«противника». Высадка целой дивизии с боевых кораблей до этого никогда в Красной Армии не практиковалась. Совместным тренировкам флота и войск 9-го особого стрелкового корпуса Москва уделяла исключительное значение. Эти тренировки проходили под наблюдением специально прибывших из Москвы командиров высокого ранга. Один из них, вице-адмирал И.И. Азаров, открыто свидетельствует: все участники учений чувствовали, что учения проводятся неспроста и скоро придется полученные навыки использовать в войне, не на своей территории, конечно.
Если начнется война и советское командование применит 9-й особый стрелковый корпус в соответствии с его профилем и направленностью его подготовки, то где же можно его высадить? Не на советской же территории высаживать корпус с моря! Тогда где? Теоретически есть только три возможности: Румыния, Болгария, Турция. Но где бы мы корпус ни высадили, его немедленно надо будет снабжать, и для этого надо будет или высаживать дополнительные войска, или советским войскам нужно стремительно идти на соединение с 9-м особым стрелковым корпусом, а это в любом случае через Румынию.
По странному совпадению в те же дни 3-й воздушно-десантный корпус тоже в Крыму проводил грандиозные учения с выброской управления, штаба корпуса и штабов бригад.
Советские историки никогда не связывали вместе эти события: тренировки 14-го стрелкового корпуса для высадки с кораблей Дунайской флотилии, 3-го воздушно-десантного корпуса – с самолетов и планеров, 9-го особого стрелкового корпуса – с боевых кораблей Черноморского флота. Но эти события связаны. Они связаны по месту, времени, цели. Это подготовка агрессии гигантских масштабов. Это подготовка в самой последней стадии»[12].
Данная цитата является информационным вбросом, ложной информацией, которая часто встречается в различных публикациях 90-х годов.
Прежде всего, в книге Азарова «Осажденная Одесса», на которую ссылается этот автор, о войне «не на своей территории» ничего нет. Смысл цитаты из этой книги как раз обратный. В оригинале Азаров пишет «Как правило, учения на флоте проводятся ближе к осени. А тут оно начиналось в середине летней кампании. Откладывать его обстановка не позволяла. Еще XVII съезд предупреждал партию и народ о неизбежности военного столкновения между капиталистическими странами. А XVIII уже обращал внимание на то, что новая империалистическая война стала фактом. Она распространилась по всей Европе, охватила бассейн Средиземного моря, перебросилась в Северную Африку и даже на Тихий океан. Война неумолимо приближалась к нам. Почти каждый разговор в нашей, военной, среде, с чего бы ни начинался и где бы ни происходил, неизбежно сводился к обсуждению положения в Европе, на Балканах, в Африке, наполнялся беспокойством о состоянии обороны нашей страны. Иногда в откровенных беседах некоторые товарищи рассуждали, насколько реально категорическое заверение в том, что будем воевать малой кровью и бить врага на его собственной территории. Но большинство из нас удивлялись, слыша такие рассуждения, и неодобрительно смотрели на товарищей, которые высказывали их»[13]. Налицо умышленное искажение информации, рассчитанное на то, что читатель не будет обращаться к первоисточнику.
Следующее смысловое искажение заключается в том, что 9-й стрелковый корпус был не «особым», а отдельным. Так указывается в первичных документах. Наименование «отдельный» обозначало, что он не входил в состав армии или военного округа. Состав его был самым обычным (если не сказать слабым): три дивизии, из которых две имели неполный состав. Третьей дивизией корпуса стала территориальная 106-я сд, переброшенная с Кавказа в мае 1941 года.
Наименование «особый» появляется только после начала войны лишь в отдельных документах, датированных 24–30 июля 1941 года, и имеет тот же смысл. «Особых» функций у корпуса не было. А оснащение корпуса, действительно, было «необычным» – в нем долгое время отсутствовала корпусная артиллерия, 106 сд была кадрированной и еще не получила свой приписной состав. У корпуса из всего набора корпусных частей имелся только 19 саперный батальон корпусного подчинения, прибывший в Крым в мае 1941 г. Как следует из приведенной информации, советскую группировку в Крыму сложно признать сильной, и уж тем более некорректно утверждать, что корпус готовился для проведения каких либо агрессивных действий.
И, самое главное: корпус был создан директивой Ставки ГК № 20466 24 июня 1941 года, т. е. уже ПОСЛЕ начала войны.
Тем не менее, судя по приведенным данным, В.Резун (Суворов) обладал определенной информацией по данному вопросу или сталкивался с немецкими разведывательными документами.
Некоторые немецкие разведдонесения содержат информацию, которая может быть истолкована, как признак готовящейся агрессии СССР против Германии. Так, 05.06.41 в штаб группы армий «Юг» поступило донесение агентуры о том, что на аэродромы перебрасываются 1500 человек в штатском и в форме. Подвозится взрывчатка. В основном молодежь, евреи из Польши, говорящие по-немецки и по-польски[14].
В майских донесениях агентуры указывается, что в России созданы специальные подразделения, которые подготовлены для высадки в тылу немецких войск, и, действуя группами по 100 человек, они должны были производить подрыв мостов и важных объектов в тылу немецких войск. Формирование этих подразделений ведется в Крыму в казармах в районе д. Ангара из добровольцев, ранее служивших в Войске Польском. Добровольцы набираются в 4 лагерях на территории России и Украины (указаны номера лагерей)[15]. В донесениях агентуры разведывательного «штаба Штауфена» (группа армий «Юг») содержится достаточно интересное донесение о том, что еще до немецкого нападения на Польшу, в августе 1939 года, из этнических белорусов, ранее проживавших в Польше, был сформирован отдельный воздушно-посадочный[16] полк, который имеет номер 505. Полк формировался в Запорожье.
После раздела Польши полк не был расформирован, а послужил основой для формирования нескольких диверсионных батальонов, базировавшихся в Днепропетровске, номер которых неизвестен. Насколько достоверна эта информация – сложно сказать.
Складывается достаточно интересная ситуация: крымские поляки призыву в армию не подлежали, а некоторые бывшие военнослужащие Войска Польского вошли в состав РККА.
В донесении агентуры «штаба Штауфена» от 08.06.1941 г. указано: «Польские офицеры и унтер-офицеры, содержавшиеся в урочище Бабина Гора[17] и в двух других лагерях, перебрасываются в Крым, где планируется сформировать польский легион под командованием генерала Андерса. Этот легион планируется использовать как воздушно-посадочное подразделение для использования в войне России против немецкого Генерал-губернаторства Польша»[18]. Далее указывается, что полк формируется в казармах возле д. Ангара. Данная информация достаточно интересна, т. к. 505-й воздушно-посадочный полк после его переформирования стал 417-м стрелковым полком 156-й сд, и его формирование действительно происходило в казармах в районе пос. Ангара (совр. Перевальное).
Особый интерес представляет информация о том, что с апреля 1941 года генерал Андерс находился в Крыму. Вся эта информация вошла в итоговое донесение «штаба Штауфена» от 18.06.41 г.[19] По «официальной» версии, рупором которой является та же «Википедия», дивизионный генерал Ладислав Андерс содержался во внутренней тюрьме на Лубянке до августа 1941 года[20]. Эту информацию можно было бы проигнорировать, как недостоверную, если бы не стали известны некоторые дополнительные обстоятельства.
106-я сд, прибывшая в Крым в мае 1941 года, являлась территориальной. Термин «территориальная» является синонимом термина «кадрированная», т. е. дивизия прибыла с техникой, вооружением, офицерским составом, но без основного приписного состава. Приписной состав дивизия должна была получить в Крыму.
Но первым в дивизии появился не «крымский» контингент. Как следует из документов отдела 1С (разведка) группы армий «Юг»: «…из двух лагерей в Крым доставили 800 человек бывших военнопленных и интернированных военнослужащих Войска Польского, которых включили в состав 106-й сд»[21].
Учитывая то, что сохранились воспоминания Ю.Тыля и О. Язвинского, в которых они указывают, что до отправки в 826 строительный батальон Приморской армии они числились в 106-й сд, куда были направлены, кроме того, 400 переселенцев-поляков с немецкой территории, информация получает косвенное подтверждение. После начала войны весь польский контингент был направлен на строительные работы и заменен на крымский приписной состав.
Протокол допроса перебежчика (фамилия не указана) из 397-го сп 106-й сд: «10 дней назад прибыл эшелон из Ворошиловграда (совр. Луганск) доставивший 800 человек белорусов и жителей западной Украины, из областей, отошедших к Германии. Они отведены в тыл для ведения фортификационных работ»[22].
В допросе перебежчика Орлова (417-й сп 156-й сд) указано, что полк состоит из белорусов, ранее служивших в Войске Польском, которых в последнее время разбавили узбеками и военнослужащими, призванными из Крыма[23]. Эту информацию можно найти даже в свободном доступе ОБД «Мемориал»[24].
Сохранившиеся списки личного состава 156-й сд показывают, что дивизия действительно была укомплектована, в основном, белорусами и узбеками. Но стрелковые части этой дивизии приблизительно на четверть были доукомплектованы крымчанами, призванными из степной части Крыма. В основном встречаются татарские фамилии. Дивизия была доукомплектована местными бойцами после того, как часть личного состава (около 500 человек) была переброшена в район Днепропетровска.