Крым. Полная история — страница 24 из 39

Террор 1917–1918 годов

В это время в Крыму погибли многие российские интеллигенты.

Террор в Крыму в 1917–1918 годах совершался не какой-то конкретной властью, а был результатом полного отсутствия реальной власти. Это был бунт – бессмысленный и беспощадный. Анархисты, эсеры, большевики, меньшевики и люди с неустоявшимися политическими взглядами – все смешалось! Под лозунгом обороны революции поднялись не только поддавшиеся пропаганде матросы, но и всевозможные бандиты, учуявшие возможность пограбить. Началась безжалостная расправа с «буржуями», в категорию которых мог попасть каждый невинный обыватель. Любой интеллигент объявлялся врагом. В эти страшные месяцы погибла масса людей. Всего лишь за три ночи 21–24 февраля 1918 года вышедшими из-под контроля матросами и красногвардейцами в Севастополе было уничтожено около шестисот человек. Вслед за Севастополем волна убийств прокатилась по другим крымским городам. По всему Крыму в эти дни было убито, вероятно, до тысячи человек.

Чудовищные зверства имели место в Евпатории в середине января 1918 года, там погибло около тысячи человек. Их безжалостно мучили перед казнью и после, истерзанных, топили в море. В Ялте, где находилось много выздоравливающих после ранений офицеров, людей резали и грабили прямо на улицах.

Убийства почти всегда сопровождались грабежами. Севастопольский Совет и Центрофлот пытались протестовать, выпуская бессильные призывы остановить насилие, но эти призывы никто не слушал. Бандиты и садисты самой разнообразной окраски и политических убеждений, а чаще вовсе без оных, пользуясь обстановкой полного безвластия и прикрываясь «революционной необходимостью» творили в Крыму убийства и грабежи.

Советская Социалистическая Республика Тавриды

В этой чудовищной обстановке в Крыму была формально установлена советская власть, просуществовавшая полтора месяца – с середины марта по апрель 1918 года.

В Симферополе был сформирован Совет народных комиссаров, которым руководил профессиональный революционер Антон Слуцкий, а председателем ЦИК стал рижанин Жан Миллер. Власть этого Совнаркома была чисто формальной. «Красная армия в Крыму превратилась в банду мародеров», – признавал сам Слуцкий.

Лидеры республики Таврида в конце концов и сами стали жертвами террора. В конце апреля они были арестованы крымско-татарскими националистами и после долгих пыток и издевательств расстреляны в горной балке рядом с поселком Шума. Мятеж этот вскоре был жестоко подавлен отрядом революционных матросов, а казненные похоронены в центральном парке Алушты.

Центрофлот

Главной и определяющей силой на Крымском полуострове был Черноморский флот: только в Севастополе на кораблях и в крепости находилось около сорока тысяч моряков. Но и тут дела обстояли плохо: после отмены воинской дисциплины все самое дурное, все, что раньше сдерживалось и порицалось, вышло наружу. Наглость, жестокость, презрение к авторитетам – эти омерзительные качества теперь считались достоинствами.

Единственным органом, способным к реальному управлению, был Черноморский Центрофлот. Он являлся одновременно и политическим, и командным органом Черноморского флота, располагал собственным аппаратом управления и средствами связи. Но и Центрофлот более не мог сдерживать агрессии моряков. К тому же его власть ограничивалась в основном побережьем. В центральной части Крыма еще действовали сторонники Крымско-татарской народной республики, Белое движение, отряды украинского гетмана Скоропадского. Особую опасность представляли так называемые «зеленогвардейцы», или попросту «зеленые». Нет, они не имели никакого отношения к экологическому движению, а просто были сборищем вульгарных анархистов, отвергавших всякую власть и живших исключительно грабежами.


Однако власти некоторых городов сумели проявить твердость.

В Феодосии высадился отряд «революционных матросов» с эсминца «Федосини», желая устроить резню, но «истребление контрреволюции» в городе было быстро остановлено благодаря позиции Феодосийского совета. Озверевших от крови матросов выгнал комендант города, бывший портовый грузчик Михаил Федорович Барсов.

Зверь зверем. С крученкой во рту.

За поясом два пистолета.

Был председателем «Совета»,

А раньше грузчиком в порту.

Когда матросы предлагали

Устроить к завтрашнему дню

Буржуев общую резню

И в город пушки направляли, —

Всем обращавшимся к нему

Он заявлял спокойно волю:

– «Буржуй здесь мой, и никому

Чужим их резать не позволю», —

написал поэт Максимилиан Волошин об этом человеке. Феодосийский Ревком даже был обвинен в поддержке буржуазии и саботаже. Но в тот раз наказания не последовало: советская власть в Крыму была уже на грани гибели. Барсова расстреляли «белые» в 1919 году.

Не было террора в Керчи и в Алупке.

Керчью руководил старый большевик, интеллигент, редактор газеты Михаил Петрович Кристи. Он спас город от резни, которую много раз порывались устроить пришлые матросы.

Узники виллы Дюльбер

В поселке Кореиз есть парк, окруженный высокой зубчатой стеной. Там среди пальм скрывается дворец в витиеватом восточном стиле с арабской надписью над входом: «Да благословит Аллах входящего». Дворец этот называется Дюльбер, в переводе с тюркского – «прекрасный», он принадлежал одному из великих князей. Во дворце Дюльбер оказались под домашним арестом почти двадцать человек Романовых, членов их семей и приближенных.

Заключение Романовых в этом замке было, скорее, актом милосердия: за высокими и прочными стенами дворца сознательные революционные матросы спасали Романовых от других революционных матросов, менее сознательных.

Дело в том, что Ялтинский совет постановил всех Романовых немедленно расстрелять, а более дисциплинированные севастопольцы, понимая, что многие из этих людей ни в чем не виноваты, ждали распоряжений от Ленина. Командовал всем Филипп Львович Задорожный – матрос Черноморского флота Российской империи. На его отношение к пленникам повлияло то, что он познакомился с некоторыми великими князьями во время службы во флоте и уважал их.

За зубцами Дюльбера разместили пулеметы – к бою красных с красными готовились всерьез.

Кормили узников скверно и скудно, несмотря на то, что при них остался привычный им повар, который старался как мог, но чаще всего не мог предложить ничего кроме горохового супа с мясом осла или горного козла. В остальном же условия заключения были вполне сносными, несмотря на ежеминутную опасность быть расстрелянными.

Великий князь Александр Николаевич записал: «Через каждую неделю Ялтинский совет посылал своих представителей в Дюльбер… Тяжелые подводы, нагруженные солдатами и пулеметами, останавливались у стен Дюльбера. Прибывшие требовали, чтобы к ним вышел комиссар Севастопольского совета товарищ Задорожный. Товарищ Задорожный, здоровенный парень двух метров росту, приближался к воротам и расспрашивал новоприбывших о целях их визита».

Затем следовал примерно такой диалог:

– «Задорожный, довольно разговаривать! Надоело! Ялтинский совет предъявляет свои права на Романовых, которых Севастопольский совет держит за собою незаконно. Мы даем пять минут на размышление.

– Пошлите Ялтинский совет к черту! Вы мне надоели. Убирайтесь, а не то я дам отведать Севастопольского свинцу!

– Они вам дорого заплатили, товарищ Задорожный?

– Достаточно, чтобы хватило на ваши похороны».

Представители Ялтинского совета депутатов пытались пропагандировать, обращаясь к севастопольским пулеметчикам. Молодой человек в кожаной куртке и галифе «…говорил об исторической необходимости бороться против контрреволюции, призывал их к чувству пролетарской справедливости и упоминал о неизбежности виселицы для всех изменников. Те молчали. Иногда они бросали в него камушками или же даже окурками».

А потом все переменилось. Матрос Задорожный пришел к великому князю и, смущаясь, произнес:

«– Ваше Императорское Высочество, немецкий генерал прибудет сюда через час.

– Немецкий генерал? Вы с ума сошли, Задорожный. Что случилось? – опешил Александр Николаевич.

– «Пока еще ничего, – медленно ответил матрос, – но я боюсь, что если вы не примете меня под свою защиту, то что-то случится со мною.

– Как могу я вас защищать? Я вами арестован.

– Вы свободны. Два часа тому назад немцы заняли Ялту».

Действительно: власть сменилась, началась немецкая оккупация Крыма. Великий князь вспоминал, как был изумлен немецкий генерал, как бормотал что-то о «русских фантастах», о сумасшествии, когда вместо того, чтобы умолять избавить его от ужасных красных, великий князь попросил оставить ему весь отряд революционных матросов для охраны.

Отряд Задорожного продолжал охранять Романовых до самого их отъезда в эмиграцию. Когда все же пришла пора расставаться, пленники и охранники трогательно прощались, самые молодые из них плакали.

Дальнейшая судьба Задорожного доподлинно не известна, но имеются полулегендарные сведения, что погиб он уже во время Великой Отечественной войны.

Германия и Украина

Кайзеровские войска планировали начать оккупацию Крыма во второй половине апреля. Опережая их, в Крым вошел отряд армии Украинской Народной Республики под командованием полковника Петра Федоровича Болбочана, молдаванина по национальности. Он не встретил никакой обороны, поскольку в Крыму в то время было полное безвластие, и дошел до Симферополя. Но полковник был вынужден все же покинуть полуостров, потому что возмутилось немецкое командование.

Крымское краевое правительство генерала Сулькевича

К маю 1918 года Крым был оккупирован немецкими войсками. Надо признать, что большинство населения с облегчением восприняло оккупацию, считая ее избавлением от ужасов террора.