е, Крыма), что ситуация только ухудшается вокруг сотрудников «Беркута». В частности, по Киеву, там есть пострадавшие сотрудники, которые сейчас лежат в больнице, их не то что не лечат, их даже не кормят. А ещё там есть и семьи, и люди пожилого возраста, которые в общежитии живут, они просто не могут из дома выйти, потому что им просто не дают, вокруг баррикады стоят, их унижают. Можете прокомментировать? И может ли Россия помочь этим семьям и сотрудникам?
В. Путин: Да, это очень беспокоящий нас вопрос. Ведь это же не сотрудники российского Министерства внутренних дел, и не мы там руководили ситуацией. Но из чисто гуманитарных соображений было бы правильным, если бы и наши правозащитные организации, кстати говоря, может быть, попросить того же Владимира Петровича Лукина или одному, либо со своими коллегами, с которыми он принимал участие в выработке известного документа от 21 февраля текущего года, с представителями Франции, Германии и Польши, чтобы они всё-таки выехали на место, посмотрели, что там происходит с этими сотрудниками «Беркута», которые и ничего не нарушили, и действовали в соответствии с приказом. Они военнослужащие, стояли там под пулями, их поливали огнём, «коктейлями Молотова» забрасывали. Теперь они раненые, лежат в госпитале. Вообще трудно даже себе представить. У нас даже пленных во время войны кормят и лечат. А их не только лечить перестали, их кормить перестали. И ещё окружили здание, где проживают их родственники, там над ними издеваются. Я думаю, что правозащитные организации должны обратить на это внимание. Ну а мы, со своей стороны, готовы принять их на лечение в России, пожалуйста.
Вопрос: Владимир Владимирович, возвращаясь к реакции Запада, Совет Федерации предложил Вам в ответ на жёсткое заявление Госсекретаря США отозвать нашего посла из Соединённых Штатов. Пойдёте на это?
В. Путин: Госсекретарь, конечно, важный человек. Но это ещё не конечная инстанция, которая определяет внешнюю политику Соединённых Штатов. Мы видим заявления различных политиков и представителей различных политических сил. Это крайняя мера. Если потребуется, и она будет использована. Но мне бы очень не хотелось, потому что я думаю, что в сотрудничестве на международном уровне, в сфере экономики, в сфере политики, международной безопасности заинтересована не только Россия со своими партнёрами, но и наши партнёры заинтересованы в сотрудничестве с нами. Очень легко разрушить эти инструменты сотрудничества и очень трудно будет создать их заново.
Вопрос: Россия приняла участие в судьбе Януковича. Как Вам видится его дальнейшая роль, его дальнейшая судьба?
В. Путин: Вы знаете, мне очень трудно об этом сказать, я так внимательно не анализировал. Я думаю, что политического будущего у него нет, я ему об этом сказал. А что такое «приняли участие в судьбе» – мы сделали это тоже исключительно из гуманитарных соображений. Я думаю, имея в виду, что смерть – это самое простое, чтобы избавиться от легитимного президента, вот это бы и случилось. Я думаю, что его бы просто, наверное, убили. Кстати говоря, возникает вопрос: за что?
Ведь обратите внимание, с чего началась вся эта суматоха, что послужило спусковым крючком. Послужило формально то, что он не подписал соглашение с Евросоюзом об ассоциации. Сегодня это выглядит просто как какая-то чушь, об этом даже смешно говорить. Я на что хочу обратить ваше внимание? Ведь он же не отказался подписывать соглашение об ассоциации. Он сказал: мы его проанализировали как следует, и содержание такое, что не соответствует нашим национальным интересам. Мы не можем резко повысить цены на энергоносители для населения, потому что население наше и так в довольно тяжёлом положении находится. Мы не можем сделать того, сего, пятого, десятого, не можем разорвать по живому наши экономические связи с Россией, потому что у нас очень большая кооперация.
Я уже говорил, эти цифры приводил: из 14 миллиардов примерно экспорта они примерно на 5 миллиардов направляют в Россию продукции второго, третьего передела. То есть машиностроение всё идёт в Россию практически, Запад ничего не берёт украинского. И вот это взять порвать, ввести в украинскую экономику европейские технические стандарты, по которым мы пока, слава богу, не работаем, или не слава богу, мы придём когда-нибудь к этим стандартам, но сегодня нет у нас, в России, этих стандартов. Это значит, что на следующий день разорвутся эти отношения и кооперационные связи, предприятия встанут, безработица повысится. И что он сказал? «Я не могу этого сделать так резко, давайте обсудим дополнительно». Он же не отказался подписывать, он попросил возможности дополнительно пообсуждать этот документ, и сразу началась эта вакханалия.
А что, разве он действовал не в рамках своей компетенции? Он действовал абсолютно в рамках своей компетенции, ничего не нарушил. Это просто было поводом для того, чтобы поддержать оппозиционные ему силы в борьбе за власть. В целом и в этом нет ничего особенного. Но разве можно было доводить до анархии, до антиконституционного переворота и захвата власти вооружённым путём, чтобы ввергнуть страну потом в такой хаос, в котором она сейчас находится? Думаю, что вот это недопустимо. И наши западные партнёры делают это на Украине не первый раз. У меня иногда складывается впечатление, что там за большой лужей сидят где-то в Америке сотрудники какой-то лаборатории и как над крысами проводят какие-то эксперименты, не понимая последствий того, что они делают. Зачем надо было вот это делать? Кто может объяснить? Объяснений нет вообще никаких.
То же самое и во времена первого Майдана, когда того же самого Януковича не допустили до власти. Ну зачем надо было проводить третий тур выборов? То есть превратили в фарс – политическую жизнь Украины превратили в фарс. Вообще никакой Конституции не соблюдая. Понимаете, мы приучаем людей к тому, что если кому-то можно всё нарушить, то это право принадлежит и всем остальным, и начинается хаос. Вот в чём опасность. А надо наше общество всё-таки воспитывать на других традициях: на традициях уважения к основному закону страны, к Конституции, и ко всем другим законам. Конечно, не всегда это все получается, но действовать вот таким образом – как слон в посудной лавке, – я считаю, контрпродуктивно и очень опасно.
Вопрос: Владимир Владимирович, Турчинов нелегитимен, с Вашей точки зрения.
В. Путин: Как президент – да.
Вопрос: А Рада – частично легитимна.
В. Путин: Да.
Вопрос: Легитимен ли Яценюк и правительство? И если Россия обеспокоена усилением радикальных элементов, то они часто усиливаются, если оказываются перед лицом условного противника, которым для них, с их точки зрения, естественно, сейчас является Россия и российская позиция, что мы готовы ввести войска. Из этого вопрос: имеет ли смысл и возможно ли ведение переговоров и разговор с умеренными силами в украинском правительстве, опять же с Яценюком, и является ли он легитимным?
В. Путин: Послушайте, Вы как будто не слышите, что я говорил. Я же сказал: три дня назад я дал поручение Правительству возобновить контакты на правительственном уровне со своими коллегами в соответствующих министерствах и ведомствах Украины, с тем чтобы не порвать экономические связи, поддержать их в их стремлении восстановить экономику. Вот это прямое поручение Правительству. Более того, и Дмитрий Анатольевич Медведев в контакте с Яценюком. А Нарышкин как председатель парламента, я знаю, в контакте с Турчиновым. Но, повторяю, все наши торгово-экономические и другие, гуманитарные связи можно будет развивать в полноценном формате только после того, как нормализуется ситуация и пройдут выборы президента.
Вопрос: Газпром уже сказал, что он возвращается к старым ценам на газ с апреля.
В. Путин: Газпром не мог так сказать, вы невнимательно слушали или он неточно выразился. Газпром не возвращается к старым ценам, он не хочет продлять действующие скидки, о которых была договоренность, вводить или не вводить их, поквартально. Еще до всех этих событий, до острой фазы этих событий. Я знаю о переговорах Газпрома со своими партнерами, Газпром договорился, и Правительство Российской Федерации договорилось о том, что Газпром вводит скидку до 268,5 доллара за тысячу кубов, Правительство России дает первый транш кредита, это формально не кредит, а покупка облигаций – квазикредит, на первом этапе 3 миллиарда долларов. А украинская сторона обязуется целиком погасить долг, который возник со второй половины прошлого года, и платить исправно текущие платежи за потребляемый продукт – за потребляемый газ. Долг не погашен, текущие платежи в полном объеме не платятся.
Более того, если украинский партнер не заплатит за февраль, то долг даже возрастет. Сегодня он где-то 1,5–1,6 миллиарда (в долларах). А если полностью не заплатит за февраль, это будет почти 2 миллиарда долларов. Естественно, Газпром в этих условиях говорит: «Слушайте, ребята, если вы нам все равно не платите платежи, а мы фиксируем только нарастающий долг, так давайте мы лучше будем фиксировать по нормальной цене, причем по сниженной». Это чисто коммерческая составляющая деятельности Газпрома, у которого в его инвестиционных планах, так же, как у любой крупной компании, есть доходная часть и расходная, и она планируется. Если они вовремя средства не получают от украинских партнеров, то тогда они подрезают свои собственные инвестпрограммы, для них это реальная проблема. И это, кстати говоря, не связано ни с событиями на Украине, ни с какой политикой. Была договоренность: «Мы вам – деньги и снижение газа, а вы – платежи, но исправно». Деньги дали, газ снизили по цене, а платежей нет. Ну, естественно, Газпром говорит: «Ребята, так не пойдет».
Вопрос: Владимир Владимирович, пресс-служба Меркель после Вашего телефонного разговора сообщила о том, что Вы дали согласие на направление некой международной миссии по установлению фактов и созданию некой контактной группы.