моряках и просто жителях Севастополя. Надеюсь, когда-нибудь я это сделаю.
Советский Краснознаменный Черноморский флот был уникальным явлением. Мощные корабли, дежурившие не только в Средиземноморье, но и в Северной Атлантике. Авиация. Мощные морские ВВС вообще были соизмеримы с ВВС СССР, а Крым сведущие люди называли с 60-х годов ХХ века не иначе, как непотопляемый авианосец СССР.
Когда президент Украины Л.М. Кравчук объявил Черноморский флот украинским, многие рассчитывали, что его присвоение пройдет так же тихо, как присвоение Украиной Киевского и Одесского военных округов. Но командующий флотом адмирал И.В. Касатонов собрал Военный Совет, и его члены единодушно поддержали своего командующего.
И.В. Касатонов объявил Черноморский флот российским. Это был подвиг, не оцененный в России до сих пор.
К моменту нашего прилёта в Севастополь Киев неистовствовал, а Москва продолжала молчать о российской позиции по флоту, Севастополю и Крыму.
В своём служебном кабинете Игорь Владимирович подвел меня к окну и показал на штабную калитку:
– Справа – боец моей охраны, слева – морской пехотинец. Морская пехота расставлена на всех ответственных участках, потому что моя охрана имеет приказ о моём аресте.
Видя моё изумление, пояснил:
– Особый отдел флота уже подчинен министерству государственной безопасности Украины.
Встретились с членами Военного Совета КЧФ, поблагодарили их за мужество и гражданскую позицию. Командующий на другой день собрал Общее Офицерское Собрание флота. В первый, но не последний раз мы попали в легендарный севастопольский Дом Офицеров.
Открыв собрание, И.В. Касатонов предоставил слово мне. Осудив людей, разрушивших Советский Союз, я, оглядываясь не на какие-то всё равно отсутствовавшие полномочия, а на историю России и её национальные интересы, поддержал командование и всех моряков, поднявших на кораблях российские военно-морские флаги. Заверил, что сразу после возвращения мы добьёмся встречи с Президентом России. Рискуя, заверил, что руководство России окажет флоту поддержку.
Затем выступил каждый из моих спутников. Как официальные представители России – народные депутаты – мы были для черноморцев ключевым фактором, позволяющим отделить, хоть и условно, соблюдение присяги от её нарушения.
Делегацией и порознь мы побывали на кораблях, в сухопутных частях флота. Улетали и вдохновлённые моряками, и опустошенные той ответственностью, которую по своей воле взвалили на свои плечи.
Сразу по возвращении в Москву мы увиделись с Р.И. Хасбулатовым, на другой день состоялась встреча с Президентом Б.Н. Ельциным. Кремлевский протокол на эту встречу допустил только нас с Р.З. Чеботаревским. Неожиданно третьим оказался представитель парламентского Комитета по международным делам Е.М. Кожокин.
Президент пригласил сесть за небольшой овальный столик, принесли чай. Коротко рассказав Б.Н. Ельцину о наших впечатлениях и выводах, я передал ему письменные предложения, подписанные всеми летавшими в Севастополь народными депутатами. Р.З. Чеботаревский дополнил мой доклад и как политик, и как моряк.
Президент России, который был трезв и весел, спокойно сказал, что не видит проблем. Он только что был в Калининграде, побывал в Ленинграде («ох, Санкт-Петербурге!»), и там, и там есть свободные пирсы.
– Мы выведем Черноморский флот и разместим его в Ленинграде, ох, Санкт-Петербурге, – закончил Б.Н. Ельцин.
Преодолев шок от слов Президента Российской Федерации, я просто не мог не спросить, заберем ли мы с собой Севастополь:
– Флот, Борис Николаевич, – это не только корабли! Корабли можно вообще затопить, чтобы враг не прошел. А флот сохранится.
Б.Н. Ельцин был в благодушном настроении:
– Сергей Николаевич, Вы опять хотите стать всемирной знаменитостью, Вы толкаете меня на войну с Украиной. У меня другое видение проблемы: мы будем арендовать часть порта в Севастополе.
Это было сказано в начале 1992 г.!
Президент просил меня и Р.З. Чеботаревского не поднимать вопроса о Крыме и Севастополе на Верховном Совете. Мы заверили его, что вопрос поставим завтра же. И действительно, внесли проект постановления по решениям 1954 г. в отношении Крыма, признавая их изначально неконституционными. Вопрос затянулся, а его рассмотрение на Съезде народных депутатов 18 апреля 1992 года и вообще было сорвано.
Мы вернули проблему на рассмотрение парламента. Сожалею, что когда мы преодолели сопротивление нигилистического антинационального лобби, Р.И. Хасбулатову удалось «в довесок» вбить в текст постановления «нивелирующий» его второй пункт, но, тем не менее, постановление о неконституционности передачи Крыма в 1954 году было принято. В 1993 году мы дополнительно приняли решение Верховного Совета России о российском статусе Севастополя.
За зимний визит 1992 года в Севастополь меня впервые объявили персоной нон грата на Украине. Особенно Л.М. Кравчук был в гневе от того, что моряки-черноморцы российских депутатов приняли гостеприимно, а эшелон руховцев во главе со Степаном Хмарой остановили перед городом.
Отклоняя призыв Верховного Совета Российской Федерации одновременно с Россией рассмотреть вопрос о конституционности решений 1954 г., Верховный Совет Украины расценил это обращение как дестабилизирующее общественно-политическую ситуацию на Украине и в России.
Крым должен не разделять, а соединять Россию и Украину. Но для этого в вопросе о Крыме и Севастополе должна быть ясность.
Справедливость не должна быть избирательна. Когда Съезд народных депутатов СССР дал политическую и правовую оценку пакту Молотова – Риббентропа и секретному протоколу к нему, то он открыл возможность переоценки многих правовых и политических реалий прошлого. Справедливость в отношении России и русского народа столь же необходима, как она была необходима, по мнению демократической общественности, в отношении прибалтийских республик.
Реализм настоящего против идеализма ушедшей эпохи
С гибелью в 1991 г. Советского Союза проблема Крыма приобрела новое, уже трагическое звучание. Перед лицом антирусской украинизации 80 % жителей Крыма заявили, что считают себя гражданами России, а Крым – частью ее территории. Все структуры власти Крыма придерживались в тот период российской ориентации и были готовы незамедлительно вывесить российские флаги.
Аргументы украинской стороны не выдерживают критики. В заявлении имелась ссылка на ст. 6 Договора между УССР и РСФСР от 19 ноября 1990 г., в которой стороны признавали и уважали территориальную целостность РСФСР и УССР «в ныне существующих в рамках СССР границах». Речь шла о двух республиках, входивших в состав одного и того же федеративного государства. После 1991 года положение коренным образом изменилось, поскольку субъекты Договора стали независимыми государствами.
Среди основных аргументов, которыми Украинская Сторона изначально оперирует в обоснование своих прав на территорию Крыма, также следует упомянуть:
– ст. 5 Соглашения о создании Содружества независимых государств от 8 декабря 1991 г., говорящую о признании и уважении взаимной территориальной целостности и неприкосновенности существующих границ в рамках Содружества;
– Алма-Атинскую декларацию от 21 декабря 1991 г., подтвердившую этот подход;
– ст. 3 Устава СНГ от 22 января 1993 г., закрепившую среди взаимосвязанных и равноценных принципов отношений внутри СНГ как нерушимость государственных границ, признание существующих границ и отказ от противоправных территориальных приобретений, так и территориальную целостность государств и отказ от любых действий, направленных на расчленение чужой территории;
– Декларацию о соблюдении суверенитета, территориальной целостности и неприкосновенности границ государств – участников СНГ от 15 апреля 1994 г.
Все эти аргументы «не работают», поскольку юридически значимых документов, включивших Крым или Севастополь в состав государственной территории Украины, не существует. Цессия (передача суверенитета от одного государства другому по соглашению между ними) требует заключения между соответствующими государствами международного договора, который должен отвечать всем основным принципам современного международного права.
Несостоятельны и другие ссылки, в том числе на хельсинкский Заключительный акт. Хельсинкский акт специально зафиксировал принцип, согласно которому государства-участники «считают, что их границы могут изменяться в соответствии с международным правом мирным путем и по договоренности».
До сих пор правовая оценка решений высших органов государственной власти СССР и РСФСР по изменению статуса Крыма, принятых в 1954 г., как изначально ничтожных в силу неконституционности, остается оценкой политически назревшей, исторически справедливой и юридически обоснованной. Административное управление территорией Крымской области, которое осуществляла Украина, и суверенитет России над Крымом, который никому не передавался, – понятия абсолютно не равнозначные.
Среди своих ошибок могу считать то, что отстаивая русский Крым, не выделил изначально отдельно проблему Севастополя. Но уж больно хотелось решить вопрос сразу по всему Крыму, и решение казалось таким близким.